Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Маэва не желала жертвовать паучихами. Возможно, дорожила существами, которые несколько тысяч лет оставались верными ей.

– И потом, – продолжала она. – Ты много знаешь о перемещении между мирами. Но не все.

Рука Маэвы скользнула в карман плаща. Пальцы коснулись мышиной спины Дорина, словно подавая сигнал: «Слушай внимательно».

– Убедиться в этом я смогу только после нашей победы, – сказал наконец Эраван.

– Да, но еще раньше я кое-что тебе покажу. Завтра, когда подготовлюсь.

И вновь повисла эта жуткая тишина.

– Они слишком сильны и могущественны, а потому я не сумею открыть портал между мирами для их перехода сюда. Моя магия просто бы надорвалась от непосильной задачи. Но показать тебе их я смогу. Правда, всего на мгновение. Завтра я покажу тебе твоих братьев – Оркуса и Мантикса.

Хвала богам, Дарро и другие сановники, правящие Террасеном, все эти месяцы постоянно готовили Оринф к возможной осаде. И теперь, когда реальность осады возрастала с каждым часом, в террасенской столице были собраны достаточные запасы. В первую очередь это касалось продовольствия, оружия, лекарств и бинтов. Было определено, в каких частях замка смогут укрыться горожане, если возникнет такая необходимость. Обветшавшие участки городских стен и древних стен замка были укреплены. Эдион почти не находил недочетов.

Ночь он провел в замке, в своей старой комнате, показавшейся ему чужой и неуютной. Спал крепко, невзирая на холод, однако проснулся рано и поднялся на одну из нижних башен. Стены комнаты спасали хотя бы от ветра. Здесь же ветер так и свистел: злой, ледяной.

За спиной послышались негромкие крадущиеся шаги. Эдион обернулся.

– Шел завтракать, заметил тебя, решил подняться, – не поздоровавшись, сказал Рен Ручейник.

Покои семьи Ручейников находились в соседней башне. Будучи мальчишками, они целое лето выдумывали и совершенствовали способ общения с помощью сигналов, подаваемых фонарем.

Это лето оказалось последним для их дружбы. Вскоре отец Рена узнал, что для принесения клятвы на крови избран Эдион, а не его сын. И дружба сменилась соперничеством, часто перераставшим во вражду.

Кажется, совсем недавно они были неразлейвода, а теперь… Их жизнь превратилась в сплошное состязание в быстроте и ловкости: кто быстрее пробежит по дворам и коридорам, быстрее взберется по лестнице (где соперника можно было еще и толкнуть). Их перебранки в Большом зале нередко оканчивались потасовками. Поначалу Роэс пытался убеждать отца Рена, что выбор еще не сделан, но убедительно врать он не умел и в конце концов сознался: да, приносить кровную клятву будет Эдион. К концу того знаменательного лета даже наследный принц Роэс Галатиний смотрел сквозь пальцы на драки между бывшими закадычными друзьями… Конечно, теперь это уже не имело никакого значения.

Интересно, а если бы Гарель тогда находился при террасенском дворе, стал бы он поощрять вражду между своим сыном и Реном? Еще один бессмысленный вопрос. Но на мгновение Эдион представил, как отец наблюдает за учебными поединками и совместно с Роэсом обучает его премудростям воинского искусства. Гарель наверняка погасил бы мальчишечью вражду теми же способами, какими устранял раздоры между своими солдатами. Он бы и Рену сумел кое-что объяснить. Каким бы вырос Эдион, будь Гарель рядом? Скорее всего, Гарель бы тогда разделил участь других террасенских придворных, но… он бы присутствовал в жизни Эдиона.

И с чего его потянуло крутить в мозгу иные варианты прошлого? Дурацкое, бесполезное занятие. Эдион вырос таким, каким вырос, и почти никогда не жалел об этом. Роэс во многом заменял ему отца. Конечно, бывали моменты, когда Эдион смотрел на Роэса, Эвалину и Аэлину, чувствуя себя гостем.

Эдион мотнул головой, прогоняя нелепые мысли. Оринфский замок скверно действовал на него, увлекая в мир призраков.

– Не жди, что у Дарро стол будет ломиться от кушаний, – сказал Рену Эдион.

Сам он знал о прижимистости старика. Да и есть особо не хотелось. Еда для Эдиона давно превратилась из удовольствия в необходимость. Еда давала силы его телу. А силы ему и его солдатам очень скоро понадобятся.

Рен обвел глазами город, Фералийскую равнину. На горизонте пока еще было пусто.

– Я сегодня распределю лучников, – сказал он. – И проверю, насколько солдаты у ворот умеют обращаться с кипящим маслом.

– А ты с ним умеешь обращаться? – с нескрываемым любопытством спросил Эдион.

– Чего там особо уметь? – фыркнул Рен. – Лишь бы котел был побольше и масло успело закипеть. Когда вся эта моратская шваль оказывается под стенами, опрокидываешь котел и слушаешь вопли обварившихся.

Естественно, обращение с кипящим котлом требовало определенных навыков, но главное, Дарро позаботился запасти масла побольше.

Только бы было кому кипятить масло и опрокидывать котлы. Если Морат подтянет к городу ведьмины башни, замок и бóльшая часть Оринфа окажутся в развалинах гораздо раньше, чем вражеские солдаты достигнут двух городских ворот.

– Думаю, огненные копья будут похлеще масла, – заметил Рен. – Они быстро отобьют желание штурмовать ворота.

И расплавят десятки вражеских солдат вокруг.

Эдион хотел было согласиться, но очередной взгляд в сторону горизонта заставил его нахмуриться.

– Хватит глазеть, – сказал ему Рен.

– Нужно срочно переговорить с Рульфом, – бросил Эдион, поворачиваясь к выходу. – Пошли.

Разговор шел отнюдь не о применении огненных копий для обороны южных и западных ворот. Говорили совсем о другом.

Для осуществления замысла нужно было дождаться темноты, чтобы моратские шпионы не заметили небольшой отряд, двигающийся по Фералийской равнине.

Облаченные в черные доспехи, люди шли, а кое-где и ползли по полю, которое вскоре снова окажется залитым кровью. Эдион с Реном еще днем наметили опорные точки. Сейчас, достигнув их, Эдион поднял руку.

Молчаливые ассасины вполне оправдывали свое название. Илиас подал ответный сигнал рукой. Отряд рассыпался в цепь. Микенианцы Рульфа ползли по снегу, волоча свой тяжелый груз.

Но первой за дело взялась Лисандра, превратившаяся в громадного, величиной с лошадь, барсука. Сильные и умелые барсучьи лапы принялись рыть мерзлую землю. В воздухе запахло ее кровью, однако Лисандра продолжала копать. Закончив первую яму, она перебралась к месту второй. Молчаливым ассасинам и микенианцам оставалось заложить в яму «гостинец» для Мората и хорошенько присыпать снегом.

Над равниной выл и стонал ветер. На него не обращали внимания. Отряд трудился всю ночь, не потратив ни минуты зря. Когда все было сделано, устроители сюрпризов вернулись в город так же незаметно, как и уходили.