Дмитрий Скирюк - Осенний Лис [litres]

Жуга повернулся к солдату:

– Где темницы, знаешь?

Тот потеребил ус.

– Чего ж не знать, знаю. А только просто так оттуда им не выйти – этот, который в сером, приказал не выпускать. Он вообще теперь тут всем заправляет. И откуда только взялся…

– Давно он тут?

– Недели две уж скоро будет, как пришёл. В ворота постучался, себя не назвал, а только хозяин его сразу впустить велел, будто так и надо. Набрал людей, потом ездил окрест, выискивал. И хозяин велел, мол, слушайте и делайте, как он велит. А сам уж из покоев не выходит. Хорошо, хоть платит серебром, без обмана.

Дверь отворилась со скрипом, и он умолк. Появился Ладислав с кувшином, разлил вино по кружкам и уселся на скамью. Вынул из кармана дротик, повертел в руках, попробовал пальцем остриё.

– Зар-раза… – выругался он. – Только посмотри, а, Лис! Иголка с перьями, а вот поди ж ты… Трёх гайдуков как не бывало.

Жуга молчал. Непривычно и нелепо было видеть на друзьях чужие хмурые лица и знать, что и твоё лицо сокрыто под личиной. Может, в другом месте это могло помочь, но в этом замке, похоже, веры не было никому. Он думал, чем помочь Линоре и Роджеру, и не видел выхода, когда судьба сама послала подходящий случай.

– Эй, Лис! – Дверь распахнулась, в приоткрывшейся щели возникла голова стражника. – Боярин требует, чтоб этих, значит, горбача и девку, на допрос к нему. Сам поведёшь или как?

Жуга не раздумывал ни секунды.

– Сам, – ответил он, вставая.

«Уж больно гладко всё идёт», – тревожно подумал он, поправил меч и двинулся по коридору вслед за Радованом.

В зале было пусто, сумрачно и гулко, как внутри огромного турецкого барабана. Сквозь мутные окна проникал дневной свет. Колыхались шпалеры и знамёна на стенах. Сапоги четверых «стражников» громко стучали по каменным плитам.

Жуга от всей души надеялся, что в зале охраны не окажется, но просчитался – два стражника стояли у дверей и ещё три за высокой спинкой кресла. Когда ввели Линору и Роджера, пришелец в серой хламиде шагнул им навстречу. Знаком приказал Ивашу, рифмачу и Радовану удалиться. Тот человек, чью личину выбрал травник, был, видно, облечён более высоким доверием – ему позволили остаться.

Хуго Эшер, седой согбенный старик в богатом малиновом кафтане, остался сидеть, глядя в одну точку, не почтив его приход даже поворотом головы. Из уголка искривлённого рта свисала ниточка слюны. Роджер стоял неподвижно, руки его были связаны за спиной. Линоре руки связывать не стали. Жуга посмотрел на Роджера и вдруг понял, что никакой он не горбун, просто очень сильно сутулится.

Человек в сером нагнулся к Эшеру.

– Лорд! – коротко позвал он. – Лорд Эшер! Я выполнил свою работу.

Взгляд Хуго Эшера на мгновение, казалось, обрёл былую ясность. Губы зазмеились в дурацкой ухмылке.

– Гы! – хихикнул он. – Лягушонок! Гы!

Роджер поднял голову и некоторое время смотрел на старого боярина. Пошевелил связанными руками.

– На что ты себя обрёк, Хуго? – усмехнулся он. – Свёл себя с ума от страха. Нанял Охотника… – Он сплюнул. – В такой стране и умирать западло. А ты, – он перевёл взгляд на человека в сером, – по-прежнему калёными щипцами проповедуешь любовь?

– Ты опасен, – не переменившись в лице, ответил тот. – Ты и твоя дочь. Наш орден не охотится. Я защищаю.

– Кого? – спросил Роджер. – Он почти уже мёртв. Все его силы ушли на то, чтобы вызвать тебя. Если б я сам не хотел удостовериться, ты никогда не поймал бы меня. Я убил троих таких, как он.

– Можешь быть уверен, тебе это не сойдёт с рук, – ответил серый и повёл рукой: – Увести.

– Гы! – ухмыльнулся Хуго, блестя аксельбантами слюней. – Гы!

Жуга не заметил со стороны горбуна ни знака, ни звука, просто девушка вскинула руки к волосам, и в левой глазнице Эшера цветком раскрылись крашеные перья. Миг – и второй дротик пронзил ладонь пришельца в сером. Роджер, сбив подножкой на пол и стражника, и не ожидавшего подобной прыти травника, метнулся к двери. Задержался на миг у входа, пропуская девушку, и ухмыльнулся.

– Ну и кто из нас в дураках?

И исчез.

Все планы травника в момент рассыпались. Оставалось надеяться, что Вайде и Ивашу хватит сообразительности не чинить им препятствий. Однако вскоре выяснилось, что спутников Жуга недооценивал – раздавшийся снаружи заполошный крик «Пожар!» добавил суматохи. Кричал, разумеется, Вайда. У травника мелькнула мысль, что хитрован рифмач вполне мог и в самом деле что-нибудь поджечь для отвода глаз.

Так оно и оказалось.

Охотник в сером с руганью царапал руку, выдирая дротик.

– Догнать! – крикнул он. – Немедленно! Ни в коем случае не упускать!

Травник выхватил меч, мгновение колебался: атаковать чужака или бежать на двор помочь Линоре, и выбрал второе.

На дворе уже стемнело. Метались люди. В стороне горел сарай. Истошно ржали лошади. Два стражника лежали, корчась в луже крови. Ни горбуна, ни девушки видно не было.

– Они сбежали! – крикнул кто-то, хватая травника за рукав. – Взяли лошадей!

Жуга с трудом узнал рифмача. Личина его уже поблёкла и грозила в скором времени совсем растаять. По счастью, на это никто не обратил внимания.

– Где Иваш?

– Да здесь я, здесь, рядом!

Жуга схватил за повод мечущуюся лошадь. «Авось удержусь», – мелькнула мысль. Травник вскочил в седло.

– На коней! – вскричал он, скорее по наитию, чем в самом деле соображая, что делает. – Алексис! Радован! Со мной! Юхас, скорее!

В момент сообразив, что к чему, Иваш и Вайда бросились к конюшням.

Копыта лошадей прогрохотали по мосту, и четверо всадников исчезли в тёмных сумерках.

Начиналась гроза. Четыре всадника ехали шагом. Заклятие личины давно рассеялось. Других отрядов не было, а если были, наверняка ушли в другом направлении.

– Пожар, это ты, Вайда, вовремя надумал, – тихо говорил Жуга. – Лучшего и желать нельзя было. А вообще, конечно, мне бы надо попросить прощения, что втянул вас в этакую переделку.

– Брось, – отмахнулся Вайда и поморщился (он до сих пор сидел в седле немного криво). – По правде говоря, я был даже рад, что мне представилась возможность отплатить этим ублюдкам, которые мне раздолбали лютню и провертели в жопе лишнюю дыру. Хотя за одну лютню всех стоило пожечь… Но всё же экая история! Ей-богу, стоит сложить об этом если не поэму, то хотя бы балладу!

– Сам не обгорел?

– Да я, наоборот, похоже, наконец отогрелся. – Он повёл плечами. – Прямо не верится даже… А ты, значит, говоришь, боярина девчонка укокошила?

– Да.

– Лихо… – Вайда многозначительно поднял бровь. – Да ещё и выбрались живыми.

– Она всё предвидела, – сказал Жуга. – Знала, что руки ей вязать не станут, знала, где дротики запрятать, знала, когда их к Эшеру поведут, куда бежать потом… Наверняка всё так и было задумано. Нам можно было даже в замок не лезть.