Ник Перумов - Гибель Богов [Трилогия] [litres]

Правда, ей не удалось сколько-нибудь сильно помешать Атору. Один-единственный раз, когда она видела, что лишь волосок отделяет Трогвара от гибели, её сознание, как и той давно минувшей ночью в доме Гормли, взорвалось в неподвластном рассудку усилии, ненависть к Атору и той, кому он служил, обратилась в невидимый аркан, на мгновение, прежде чем порваться, притянувший к земле мечи Атора.

Клинки Трогвара достигли цели…

Потом всё кончилось, раненого Трогвара подхватил какой-то немолодой седоусый воин со странно знакомым Арьяте лицом, как будто она видела его ещё до страшных дней переворота. Вроде бы он принадлежал к отцовской избранной гвардии… или нет? Всё ж таки столько лет прошло… (Принцесса не сбилась со счёта дней и лет лишь потому, что старый тюремщик пренебрёг запретом на разговоры с ней. Правда, все их беседы начинались и заканчивались лишь одним – какой нынче день, месяц и год.)

Арьята оставалась в чудесном озарении дальновидения долго, покуда хватало сил. Наконец, прервав своё созерцание, она вновь очутилась в тёмной камере, однако теперь она не показалась ей ни тёмной, ни ужасной. Внутри Арьяты всё пело – Трогвар жив! И она не сомневалась, что теперь скоро выйдет отсюда. Чудо, которого принцесса ждала долгих семнадцать лет, наконец свершилось.

Скоро она найдёт и способ снестись с братом; быть может, её мысль сможет достичь Царицы Маб или Ненны… Она переломила ход сражения и теперь побеждала. Пусть самозванка тешится пока иллюзией власти! День, когда Арьята взыщет с неё за всё, уже очень близок.

И с этими мыслями совершенно счастливая принцесса спокойно уснула, не замечая ни холода, ни сырости…

Прошло ещё почти три месяца. Раны Трогвара зажили благодаря неусыпным заботам старого Капитана Умбато; бывалый воин возился с Крылатым Псом так, словно приходился ему родной матерью. Оказалось, что Капитан понимает толк во врачевании: рубцы затягивались быстро, и рассечённые жилы срастались правильно.

Над Халланом уже властвовала глубокая осень, когда Трогвар наконец выбрался во двор и они с Капитаном немного позвенели мечами. Гибкость и ловкость возвращались; выстояв против Атора, Трогвар теперь не боялся никакого противника. Похоже было, что его оставили в покое; во всяком случае, Атор никак не пытался вредить им.

Поединок Трогвара с могущественным полководцем наделал изрядно шуму в городе, как рассказывал Капитан Умбато. Разговоры об этом не стихли ни через неделю, ни через месяц; однако большинство оказалось не на стороне Трогвара. Его сочли безумным задирой, который бросился на Великого Атора, возомнив о себе невесть что. Удивляться этому не приходилось – простонародье любило Атора, ведь он сам тоже поднялся из низов, а его меч и умелое командование войском который уже год позволяли не бояться осенних разрушительных набегов из-за Северного хребта. И, кроме того, о нём ходила слава «справедливого» и «защитника обиженных». Капитан Умбато так и не смог отыскать ни одного подтверждения этому, однако народ почему-то принимал всё на веру и упрямо не желал разочаровываться в своём кумире.

Основная часть сэйравов тоже стояла за Атора, особенно мелкие и незнатные, больше всего выигравшие от воцарения Владычицы; и лишь кое-кто из старой родовитой знати, хорошо помнившей прежние годы и порядки, кто не поддался очарованию Владычицы, порою втайне приходили одобрить Трогвара, радуясь поражению всесильного Единорога. Однако Трогвар чувствовал, что они недолюбливали Владычицу, и потому, несмотря на все уговоры Капитана, так и не стал говорить с ночными посетителями. Его не интересовали воспоминания о давно и безвозвратно ушедших временах; и потом – эти люди терпели беспримерную наглость Атора, никак не пытаясь положить ей конец, и уже тем самым очень низко пали в глазах Трогвара. Исключение он делал лишь для спасшего ему жизнь Умбато.

Выздоровев, Крылатый Пёс ещё не начал раздумывать на тему, что же теперь делать, когда, вернувшись с дежурства во дворце, Капитан, пряча волнение в уголках глаз, передал ему устный приказ Владычицы незамедлительно предстать перед нею.

Трогвар заметался по небольшой комнате под самой крышей, которую, несмотря на все протесты Капитана, он занимал, не желая стеснять Умбато. Услышанное повергло юношу в самое настоящее смятение, молодой воин терялся в догадках, для чего он понадобился Владычице и что может означать этот категорический приказ. Неужели его мольба услышана и он получит Её службу?!

Поздним вечером, когда густая осенняя хмарь затянула улицы города, Умбато какими-то закоулками и дворами провёл Трогвара ко дворцу; Крылатого Пса трясло точно в лихорадке. Он увидит Её! Будет говорить с Ней! Какое счастье может быть выше этого?!

Трогвар и его спутник оказались подле одной из нарядных угловых башен в новой части дворца. Капитан нажал какой-то завиток в покрывавшем стены каменном кружеве, потайная дверь бесшумно растворилась и вновь захлопнулась, пропустив их вовнутрь. Вверх вела проложенная в толще стены узкая винтовая лестница, гладкие железные ступени тоже остались позади. Трогвар и Умбато оказались около ещё одной двери, на сей раз обычной, деревянной, только обитой на всякий случай железом. Капитан несколько раз постучал условным стуком, дверь открылась. Умбато отдёрнул портьеру и, склонившись, доложил Владычице, что её приказ выполнен.

Руки Трогвара чуть заметно, но всё-таки дрожали, когда он преклонил колено перед Нею. Владычица сидела на небольшом возвышении, обтянутом зелёным бархатом; стены комнаты скрывали плотные шпалеры, на полу лежал толстый заморский ковёр.

Чёрно-белые волосы Владычицы были по-домашнему распущены, с пальцев сняты все кольца, однако держалась Она по-прежнему прямо и строго, запахнувшись в простой тёмный плащ, словно собираясь куда-то идти. За Её спиной Трогвар увидел высокое стрельчатое окно; в спокойных глазах отражались алые отблески факелов, придавая отчего-то всему Её облику грозный вид.

– Подойди сюда, храбрый воин, – чуть суховато сказала Она, и Трогвар шагнул вперёд, забыв в этот момент и об Аторе, и о себе…

Он стоял возле своей самой заветной мечты; стоял, не в силах отвести взгляда от Её глаз. Пусть остальные добиваются этого права годами, сражаясь где-нибудь на рубежах! Он – здесь, и так просто он отсюда уже не уйдёт.

– А теперь скажи мне всю правду, – услыхал он; сесть ему так и не предложили, он остался стоять в двух шагах от Неё. – Скажи, для чего ты нарушил покой моей столицы? Почему отринул древний и здравый обычай, прося моей службы, когда ещё не совершил ничего достойного? Как мог ты пренебречь словом Великого Атора, если мнишь себя моим верным слугой? Любого за подобные проступки ждала бы моя немилость и запрет появляться в Дайре… но ты смело бился, и я сделала для тебя исключение. Надеюсь, зная это, ты ответишь мне откровенно. Итак, я жду!