Маргарита Блинова - Гарпия в Академии

Меня трясло от возбуждения.

– Ты же дракон. От тебя не ждешь ничего хорошего.

Я потянулась к его губам, но драконище опередил. Мы продолжали скандалить, но в этот раз пользовались не словами. Наш поцелуй никто бы не назвал нежным и бережным. О нет, он был полон нетерпеливой ярости, страсти и необъяснимого отчаянья.

Руки Эрга нетерпеливо исследовали мое тело, до боли прижимали к собственной груди, с силой проводили пальцами по спине снизу вверх, касались оснований крыльев и грубо собирали волосы на затылке. Я не уступала ему в сладкой грубости.

То ли от голода, то ли из-за долгого отсутствия практики, Эрг казался удивительно приятным на вкус. Я остервенело кусала его губы, тихонько постанывала, когда чужой язык проникал внутрь, и до боли в пальцах панически цеплялась за накачанные плечи. Словно боялась, реально боялась рухнуть и утонуть в этих чувствах.

Здравый смысл спасовал перед захватившими нас чувствами, удивленный не меньше нашего, а потом резко вернулся. Тяжело дыша, мы нашли в себе силы оторваться друг от друга. Судя по выражению лица, Эрг был потрясен случившимся не меньше моего.

Драконище потряс головой, пытаясь прийти в себя, а меня накрыла сумасшедшая волна смущения. Я осторожно сползла на пол и сделала три шага назад. Мужские руки пытались удержать меня в объятьях и с неохотой выпустили на свободу.

Кажется, мы стояли в неловком молчании целую вечность.

Я понятия не имела, почему выяснение отношений перешло на чувственный уровень. И что со всем этим делать? Небеса, я же целовалась с заклятым врагом. Но хуже всего, это был самый правильный, самый страстный, самый чувственный поцелуй из тех, что случались со мной раньше.

Да кого я обманываю. ТАКОГО со мной еще никогда не случалось!

– Кхм… – первым отмер драконище, пошел к ближайшему шкафу и вернулся с большим ящиком. – Держи, это тебе.

Мы нарочно не встречались взглядами и избегали даже мимолетных касаний из-за опасения, что все может повториться.

– Прими в качестве благодарности за спасение Ронни.

Тяжелый ящик оттянул руки, но я этого почти не почувствовала. Пока шла до своей комнаты, ловила себя на том, что парю от странного присутствия счастья в душе, и мысленно молилась, чтобы холодный душ вернул меня на землю.

Всю следующую неделю мы с деканом не подходили друг к другу ближе чем на расстояние крика.

Со стороны это выглядело так:

– Госпожа гарпия, вы сдали отчет по практике? – уточнял драконище… с противоположного конца коридора.

– Перетряхните мусорную корзину, господин Кьяри. Ведь именно туда вы отправляете все мои умные мысли! – вторила ему я, после чего позорно убегала, улетала, улепетывала куда подальше.

Я следовала простой и ясной политике «Притворяйся, что ничего не случилось, пока не поверишь», Эрг поступал так же. Напряжение между нами росло и постепенно стало заметно всем, включая ректора.

– Что-то случилось? – полюбопытствовал Белозерский, перехватывая меня по пути на лекцию.

– Случилось! – не стала таиться я. – Вы до сих пор держите здесь этих душегубов с колпаками поваров. Признавайтесь, на нас проводят какой-то очень жуткий социальный эксперимент? Или вы поспорили, кто загнется от язвы быстрее?

Через три минуты общения Галактион Белозерский вспомнил о срочных делах и был вынужден откланяться, точнее, позорно сбежать от решения проблемы. И после этого он еще будет намекать, что это я не коммуникабельна!

– Испокон веков цари, императоры, ханы, главы, вожаки становились отцами своего народа. Поэтому сегодня поговорим о великих женщинах материка.

Я обвела притихшую аудиторию взглядом и кивнула Олафу.

– Поведайте нам историю Хашин-батур.

Парнишка вскочил, пригладил волосы, и на этом энергия его покинула.

– Ну… Хашин-батур известна тем, что…

Почему Григорович скормил мне слезливую сказку про братьев-извращенцев и тройничок с последствиями? К тому же с Эргом они вполне нормально общались все это время, и только при появлении в Академии Дугласа безопасник вдруг вспомнил Дарлу.

– …что возглавила свой народ и повела его к светлому будущему?

– Вы не уверены, что будущее оказалось светлым? – уточнила я.

Нет, здесь явно что-то нечисто. Григорович не тот игрок, который делает что-то просто так. Сказал, значит, на то был какой-то личный мотив. Еще бы понять какой.

– Так их разгромили! – Олаф всплеснул руками. – Я с уважением отношусь к дамам, но кто ж в своем уме идет войной на имперцев? Она отправила пеших воинов на штурм укрепленных стен. Да их перестреляли на полпути к стенам…

Эх, жаль, что Григорович свалил вместе с Дугласом, так и не дав мне накинуться на него с расспросами. А вот на что я действительно накинулась, так это на коробку фруктов, подаренную злым деканом. За что он так со мной? Они же все скоропортящиеся. Или втайне надеялся, что я объемся и лопну?

Так, ладно! Хватит думать об Эрге. И, вопреки мысленному запрету, вернулась в воспоминаниях на наш поцелуй. Такой естественный, такой страстный, такой глубокий. Почему до этого я такого не испытывала? Почему драконище?!

– Олаф, что ты несешь!

Я очнулась и перевела взгляд на молодую копию того, о ком думала.

Ронни Дуглас Кьяри порывисто встал, облокотившись руками о парту.

– Хашин-батур стала первой в истории женщиной, возглавившей не только народ, но и войско. Выдающаяся личность, владевшая азами медицины, воинского искусства, магии, экономики… да кучей всего!

– Да, Олаф, ты ошибаешься, – подключился к дискуссии зверолюд, как всегда занимавший первую парту. – Хашин-батур объявила войну имперцам после того, как те разграбили три крупных селения и увели в рабство пленников.

– Ворота атаковала не пехота, – продолжил Кьяри-младшенький. – Это были переодетые в форму преступники и дезертиры, которым пообещали свободу. Если они выживут, конечно. Имперцы не рассчитали и истратили все снаряды для отражения первого удара, поэтому подоспевшая конница без труда прорвалась к стенам и осадила город.

Олаф смутился. Класс зашумел. Я улыбнулась.

Люблю, когда образовательный процесс идет сам по себе.

Бац! Бац! Бац! – загремел костями ветерок, призывая всех к порядку.

– Хашин-батур стала первой правительницей, но была вынуждена носить мужскую одежду и клеить бороду, так как общество еще не было готово шагнуть дальше, – негромко сказала я, когда все немного утихомирились. – Женщин часто обвиняют в чрезмерном сочувствии и жалости, в то время как власть требует решительного владельца. «Батур» переводится как «жесткая». Именно такой и пришлось стать скромной девушке Хашин, чтобы возвысить собственный народ. Вопрос в другом.