Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Властный напор Рована наткнулся на ее собственный.

– Аэлина, несколько часов роли не играют.

– Дорог каждый день. Каждый час.

В войне против Эравана время подыгрывало валгскому королю, но никак не им.

Рован плотно сжал губы.

– Ты права, – признался он. – Но упражнения чуть обождут. Есть… есть то, что нам нужно обговорить.

Остальные слова она прочла в его ярких, как у зверя, глазах: «О нас с тобой».

Аэлина согласилась, ощутив противную сухость во рту. Верный признак того, что разговор не будет легким.

Они молча прошли в просторную капитанскую каюту, единственным украшением которой было несколько окон, выходящих в сторону кормы. За окнами чернело все то же море. Отнюдь не покои королевы. И даже не ее комната в особняке Аробинна, где она шиковала на свои ассасинские заработки.

Спасибо, что хотя бы койка, приделанная к стене, выглядела достаточно чистой, равно как и постельное белье. Аэлина не легла, а прошла к письменному столу, прикрученному к полу. Рован закрыл дверь.

В неярком свете масляного фонаря они смотрели друг на друга.

Она выдержала Маэву и Кэрна. Еще раньше выдержала каторгу в Эндовьере, множество других ужасов и потерь. Ровану захотелось поговорить? Прекрасно. Она готова к этому разговору, который станет первым шагом в ее возрождении.

Рован, конечно же, слышал, как бешено колотится ее сердце.

– Элида и Лоркан рассказали тебе… обо всем, что слышали тогда на берегу.

Рован слегка кивнул. В глазах появилась настороженность.

– Передали тебе все слова Маэвы.

Еще один кивок.

Аэлина внутренне собралась.

– Она подтвердила, что я… мы с тобою – истинная пара.

Настороженность сменилась пониманием и чувством, похожим на облегчение.

– Да.

– Она еще до моего рождения знала: я – твоя истинная пара. А ты – моя.

Аэлине требовалось произнести эти слова вслух.

Рован шагнул к ней, но вплотную не подошел, остановившись в нескольких шагах.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, ощутив новый всплеск тревоги.

– А ты знал?.. – Аэлина почесала щеки, затем лоб. – Ты знал, как она поступила с тобой и с… – Ей было не заставить себя произнести имя Лирии. – Тоже из-за нас.

– Знал.

– И?..

– Что ты хочешь от меня услышать?

Аэлина оттолкнулась от стола.

– Твои ощущения от всего этого. Не хотел ли ты…

– Чего?

– Чтобы это было не так.

Рован удивленно сдвинул брови:

– Почему я должен этого хотеть?

Аэлина покачала головой, не находя слов для ответа. Она даже обернулась к окнам. Свет выглянувшей луны снова растекался по поверхности моря.

Аэлине думалось, что Рован сейчас подбежит к ней, но он не сдвинулся с места и лишь произнес с хрипотцой в голосе:

– Аэлина… Аэлина.

Сколько душевной боли он вложил в произнесенное имя!

– Хочешь знать, чего я хочу? – спросил Рован, показывая ей свои ладони. На одной темнели узоры татуировки. Вторая оставалась чистой. – Я жалею, что ты не рассказала мне о своих ощущениях сразу. В тот же день, когда почувствовала, что я – твоя истинная пара.

Слюны во рту не было, отчего глотательное движение вызвало боль.

– Я не хотела тебя ранить.

– Как может ранить подтверждение правды, которую я уже ощущал в сердце? Правды, на которую надеялся?

– Я тогда многого не понимала. Прежде всего – как такое возможно? Я даже думала… может, у некоторых фэйских мужчин в жизни бывает две истинных пары? И даже тогда я не хотела добавлять тебе страданий. Мне казалось, ты до сих пор скорбел по Лирии.

Глаза Рована потеплели.

– Хочешь знать, тяжело ли мне от сознания, что Маэва попросту втянула Лирию в свою игру и это стоило жизни как Лирии, так и ребенку, который мог бы у нас родиться? Да, тяжело. Я жалею, что все так получилось.

Тогда-то у него и появилась татуировка на ладони. Напоминание до конца дней.

– Но все это было задолго до твоего рождения, и ты совершенно ни в чем не виновата. Груз тягостных воспоминаний останется со мной навсегда. И сознание, что я целиком сыграл по замыслу Маэвы: оставил беременную Лирию ради войны и славы.

– Наверное, это было лишь частью замысла Маэвы. Она ведь хотела потом снова заманить тебя в ловушку и привести прямо ко мне.

– Ты же сама говорила: она потчевала тебя иллюзиями. Меня это не удивляет.

Аэлина провела ладонью по шершавой поверхности старого стола.

– Одну из своих иллюзий она показывала мне на разные лады. – Слова выговаривались с трудом, однако Аэлина заставила себя их произнести, глядя Ровану в глаза. – Одно видение Маэва сотворила настолько реальным, что я даже ощущала запах ветра, дующего с Оленьих гор.

– Что она тебе показала? – шепотом спросил Рован.

Прежде чем ответить, Аэлина вновь сглотнула сухим горлом.

– Другой вариант развития событий. Как будто и не существовало никакого Эравана, как будто Элиана не сражалась с ним и не отправила в заточение. В той жизни у тебя не было встречи с Лирией и последующих страданий. Маэва показала мне Террасен, каким он мог бы быть сегодня. Мой отец – король. У меня счастливое, безоблачное детство. А когда… – губы Аэлины дрогнули, – когда мне исполнилось двадцать, ты приехал в Террасен в составе фэйского посольства, отправленного с целью залатать пропасть, возникшую между моей матерью и Маэвой. И стоило нам с тобой увидеть друг друга в тронном зале отца, мы сразу поняли, что являемся истинной парой. – Аэлина не пыталась смахнуть обжигающие слезы. – Мне хотелось поверить в правдивость того мира. Будто до сих пор мне снились кошмарные сны, а теперь я проснулась. Представляешь, какой удивительный мир, где мы с тобой никогда не знали страданий и потерь, где нам было достаточно одного взгляда, чтобы понять: мы – истинная пара друг для друга? Маэва обещала создать нам такой мир, если… если я отдам ей Ключи Вэрда.

Аэлина вытерла щеку, не дав слезинке упасть вниз.

– Маэва показывала мне и картины совсем другой реальности. В них я видела тебя мертвым. Убитым Эраваном. Там передача Маэве Ключей становилась единственным способом отомстить за тебя. От всех этих картин я… я вдруг почувствовала, что стала для нее бесполезной. Тогда Маэва сообщила мне, что ты исчез. Ей не удавалось заставить меня говорить. Страшные картины на меня не действовали. Но в тех, где мы с тобой встречались, где жизнь выглядела безоблачной и счастливой… я была почти готова поддаться.

Рован шумно втянул в себя воздух:

– Что тебя остановило?

Аэлина вытерла еще несколько слезинок.

– Я полюбила настоящего тебя, а не красивый образ. Мужчину, которому, как и мне, знакома боль и который вместе со мной шел из тьмы к свету. Маэва этого не понимала. Даже если бы она и соткала тот совершенный мир, там со мной был бы не ты. Когда я это поняла, ее иллюзии потеряли силу. Я решила, что ни под какими пытками не скажу Маэве, где Ключи.