Антон Демченко - Боярич: Боярич. Учитель. Гранд [сборник litres]

– Валентин Эдуардович, я хотел бы с вами переговорить.

Как я и ожидал, боярин обнаружился в своем кабинете, сейчас зияющем пустыми полками и светлыми пятнами на стенах – там, где еще недавно висели картины. Ну да, подготовка к переезду в самом разгаре, а значит, бо́льшая часть габаритных ценностей уже покоится в подземном убежище, больше похожем на помесь маленького противоатомного бункера с банковским сейфом.

На чтение письма и его осознание у Бестужева ушло примерно столько же времени, сколько и у меня. То есть чуть меньше сорока минут. А когда он оторвал взгляд от последнего листа, исписанного убористым почерком Скуратова… В общем, выражение лица Валентина Эдуардовича было таким же пустым и невыразительным, как лица греческих статуй.

– Это… – хрипло заговорил мой будущий тесть, но тут же осекся и, со свистом выпустив воздух из легких, продолжил уже обычным тоном. – Это весьма занимательно, я бы сказал… Кирилл, что ты понял из этого письма?

– Помимо того что Аркажский Старец и цесаревич редкие сволочи? – я хмыкнул, и губы Бестужева дернулись в намеке на улыбку.

– Хм… по логике… по их логике, я должен бы попытаться убедить тебя в необходимости задержаться в городе и явиться на зов наследника престола… если не хочу оказаться в опале, – задумчиво проговорил Валентин Эдуардович. – Но тут они обманулись. Не знаю, при чем здесь какой-то монах, а вот цесаревичу следовало бы помнить, что бояре свою родню не выдают. А именно таким предложением от письма и попахивает… Точнее, смердит!

– То есть уговаривать меня вы не собираетесь? – уточнил я, заслужив пристальный взгляд Бестужева, в котором легко читалось: «С дуба рухнул?»

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем забытых на столе часов в массивном деревянном корпусе. Вот так. Никакой конспирологии…

– Валентин Эдуардович, хочу спросить… – я нарушил наше молчание первым.

– Да? – Бестужев отвел взгляд от окна, которое последние минут десять сверлил задумчивым взглядом.

– Почему моих родителей похоронили в Архангельском соборе? Ведь по традиции…

– М-да. По традиции, их тела должны были упокоиться в склепе на нашем родовом кладбище, – задумчиво кивнул Бестужев, кажется, ничуть не удивившись моему вопросу. Боярин побарабанил пальцами по столешнице. – Но ты немного не прав: их похоронили не в самом соборе, на такую привилегию могут рассчитывать только правители крови Рюриковичей. А вот в катакомбах под собором… ты же помнишь, что Людмила была кадровым офицером… вот. Вообще в катакомбах хоронят только офицеров, погибших, что называется, «при исполнении»… Почему для Люды сделали исключение, я не знаю. Возможно, кто-то из начальства настоял, чтобы ее похоронили рядом с отцом. Ну… и было бы верхом глупости разделять мужа с женой, не находишь? В общем, так и получилось, что катакомбы Архангельского собора стали семейным склепом для твоих родителей и деда по матери… Когда ко мне пришли с этим предложением, я не стал возражать. Земля московского Кремля ничуть не хуже, чем на нашем родовом кладбище…

– Поня-атно, – я кивнул, и в кабинете опять повисла тишина, тягучая, словно мед, и горькая, как хина.

– Ты ведь уже решил, да? – неожиданно спросил Бестужев. Понять, о чем он говорит, было нетрудно.

– Я вас догоню, – ответил я и, чуть помявшись, вздохнул. – Но вам придется обойтись без одного «Визеля».

– «Приличествующая одежда», да? – мрачно усмехнулся боярин. – Тогда тебе стоит поговорить с Роговым, чтобы он перенес настройки с твоего ЛТК на тот, что подключен к щитам нашего дома.

– Зачем? – не понял я.

Бестужев смерил меня долгим внимательным взглядом и покачал головой.

– Я, в общем, в курсе твоих способностей к маскировке, но Кремль – это стратегический объект, а идти тебе придется скрытно. Думаю, «Визель», оснащенный СЭП, в такой ситуации будет нелишним. Согласись? – объяснил Валентин Эдуардович, и мне не оставалось ничего иного, кроме как развести руками.

Прав боярин, на все сто процентов прав. Конечно, я не Ольга, что управляется с СЭП так, словно эти системы – продолжение ее тела, но кое-что уже могу. И кто знает, если в Кремле такая серьезная защита, как говорит Бестужев, может быть помощь «Визеля» действительно окажется нелишней?

Спрашивается, какого черта я решил поддаться на шантаж двух грандов и явиться к ним на разговор? А у меня нет другого выхода. И дело вовсе не в возможном закрытии еще не существующей школы. Нет, это как раз ерунда. Учеников я могу набрать и без нее, как показывает практика, это не проблема. А вот опала Бестужева, на которую сам Валентин Эдуардович явно готов был плюнуть с высокой колокольни, меня совсем не устраивает. В конце концов, это была бы грандиозная подстава с моей стороны. Да, сам Бестужев-старший может плюнуть на царскую немилость и удалиться в свои имения, что называется, «в глушь, в Саратов»… Но каково будет Леониду? Несколько лет вынужденного затворничества в период, когда родовитая молодежь как раз нарабатывает связи и знакомства… Ему будет очень трудно нагнать это время. Да какое «трудно» – почти невозможно! А это значит, что когда младший Бестужев примет бразды правления родом, он будет находиться в куда худшем положении, чем его отец до опалы. Потеря влияния, отсутствие союзников… это очень и очень сильный удар по роду. Да, можно попробовать сделать финт ушами и минимизировать потери, сделав Леню главой сразу по достижении им совершеннолетия. Смена главы рода автоматически снимет с Бестужевых опалу, а юный возраст нового боярина позволит ему относительно быстро наверстать упущенное время, однако есть одно «но»… Кто сказал, что государь подпишет конфирмацию? Бестужев-старший – это не сумасшедший старик Громов… основания для его «выхода на пенсию» нет.

Кроме того, я не хочу, чтобы о моей жене говорили, что из-за опалы она была вынуждена выйти замуж чуть ли не за первого встречного. А в том, что такие слухи возможны и будут, я ничуть не сомневаюсь. Здешнему обществу только дай кого-нибудь грязью облить… тем более если этот кто-то в опале…

Но если эти гребаные гранды считают, что из-за боязни возможных последствий я буду безропотно плясать под их дудку, они очень сильно ошибаются.

– Кирилл, сделай мне одолжение, – голос Бестужева вырвал меня из размышлений. А боярин вдруг весело усмехнулся. – Сотри этот оскал с лица, пугает. И… постарайся не убить цесаревича при встрече. Какой-никакой, а наследник престола все-таки. Да и Ольге перспектива стать твоей вдовой еще до свадьбы не понравится, уж поверь.

– Считаете?

– Уверен, – все с той же усмешкой проговорил Бестужев и добавил уже куда более серьезным тоном: – Лучше постарайся хорошенько тряхнуть его высочество на предмет преференций. Насколько я помню причитания Федора Георгиевича о некоем дележе трофеев, у тебя это очень неплохо получается…