Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

– Я знаю…

– Тут как раз об этом речь. – Он кивком указал на плотный конверт у моей ноги. – Вот над этим я работал все эти годы.

– Я знаю, Джеймс. – Он меня не слышал. Не знаю, с кем он разговаривал, но не со мной.

– Если бы только Нат был здесь! – Его голос сорвался. – Он мне очень нужен.

– Все будет хорошо.

– Нет, – сказал Джеймс, в первый раз посмотрев на меня. Его зрачки были такими огромными, что напоминали черные дыры – точно такими он мне их описывал, такими глубокими, что поглощали весь окружающий свет. – Не будет. Ничего уже не будет хорошо, Марина.

Я убрала руку.

– Ты меня пугаешь.

– Я знаю. Мне тоже страшно. – Он стиснул руль. – Мне в жизни бывало страшно из-за такой фигни! Я боялся получить плохую оценку. Боялся не вписаться в коллектив. Блин, да я даже тебя боялся! И все это было такой чепухой!.. Все это ничего не значит теперь, когда пришел настоящий страх.

– Но почему ты боялся меня? – прошептала я.

Он не посмотрел на меня. Фонарные столбы проносились мимо, очерчивая силуэт Джеймса оранжевым ореолом и снова погружая его в темноту. Это пульсирование совпадало с биением моего сердца.

– Не заставляй меня говорить сейчас, – сказал Джеймс. – Только не это.

Надежда захлестнула меня, и мне показалось, что я сейчас взлечу, как воздушный шарик. Но я проткнула этот шарик и заставила себя спуститься на землю. Он посмотрит на меня и скажет: «Я люблю тебя, Марина. Как сестру. Сестру, которой у меня никогда не было. Я боялся сказать тебе об этом, потому что люди, которых я люблю, умирают». И я попытаюсь улыбнуться и сказать, что я тоже его люблю, а потом обрыдаюсь вусмерть и никогда, никогда не скажу ему правду. Мне уже было больно от этого, и глаза жгло от слёз.

Но вдруг я ошибаюсь? Вдруг мое обезумевшее колотящееся сердце право?

Джеймс взял меня за руку.

– Только не оставляй меня, ладно, малявка? Пожалуйста, никогда не оставляй меня.

Я сжала его руку.

– Никогда. Ты от меня не отделаешься, Шоу.

Кажется, он попытался улыбнуться.

– Ловлю на слове, Марчетти.

Я не меньше часа таращилась на панель управления, пока Финн вел машину, следуя за удаляющимися фарами «БМВ». Я снова и снова прокручивала в уме нашу ситуацию, рассматривала ее со всех сторон, искала слабые места, но у меня ничего не получалось.

– Все кончено, – сказала я. – Теперь, когда он в курсе, он не отпустит от себя ни Марину, ни Финна, а завтра доктор пришлет кого-нибудь за нами, если только до этого нас не сотрет время. Нам конец.

– Возможно.

Я посмотрела на пистолет, лежащий у меня на коленях. Не знаю, почему я еще не спрятала его. Я потрогала его пальцем.

– Даже если нам удастся снова застать его одного, я не знаю, смогу ли сделать это. У меня уже трижды была возможность, и я все их провалила.

– Три?

Я подняла голову. До меня дошло, что я сказала. Вот дура! Я посмотрела на Финна и на наливающийся синяк у него на челюсти.

– Еще раз был, когда ты спал в машине у своего дома. Я смотрела на Марину и Джеймса через окно.

– Они были вместе?

– Они просто спали, – тихо сказала я.

Финн без единого слова бешено крутанул руль. Мы свернули с автострады на маленький съезд.

– Что ты делаешь! – взвизгнула я. – Мы же их упустим!

– Плевать! Ты сама сказала, что мы все равно уже проиграли.

Он заехал на стоянку у заправки и выскочил из машины, хлопнув дверью. Этот его безмолвный крик пронзил меня насквозь. Финн нырнул в ярко освещенное здание заправки, а я так и сидела недвижно в машине, раздавленная стыдом, и чувствовала себя ничтожеством.

Финна не было долго. Сперва я пыталась вести счет, мысленно считая секунды и выглядывая в окно – не появится ли его светлая голова. Но через некоторое время я сдалась. Я попыталась растереть руки: через выбитое окно, которое мы заделали с помощью полиэтиленового пакета и скотча, тянуло холодом.

Когда Финн наконец-то вернулся в машину – прошло как минимум полчаса, – он тащил два стакана с кофе, а на руке еще болтался пакет. Он открыл дверь и сел за руль.

– Извини, что вспылил, – сказал он. – Но, пожалуйста, не надо пока со мной разговаривать.

Я, сглотнув, кивнула.

Он вручил мне стакан – от него по рукам растеклось восхитительное тепло – и вывалил содержимое пакета. Два сэндвича с индюшкой, картофельные чипсы и пачка печенья «Орео». О господи, сколько раз я мечтала об «Орео» в той камере? Сколько раз я говорила Финну, что больше всего сожалею о том, что не ела их вдоволь, пока была возможность, потому что, дурочка такая, боялась сахара и жиров? У меня вдруг защипало глаза. Я поднесла кофе к губам и воспользовалась этим движением, чтобы смахнуть слезы.

– Ты все еще любишь его, – в конце концов ровным тоном произнес Финн. Лучше бы он накричал на меня или встряхнул. Было бы легче, чем слышать его таким усталым. Таким печальным.

– Финн…

– Я знал это, – сказал он. – Мне всегда следовало бы это знать, и я, возможно, знал, но когда я увидел тебя там, в номере отеля, увидел, как ты ухватилась за него… – Он провел пальцами по тонкому шраму на тыльной стороне своей правой руки. Нервная привычка. Он заполучил этот шрам, когда мы перебирались с одной квартиры на другую в Южной Каролине. Все зажило бы нормально, если бы он пошел к врачу и рану зашили, но Финн не хотел задерживать нас. – Я понимаю, что любовь так просто не уходит, но мне от этого тяжело. Я вижу, как Марина к нему относится, и это до сих пор меня мучает. Но я не могу вынести это еще и от тебя. Я не могу вечно быть для тебя утешительным призом, Эм. Я просто… я слишком сильно тебя люблю.

Я превратилась в рыбу на суше – мне не хватало воздуха.

– Я знаю, что я тебе небезразличен, и вообще, – продолжал Финн, – но если ты до сих пор любишь Джеймса, мне нужно это знать. Я заслуживаю хотя бы этого.

– Финн… – начала было я, потянувшись к нему.

Закончить фразу я не смогла. Меня дернуло изнутри, и накатила волна ужаса. Не надо, хватит! Я не хочу опять что-то переживать заново! Но выбора у меня не было. Волна подхватила меня и швырнула с такой силой, что мир вокруг поплыл.

Я открыла глаза, не осознавая, что закрывала их. Я сидела на заднем крыльце одного из домов в Западной Виргинии и смотрела на далекие горы, черные силуэты на фоне сланцево-серого неба. Все остальные были внутри, сидели за столом и спорили. Опять.

Дверь у меня за спиной отворилась, но я не потрудилась обернуться. Я знала, кто это, – возможно, по тому, как изменился воздух вокруг меня. Финн уселся на ступени рядом со мной.

– У тебя все в порядке?

Я кивнула.

– Просто хочу отдохнуть от этих воплей.

– Да ну?

– Они еще не решили, когда объявят о своем существовании?