Ник Перумов - Гибель Богов [Трилогия] [litres]

Гормли медленно развёл сложенные коробочкой ладони, осторожно наклонился над лежащим зеркальцем, приблизил к нему пламенный язычок…

Трогвар произнёс первые слова Силы. Всю свою новообретенную за месяцы учения мощь он посылал вперёд, навстречу неисчислимым ратям незримых Духов Света. Точно пастыри, должны были они сейчас собирать и гнать сюда, к зачарованной пентаграмме, все оставленные миром Большого Хьёрварда следы во Всеобщем Эфире.

Лучик света отразился от золотого зеркальца… и внезапно заметался, словно выбирая, на что указать. Поражённый Трогвар замер, не зная, что предпринять; ни о чём подобном они с учителем не говорили. Остолбенел и Гормли, а луч, внезапно растроившись, одновременно указал на все три символа стихий.

Пронёсся тяжёлый протяжный вздох, словно вырвавшийся из утробы самой Матери-Земли; все три символа стали овеществляться, превращаясь в странные подобия живых созданий.

– Не останавливайся! – крикнул замершему Трогвару Гормли. – Не останавливайся, иначе всем нам конец!

И Трогвар, заставив себя не обращать внимания на жуткие создания, что ползали каждое по своему углу луча, произнёс вторые слова Силы, отправляя навстречу Духам Света армию Духов Морской Стихии.

Луч от золотого зеркала больше не метался и не дрожал, неведомым образом делясь натрое, давая силы и пробуждая к жизни символы всех трёх составляющих земной плоти. Что же будет, когда Трогвару придёт черёд спускаться в мир теней прошлого? Кто из троих Поводырей поведёт его? Учитель, Учитель, что же ты молчишь?!

Ты должен справиться сам, пришёл неумолимый ответ. И вновь молчание, что страшнее самых чёрных пророчеств…

Третьи слова Силы. Свет, Вода, к ним присоединился Воздух. А тем временем крошечный левиафанчик, гротескный орёл размером с цыплёнка и чёрная блестящая подземная змея мало-помалу всё дальше и дальше выползали из своих углов, выказывая явное намерение сойтись в центре пентаграммы… Что случится тогда, Трогвар боялся даже предположить.

– Скорее! – не выдержал Гормли. – Третьи Слова, господин, третьи Слова!

Сил для произнесения очередной части заклятья было ещё недостаточно, однако Трогвар рискнул, понимая, что ждать нельзя. Если Символы Стихий столкнутся здесь, на полу заклинательного покоя, то скорее всего от Красного замка не останется даже фундамента.

Четвёртые Слова заставили подчиниться воле Трогвара мириады Духов Земли. Тем временем над башней бушевал уже самый настоящий шторм. Легионы призрачных видений сталкивались и перемешивались, без порядка и очерёдности пригнанные сюда по слову нового Хозяина. Если немедленно не послать к ним Поводыря…

В окна плеснуло багровым. Последнее предупреждение – потоки магических энергий и без того свёрнуты в слишком тугой клубок, чтобы затягивать его ещё больше.

– Последние Слова! – выкрикнул Гормли, его большой шишковатый череп уже лоснился от пота.

И Трогвар произнёс их. Собственно, Словами они назывались лишь в силу давней традиции, когда все до единого заклинания колдунов были просто осмысленными выражениями или даже целыми фразами. Все давным-давно изменилось, Слово являло собой скорее уж очень сложный, многослойный образ, который никак не мог быть выражен на бумаге – он передавался только от учителя к ученику. Вот почему маги могли записать в свои книги лишь самые простые, описываемые обычными человеческими понятиями заклинания…

От последних Слов все вокруг и впрямь заходило ходуном. Бесформенные видения, хаос отражений угасших лучей и звуков всей мощью протекающей через Красный замок силы притягивался, прижимался к главной башне в тщетном ожидании Поводыря. Сам Трогвар, конечно, ничего не смог бы разобрать в том невообразимом и неописуемом сумбуре, что был приволочён ратью стихийных духов к ближним пределам его владений.

И тут трое Поводырей, три оживших символа, наконец встретились прямо посредине пентаграммы. Гормли сдавленно простонал и упал на колени, Трогвара тоже пронзила мгновенная боль, от которой он едва не лишился сознания, злая и хищная боль, как будто неведомый призрак с размаху вонзил бесплотное копье в самую душу молодого колдуна…

– Держись! – грянул голос учителя.

А посреди заклинательного покоя вместо трёх существ уже оставалось только одно, причудливо сочетавшее в себе змеиный хвост, крылья орла и тело левиафана. На Трогвара упал неподвижный взгляд выпуклых чёрных буркал, и создание медленно, вперевалку, потащилось к нему.

Трогвара била крупная дрожь, он чувствовал, что всё чародейство пошло совсем не так, как он рассчитывал. Вид этого страшилища, пусть и совсем небольшого, заставлял кровь леденеть в жилах. Что оно собирается с ним сделать?!

Орлиный клюв щёлкнул возле самого запястья Трогвара, спустя мгновение острые змеиные зубы впились в кожу.

Крылатого Пса затрясло от омерзения, ему казалось, что по его жилам уже заструился смертный яд, медленный и холодный… Мир поплыл перед его глазами, а жуткая тварь, создание Трех Стихий, медленно ползла всё выше и выше по его руке, подбираясь к горлу…

Всё существо Трогвара, вся его человеческая память кричали об одном – отбрось этого вампира от себя, раздави, уничтожь его! И было очень трудно не поддаться искушению. Холодные омерзительные прикосновения твари вызывали неудержимые позывы к рвоте, Трогвар мало что не терял сознания, лишь огромными усилиями воли удерживаясь на самом краю провала забвения.

А потом… потом стало совсем плохо, когда существо добралось наконец до жилы на шее Трогвара, неторопливо перекусило её и стало жадно пить его кровь. Боль была такая, словно в тело вонзали раскаленные иглы; рассудок Трогвара угасал, ещё немного – и он выпустил бы из-под своей власти все орды магических существ, созванных им к Красному замку. И тут он вдруг понял, что жуткий вампир всё же стал его Поводырем: перед Крылатым Псом начали развёртываться описанные раньше учителем сложные узоры, причудливые сочетания линий и красок, возвещая наконец упорядочение прошлого и превращение разрозненных образов в нечто доступное его пониманию.

И Трогвар увидел.

Он увидел дворец в Дайре, озаряемый мрачным светом бушующих где-то неподалеку пожаров. Увидел толпы угрюмых воинов, окружавших со всех сторон здание, Владычицу верхом на белом коне, въезжавшую в широко открытые городские ворота, а потом небольшую кучку бедно одетых людей, которые торопливо, озираясь, выбрались из какого-то потайного люка в стене дворца и крадучись направились к коновязи. Видение росло, он словно приближался к месту события, вскоре он уже мог различить лица беглецов. Они отвязали нескольких животных: на лошадей мужчина навьючил поклажу, ослику предстояло везти двух маленьких детей, на мула села женщина с залитым слезами лицом, державшая на руках грудного младенца. Трогвар бросил взгляд на ребёнка – и его продрал холод внезапного леденящего страха.