Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира [litres]

Бело-серые знамена свисали с крепостных валов замка Дондубхана, увенчивая его горем. Ткань рвал постоянный, яростный ветер. Когда они подъехали ближе, Бан подумал, что Астор никак не мог знать о смерти Коннли, и решил, что траурные флаги в честь кого-то другого. Возможно, солдат, недавно убитых в боях вдоль границы герцогства, или какого-нибудь вассала, чье время пришло. Для Бана это не имело значения.

Впереди него Риган Лир покачивалась в такт шагам лошади. Она все еще держала спину прямо, никак не выказывая их общей усталости: путники последние три дня скакали во весь опор с восточных берегов Иннис Лира сюда, к подножию гор Джобон. С Риган они достигли молчаливого согласия: она почти не ела, впалые глаза очертили багровые синяки, а рот был постоянно сжат. Осли укладывала волосы Риган в кольца, после того как та рвала и взлохмачивала их от горя. Теперь косы свисали грязными лохмотьями, подол некогда прекрасного платья был грязным, а вышитые туфли порваны. Только поза выдавала в Риган королеву. Бан и Осли выглядели ненамного лучше – еда была редкостью. Риган едва позволяла им останавливаться, чтобы поохотиться, пока светило солнце.

Наконец несчастная компания все-таки прибыла и направилась сначала в Астору, но потом слуги из Карриска на повороте дороги сказали, что Гэла уже ушла. Она возглавила два отряда, продвигаясь к границе с Коннли, и теперь собирала свои силы в Дондубхане – еще полдня на север. Бан должен был похолодеть, осознав, что деревья не шептали ему о набегах и не сплетничали о том, что смерть водрузила траурные знамена на эти укрепления. Деревья больше не разговаривали с ним.

Постоянно дул ветер. Он не прекращался с того момента, когда Бан расколол скорлупу грецкого ореха, высвободив свою яростную магию.

Бан внимательно прислушался, но ничего не услышал на резком ветру: ни рассерженного рычания маленьких боярышников или вишен, мимо которых они проходили, ни дрожи голосов в высокой болотной траве. Ни птичьих криков, ни болтовни цикад.

Ничего.

Голос острова просто исчез.

Казалось, только Бан это и заметил. Риган прислушивалась лишь к унылому молчанию собственного горя, а Oсли сосредоточилась на путешествии. Если горожане или крестьяне и боялись или расстраивались из-за тишины, этого постоянного нытья ветра – они все равно не стали искать на дорогах помощи или ответов. Неужели остров избегает только Лиса Бана? Бана, который убил короля?

Нет, это не может быть правдой. Он освободил остров.

На рассвете Бан пробормотал « Доброе утро » и не получил ответа. Он прижимался щекой к серым корням и спрашивал: « Ты слушаешь?» Он даже взывал к шелесту ветвей, там прятались маленькие зверьки, а на замерзших краях пруда гнездились лебеди. Никто не обратил на него внимания.

Пока они объезжали Звездное поле, Бан разглядывал груды островного камня у алтарей, покрытых бледным воском свечей. Три звездных жреца в серых одеждах читали звездное пророчество, согнувшись и съежившись, неподвижно, как седые статуи. Могли ли они почувствовать перемену ветра, ощутить опасную тишину? Вскоре Бану придется сказать кому-то из них, что король мертв.

Затем появился замок Дондубхан.

Бан плохо помнил и жестокое величие этой крепости, и огромные, колеблющиеся черные воды Таринниша. В детстве он был ошеломлен размером крепости, количеством семей, которые она могла содержать, и мощностью, воплощенной в каждом большом куске сине-серого камня. Элия жила здесь, и уже поэтому Бан любил эту крепость.

У открытых ворот их окликнули, пока Осли называла имена путников. Риган презрительно подняла лицо. Безбородый воин с ясными глазами, носивший белое на рукаве, сказал:

– Леди придется проинформировать о вашем прибытии. После смерти Астора никого, кроме ее слуг, не пускают внутрь.

Бан ошеломленно взглянул на Риган, та вздрогнула и схватилась за поводья, которые столь туго были натянуты, что их кожа врезалась в ладони. Осли начала спрашивать, что случилось, но Риган прервала ее, не заботясь разговорами о еще одном мертвеце.

– Отойди, – приказала Риган, внезапно ожившая и ожесточенная, а затем толкнула лошадь через длинную темную арку тоннеля. Бан поспешил следом на своем коне: каменный пол тоннеля сменился двором.

Риган спешилась и бросила поводья подбежавшему солдату:

– Отведи меня к сестре. Проследи, чтобы этих двух верных слуг накормили и приютили, а потом через час приведите к нам Лиса.

Бан соскользнул с лошади.

– Миледи, – возразил он, надеясь остановить молодую женщину. Бан предпочел бы войти в эту крепость вместе с ней, но Риган лишь пронзила Лиса взглядом. Она покачала головой и на языке деревьев сказала: « Мне нужна только моя сестра» .

Поклонившись, Бан позволил себе ощутить усталость, холод и голод. И для него было облегчением наконец-то услышать язык деревьев после четырех дней безмолвия, пусть и от другого человека.

Когда Риган быстро увели, Осли повернулась к нему и сказала:

– Доложу командиру и узнаю, что произошло. Ты справишься сам?

Под ее словами скрывался оттенок юмора, и поэтому Бан слегка улыбнулся. Осли признала, что Бан всегда был сам по себе и продолжит самостоятельно выживать. Они испытали напряженное товарищество во время путешествия: почти одного возраста, они оба были словно посторонними и служили этим королевским сестрам. Oсли посвятила себя Гэле, и поэтому леди Риган позволила ей близкое сотрудничество, какое когда-то осуществлял Бан при Моримаросе. Бан надеялся, что Осли никогда не предаст, как это сделал он сам.

Она протянула руку, и Бан пожал ее.

Молодой человек в ярко-розовом, но без атрибутов слуги, провел Бана в замок Дондубхан.

Хотя сквозь внешнюю стену и навесную башню было видно маячившую грозную крепость из толстой скалы, усыпанной узкими бойницами, внутри замок выглядел гораздо элегантнее, с темной древесиной, бледными известняковыми арками и массивными башнями из сине-серого камня. В нем были застекленные окна высотой с самого Бана, а центральные деревья поднимались высоко, для того чтобы давать тень дворам. Синие знамена цеплялись за стены, теперь с полосами из неокрашенной траурной шерсти. Бана оставили в комнате нижнего уровня, которую, как он подозревал, часто приберегали для звездных жрецов. Когда слуга собрался уходить, Бан схватил его за руку:

– Что случилось с лордом Астором?

Молодой человек поморщился:

– Убит нашей правительницей, – быстро сообщил он, прежде чем уйти.

Бан стряхнул с себя замешательство и постарался во всей теперешней тесноте ополоснуть тело и смыть грязь с волос. Бритвы у него не было, но благодаря материнской линии у Бана никогда не было густой растительности на лице. Лишь его подбородок был едва покрыт мягкими черными волосами. Борода Бана была не слишком пестрой и относительно опрятной. Стараясь ни о чем не думать, он насухо растерся, согрелся у огня и неохотно надел свою грязную одежду. Пока молодой человек ждал вызова, он убрал маленькие косички, все еще торчащие на его голове. За неимением гребня он просунул пальцы внутрь и связал все волосы в один короткий хвост. Клочья волос падали ему на лицо.