Мари Бреннан - В Обители Крыльев [litres]

На одну из них Фу наткнулся в долине, другую мы отыскали под снегом впятером. Кто из них кто – этого, пожалуй, уже никогда не узнать.

– Как у вас принято поступать с умершими? Хоронить в земле, сжигать на кострах, или?..

– Они уходят в небо, – ответила Рузд.

Поначалу я приняла это за эвфемизм – как у нас говорится, что покойный родственник отправился в лучший мир. Действительно, небу в драконианской религии отводится очень важная роль, однако сие выражение имело смысл куда более буквальный. Согласно обычаям дракониан, тела усопших оставляют на открытом месте, где птицы-стервятники пожирают их плоть и уносят ее на небеса, ну а кости, конечно же, распадаются в прах.

Что ж, если драконианина, упавшего с седловины, постигла та самая судьба, коей желали бы ему его близкие, это отчасти утешало. Правда, другой, скорее всего, исчез в снегу навсегда…

Тут сии рассуждения столкнулись с еще одной мыслью, спешившей им навстречу.

– Эти пропавшие караульные… кем они были, мужчинами или женщинами?

– Женщинами, – отвечала Рузд таким тоном, словно иначе и быть не могло. – Мужчины в караулы не ходят.

Следовательно, дракониан мужского пола я до сих пор не видела – пусть даже замерзших и сплющенных в лепешку. Еще немного, и они стали бы для меня чем-то мифическим, фикцией, выдуманной драконианками для объяснения, откуда берутся детеныши!

Естественно, мужчины-дракониане были отнюдь не мифом, и с некоторыми мне в свое время довелось познакомиться. Однако все эти мысли не могли не привести к расспросам о размножении дракониан: быть натуралистом и не утратить значительной доли той деликатности, с каковой подобает обсуждать данные материи, просто невозможно.

– Я не спрашиваю, где ваши яйца, – поспешила заверить я, помня о враждебности Зам. Теперь она опасалась меня куда меньше, чем раньше, но лишний раз провоцировать ее вовсе не стоило. – Но вот интересно: права ли я, полагая, что вы должны внимательно следить за условиями, в которых они содержатся?

Этот вопрос не давал мне покоя с тех самых пор, как я получила возможность сравнить гнездовья на Рауаане и в Лабиринте Змеев. Учитывая чувствительность драконьих яиц к окружающей среде, каким образом драконианам удается производить на свет потомство в условиях совершенно иного климата?

Отчасти ответ на сей вопрос был связан с объяснением, почему мы так долго принимали огневик за обычный минерал. Дело в том, что температура воздуха в подземных хранилищах много стабильнее, чем на поверхности. Нет, Рузд не упоминала об этом ни словом, однако я ни минуты не сомневалась: дракониане Обители выводят потомство в горных подземельях, надежно изолированных от губительных холодов снаружи. Сколько у них гнездовий – одно или несколько, и не расположены ли они в том храме, вырубленном в склоне Аншаккар, – от подобных вопросов я почла за лучшее воздержаться. Однако сколь глубоко ни заройся под гору, Мритьяхаймы – совсем не то, что Немирное море!

Ошибка моя, как сделалось ясно впоследствии, заключалась в том, что я с самого начала сочла дракониан единым видом, напрочь лишенным каких-либо вариаций. Если среди людей существует множество разных народов, в значительной мере отличных один от другого, отчего то же самое не может быть верным и в случае дракониан? Естественно, Рузд никогда в жизни не видела своих древних пращуров и даже не подозревала, чем островные дракониане отличались от обитавших в пустыне, но с тем, что подобное разнообразие весьма вероятно, охотно согласилась. Мало этого, она подтвердила: держать яйца в слишком теплом помещении «вредно» для будущего потомства. Конечно, слишком сильный мороз погубил бы эмбрионы еще в скорлупе, однако излишек тепла мог породить на свет вполне здоровых детенышей… но те непременно погибли бы, не пережив первой же зимней спячки.

Возможно, мои читатели уже недоумевают: как дракониане, бессчетное множество поколений прервавшие любые контакты с людьми, смогли сохранить свое гибридное естество? В ответ на этот вопрос по миру было пущено немало жутких россказней с одним и тем же лейтмотивом – Кровавыми Человеческими Жертвоприношениями. Одни утверждали, будто дракониане питают свои ненасытные яйца кровью похищенных ньингов, цер-жагов и прочих жителей прилегающих земель, другие склонялись к мысли, что ради этой цели они содержат целое стадо людей-рабов, коих выращивают, как скот, после чего пускают на убой. Одна особенно омерзительная вариация последнего сюжета гласила, что последние из этих рабов погибли незадолго до моего появления – потому-то дракониане, нуждавшиеся в пополнении человеческого поголовья, и задумали воспользоваться мною как послом.

Конечно, все эти сказки были полным абсурдом. Возможно, когда-то, на заре драконианской цивилизации, для создания дракониан и требовалась человеческая кровь (приносимая в жертву древними людьми в рамках каких-либо примитивных обрядов), но едва популяция сформировалась, дракониане начали размножаться естественным образом. С тех пор особых условий инкубации для появления на свет новых поколений драконоглавых двуногих существ не требовалось: довольно было ограждать будущее потомство от факторов, способных вызвать нежелательные мутации.

Однако Рузд отреагировала на эти соображения довольно странно, и я не сразу сумела выяснить, почему. В конце концов я спросила:

– Как ты считаешь, откуда пошел ваш род?

– А как ты думаешь, откуда пошел твой род? – парировала Рузд.

По-моему, отчасти это было неким вызовом, так как мои вопросы нередко ее раздражали, но в то же время служило и способом удостовериться, верно ли она понимает, о чем я спрашиваю.

В целом все это наталкивало на мысль, что вопрос значительно сложнее, чем я думаю.

– У нас об этом есть много историй, – поразмыслив, ответила я. – Каждая мировая религия рассказывает свое: будто первые люди были вырезаны из деревьев, или сделаны из тела принесенного в жертву бога, или что человеком после множества долгих испытаний стал медведь… Вера, в которой меня воспитывали с детства, утверждает, что первый мужчина был вылеплен из глины, а первая женщина – сделана из его ребра. Но такие люди, как я… ученые… – Здесь вновь пришлось воспользоваться ахиатским словом: в языке Рузд соответствующего не было. – Наши ученые установили, что мы произошли от крупных обезьян. Ты знаешь, что это за животные?

Нет, об обезьянах Рузд не знала ровным счетом ничего, поскольку в Обители и ее окрестностях их не водится.

– Они очень похожи на людей, – за неимением лучшего описания пояснила я. – Как мьяу слегка похожи на вас, хотя тут разница, конечно, намного больше.

Это Рузд приняла как нечто вполне естественное.