Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

– На этот раз мы вправду уходим! – сказал Финн все тому же полицейскому. – Честное слово!

Он схватил меня за руку и вытащил наружу, и мы нырнули в толпу людей, пришедших выразить сочувствие.

Когда мы уже снова забрались в машину, я спросила:

– К Марине домой?

– Он знает, что там его будут искать в первую очередь.

– Ты прав. – Время утекало, как песок сквозь пальцы, с каждой секундой отдаляя нас от себя. – Тогда куда он отправился?

Я смотрела перед собой, пытаясь соображать, и тут мой взгляд зацепился за человека в черном, вышедшего из «Старбакса». Это мог быть кто угодно, но я узнала его еще до того, как у обочины затормозил знакомый «БМВ» и со стороны водителя выскочила Марина, уступая Джеймсу место за рулём.

Я взлетела на крыльцо, перескакивая через ступеньки. Мне нужно было схватить какую-нибудь одежду и еду, сказать Лус, куда я собралась, а потом мы с Финном вернемся на машине Джеймса к больнице и подберем его. Если все пошло по плану, он отделался от охраны.

Наверху кто-то включил свет – за Лус такого не водилось, но моя голова и так была перегружена, и я не обратила на это внимания.

– Там в кладовке сумки, – сказала я Финну, когда мы вошли в дом. – Бери на кухне, что захочешь. Я сейчас сбегаю наверх в постирочную и прихвачу…

– Марина? Ты дома?

Я оцепенела.

Откуда она здесь взялась?!

– Это что?.. – начал было Финн.

Из коридора, ведущего на кухню, вышла мама – безупречно свежая и красивая. Она вернулась. Я только и могла, что тупо смотреть на нее. Она обняла меня, и знакомый запах духов на секунду превратил меня в маленькую девочку, любившую стоять у мамы за спиной, когда та сидела у трюмо и готовилась к выходу.

– Мама? – тихо произнесла я. – Почему ты вернулась?

– Мы приехали, как только узнали. – Она отпустила меня и вроде как лишь сейчас заметила Финна. – А это кто?

– Это Финн, ма. Ну, друг Джеймса.

– А! – сказала она, оглядев его с ног до головы. – Ты тоже учишься в Университете Джона Хопкинса?

– Нет, он учится в Сайдвелле вместе со мной.

Лицо матери не дрогнуло, как и нарисованная на нем улыбка.

– Очень мило. Может, Финн захочет подняться наверх?

Она сделала вид, будто это вопрос, но я знала, что это не так. И Финн вроде бы тоже это понял.

– Да, конечно. – Он попятился. – Я пройду… э-э… в комнату Марины, хорошо?

– Да, пожалуйста, – сказала мама. Мысль о Финне в моей комнате совсем не вызвала у меня восторга; я попыталась вспомнить, не валяется ли там на виду что-нибудь вроде нижнего белья. Но прежде, чем я успела предложить другое место, Финн развернулся и рванул наверх.

– Ты хорошо знаешь этого мальчика? – спросила мама, заправляя волосы мне за уши – она всегда так делала, когда они падали на лицо.

– Не очень, – сказала я. – Мы просто пришли… взять кое-что для Джеймса. Еду и что-нибудь из вещей.

– Хорошо. Даниэль! – позвала она. – Марина приехала!

– Папа тоже тут? – спросила я. – Почему вы не отвечали на мои звонки?

– Не было времени, дорогая. – Она обняла меня за плечи и повела в гостиную. – Даниэль! Мы тут!

– Сейчас подойду! – донесся из кабинета голос папы.

Мама села на диван и погладила мои руки. На нее непохоже.

– Ма, что происходит?

– Нам нужно кое-что обсудить, – сказала она. В комнату вошел отец. Его брюки помялись во время полета. Он явно не принял душ и не переоделся сразу же по приезде, как это сделала мама.

– Марина! – Он наклонился и поцеловал меня в лоб. – Как дела?

– Неважно, – сказала я, хотя это и так должно было бросаться в глаза. Ну и как мне теперь выбраться из дома? Их же удар хватит, если я им скажу, что собралась ехать в Коннектикут. Может, сказать, что я собираюсь снова провести ночь у Финна – только не уточнять, где Финн живет? – Я все время была с Джеймсом в больнице, с момента покушения…

– Лус позволила тебе поехать в больницу прошлой ночью? – Мама напряглась. – Когда преступник бродит на свободе, а вокруг больницы кишат журналисты? Иногда я готова поклясться, что у этой женщины нет мозгов!

Я рассердилась.

– Она мне не позволяла! Я просто поехала. Я не могла оставить Джеймса одного.

Мама разгладила складочку на моих джинсах.

– Нам нужно обсудить еще кое-что…

– Аманда! – Папа выразительно посмотрел на нее. – Не сейчас. Дело в том, Мими…

Я скривилась, услышав это младенческое прозвище, а папа уселся на поручень дивана и положил руку мне на колено. В сочетании с рукой мамы у меня на плечах это заставило меня занервничать.

– Я понимаю, что сейчас не самый лучший момент, но, к сожалению, мы не можем это оттягивать, – сказал папа. – Мы с твоей мамой много думали об этом и решили, что лучше будет, если мы некоторое время поживем отдельно.

Я уставилась на него. Это что, происходит на самом деле?

Они действительно затеяли это вот сейчас?

– Отдельно? – переспросила я. – Ты имеешь в виду, что вы разводитесь?

Папа с мамой переглянулись.

– Именно так, милая, – сказал папа.

– Я… зачем вы говорите это мне? – Я встала. – Я только что видела, как Ната ранили, а вы приехали домой, чтобы сказать мне, что вы разводитесь?

– Ужасно неудачный момент, милая, – сказала мама, – но мы не могли больше это откладывать.

– Почему? – спросила я. – Как давно вы это решили?

Возможно, уже не один год назад. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела их счастливыми вместе, и сперва у меня вообще ничего не вышло. Но потом мне вспомнилось, как мы втроем были в Париже. Я смотрела, как уличный торговец специальным скребком разгоняет блинное тесто по сковородке, а когда обернулась, то увидела, как папа наклонился поцеловать маму и они улыбались другу другу. Мне тогда было двенадцать. Я опустилась обратно на диван.

– Не так давно, – сказала мама. – Мы, можно сказать, уехали из города, чтобы разобраться с некоторыми вещами, так, чтобы это не коснулось тебя, но потом твоего отца вызвали на совещание.

– Я утром улетаю в Рим, – сказал папа.

– Я собираюсь, пока его нет, навестить твоих бабушку с дедушкой в Нью-Йорке, – сказала мама, – и возьму тебя с собой.

– Что? – прошептала я.

Папа сжал мое колено.

– Мы не хотим, чтобы происходящее травмировало тебя, милая.

– Вы хотите, чтобы я уехала? – переспросила я. – Сейчас?

– Так будет лучше, милая, – сказал папа. – Я пробуду в Риме не меньше недели, и мы не можем оставить тебя здесь одну, когда прямо по соседству творится такой кошмар.

Я попыталась подавить нарастающую панику.

– Тогда можно ты останешься? Я не могу бросить Джеймса…

Папа покачал головой.

– Я должен лететь. Меня ждут.

Я повернулась к маме.

– Тебе не обязательно ехать! Побудь здесь со мной!

– Лучше будет, если мы уедем в Нью-Йорк, дорогая, – сказала мама. – Я думаю, нам всем полезно будет сменить обстановку. Ты же знаешь, что твоя бабушка давно дружит с директрисой школы Спенс, а семестр только начался. Я думаю, мы можем навестить эту школу и посмотреть, понравится ли тебе там.