Кристина Кашор - Огненная

– Каждый хочет кусочек красоты, – объяснила Клара. – Богачи покупают на черном рынке редкую кожу и меха. Остальные используют все, что найдут в канаве или у себя в водостоке. Результат, естественно, один, но богатым приятно знать, что они выложили кучу денег.

Что, конечно, очень и очень глупо. Столица, как решила Файер, была в равной степени благоразумной и глупой. Ей нравились сады и старые, осыпающиеся скульптуры, фонтаны на площадях, музеи, библиотеки и яркие ряды магазинов, по которым ее водила Клара. Нравились шумные мостовые, люди на которых были так увлечены своей шумной жизнью, что иногда даже не замечали проходящую мимо девушку-чудовище в сопровождении стражников. Иногда. На одной улице она успокоила упряжку лошадей, которые испугались пробежавших совсем рядом детей, тихо разговаривая с ними и поглаживая по шеям. Дела на той улице замерли до тех пор, пока они с Кларой не завернули за угол.

Файер полюбились мосты. Ей нравилось, стоя посередине и глядя вниз, чувствовать, что она может упасть, и знать, что не упадет. Самый дальний от водопадов мост был подъемный, и ей нравились колокола, что звонили, когда он поднимался и опускался, мягкие, почти музыкальные, шепотом доносящиеся сквозь многочисленные звуки города. Нравились склады и доки вдоль реки, акведуки и канализация и скрипучие неторопливые шлюзы, поднимавшие и опускавшие товарные корабли от реки к гавани. Особенно ей нравилась Погребная гавань, в которой падающая вода создавала туман и заглушала все звуки и ощущения.

Поколебавшись немного, Файер даже в больницах нашла некую прелесть. Размышляя, в какой из них ее отцу залечили рану от стрелы в спине, она понадеялась, что тамошние хирурги наверняка вы́ходили и множество хороших людей. Перед больницами всегда было полно нервных ожидающих родственников. Она окидывала несчастных взглядом, тайком желая им, чтобы их волнения разрешились благополучно.

– Раньше по всему городу были лекарские школы, – рассказывала ей Клара. – Вы слышали о короле Арне и его советнице, чудовище леди Элле?

– Слышала имена на уроках истории, – с трудом припомнила Файер.

– Они правили добрую сотню лет назад, – продолжала Клара. – Король Арн был травник, а леди Элла – хирург, и они чересчур увлеклись – в народе ходят истории о странных экспериментах над людьми, на которые, наверное, никто не согласился бы, если бы их предлагало не чудовище. Ну, вы понимаете, о чем я, миледи. Они резали трупы и изучали их, вот только никто особо не знал, где они берут столько трупов. Ну, все равно, – Клара сардонически вскинула брови, – как бы там ни было, они перевернули традиционное представление о врачевании и хирургии, миледи. Это благодаря им мы знаем, от чего помогают все те травы, что растут в расщелинах и пещерах на дальних краях королевства. Все снадобья от кровотечения, все обеззараживающие, все, что побеждает опухоли и скрепляет кости вместе, да и все остальное тоже получено в результате их экспериментов. Конечно, они же открыли и дурманящие зелья, которые разрушают разум, – добавила она мрачно. – В любом случае школы теперь закрыты, на исследования нет денег. Как, впрочем, и на искусство, и на ремесла. Все уходит на войско, на подготовку к грядущей войне. Наверное, город начнет деградировать.

«Он уже начал», – подумала Файер, но не стала озвучивать свою мысль. Расползающиеся во все стороны убогие районы, берущие начало у доков на южной стороне реки, полуразваленные переулки, которые так странно и чужеродно смотрятся где-нибудь посреди центра, – много было в Столице уголков, лишенных знания, красоты и вообще какого угодно блага.

Однажды Клара повела ее обедать к своей матери в небольшой уютный домик на улице цветочников. Был у нее и муж, отставной военный, по совместительству – один из самых надежных шпионов близнецов.

– Сейчас я переключился на контрабандистов, – по секрету сообщил он им за едой. – Почти каждый состоятельный человек в городе иногда имеет дело с черным рынком, но велик шанс, что тот, кто во всем этом серьезно замешан, может оказаться врагом короля. Особенно если торгуют оружием, лошадьми или чем-нибудь из Пиккии. Если повезет, от покупателя можно проследить заказчика, и если оказывается, что это один из мятежных лордов, то покупателя мы допрашиваем. Конечно, ответам их не всегда можно верить.

Неудивительно, что такого рода разговоры всегда побуждали Клару давить на Файер.

– С вашей силой нам легче было бы понять, кто на чьей стороне. Вы могли бы помочь нам выяснить, верны ли нам наши союзники, – говорила она.

Или:

– Может, вы раскрыли бы заговор убийц. Представьте, как будет ужасно, если меня убьют, потому что вы отказались нам помочь.

А в моменты отчаяния:

– Что, если они собираются убить вас? Наверняка такие люди есть – особенно теперь, когда все полагают, что вы выйдете за Нэша.

Файер не отвечала на эту бесконечную атаку, не признавалась, что начинает сомневаться – и стыдиться. Только откладывала аргументы в сторону, чтобы обдумать позже, вместе с непрекращающимися увещеваниями короля, потому что порой после ужина – настолько часто, что Уэлкли в конце концов поставил в коридоре стул, – Нэш приходил к ней поговорить через дверь. Он вел себя прилично, беседовал о погоде и важных гостях при дворе и постоянно, постоянно пытался убедить ее передумать насчет пленника.

– Вы с севера, миледи, – начинал он одну и ту же песню. – Вы видели, как попран закон за стенами Столицы. Один неверный шаг, миледи, и все королевство утечет у нас сквозь пальцы.

А потом Нэш затихал, и это означало, что сейчас последует предложение руки и сердца, и Файер, отослав его прочь с отказом, пыталась вновь обрести равновесие в обществе своих охранников и серьезно обдумывала состояние города, королевства и короля. И место, которое ей до́лжно занять во всем происходящем.

Чтобы занять себя и облегчить ощущение бесполезности, она последовала совету Гарана и пошла в ясли. Вначале она приходила осторожно и тихо сидела на стуле, наблюдая за тем, как дети играют, читают, возятся; когда-то здесь работала ее мать, и ей хотелось дать себе немного времени ощутить все сполна. Она пыталась представить себе, как в этих самых комнатах молодая оранжевоволосая женщина с мягким характером разговаривает с детьми. У Джессы в этом шумном, залитом солнцем месте была своя роль, и почему-то при одной мысли об этом Файер переставала чувствовать себя здесь такой чужой, хотя вместе с тем накатывало странное одиночество.

Учить защите от чудовищ было делом хитрым, а некоторые родители попросту не хотели, чтобы Файер приближалась к их детям. И все же у нее появились ученики и из господских, и из детей слуг.