Вадим Панов - Порченая кровь [litres]

– Далеко летал?

Молчание.

– Судя по времени – не очень далеко. Но, похоже, повеселился… Не так ли?

Антрэй вновь оставил вопрос без внимания.

– Оглох?! – повысил голос Схинки.

В ответ послышалось сдержанное рычание.

– Ага, значит, ты все-таки жив.

Дракон щелкнул хвостом по каменному полу, но и только. После чего задрал голову, позволяя подошедшим големам заняться его чешуйчатой шкурой: после каждого полета и уж тем более – купания ее приводили в порядок.

– Ты понимаешь, что можешь всех подставить?

Снова рычание.

– Тебе это безразлично, ты даже неспособен осознать, сколько сил и средств заурд вложил в наш проект, как много он рассчитывает получить, как важен для него успех, но черт возьми…

Антрэй резко повернул голову, несколько секунд пристально смотрел обезьяне в глаза, после чего схватил ближайшего голема и перекусил его пополам. Кажется, наставления Схинки ему окончательно надоели.

Впрочем, желаемого эффекта дракон не добился: орангутан брезгливо оглядел выплюнутого голема, жестом велел ближайшему уборщику заняться останками сородича и вновь перевел взгляд на Антрэя:

– Думаешь, я ожидал чего-нибудь иного? Ты предсказуем и, несмотря на уверения заурда, не очень умен.

Дракон выразительно посмотрел на следующего уборщика, но остановился, услышав презрительное:

– Можешь порвать всех, чешуйчатая ты зажигалка, но единственное, чего добьешься, – ляжешь спать грязным.

И выдал протяжное, очень злое рычание.

– Кого ты убил сегодня? – продолжил Схинки. – Не хочешь отвечать? Я тебе скажу: ты убил челов. Догнал самолет и разорвал его…

Антрэй удивленно уставился на обезьяну.

– Заурд велел приглядывать за тобой, – спокойно ответил Схинки на невысказанный вопрос. – Я знаю о тебе все, ящерка: где ты шляешься, что делаешь и о чем думаешь. Да, я прекрасно знаю, что варится в твоем лупоглазом котелке, но меня заботят не твои примитивные мысли, больше похожие на алгоритм муравья, а оборудование острова, потому что, если челы или Великие Дома его обнаружат…

Дракон развернулся, склонил голову к обезьяне и зарычал с такой угрозой, что вздрогнули даже големы.

– Только не надо вопить, – поморщился Схинки. – Я и не такое видел. К тому же из твоей пасти несет, будто из выгребной ямы…

А в следующий миг разъяренный Антрэй выдохнул в него поток пламени.

Нет, не в него.

Дракон пребывал в настоящем бешенстве, но не хуже обезьяны знал, чем ему грозит непослушание, поэтому в последний момент изменил наклон головы, и огненная волна прочертила линию через все логово и врезалась в противоположную стену, оставив на скале черный ожог.

– Ты меня не сожжешь, – дерзко сообщил Схинки, который во время атаки не пошевелился и даже не вздрогнул.

Антрэй щелкнул хвостом и в ярости принялся царапать каменный пол когтями.

– Я знаю, что не сожжешь, ящерица.

Дракон изверг еще один поток пламени, но он получился намного слабее предыдущего. Зверь понял, что проиграл, и это ему не понравилось.

– Хватит хвастаться зажигалкой, на настоящую драку может не хватить.

Антрэй вскинул голову, издал протяжный вой, затем отшвырнул големов и принялся устраиваться в гнезде. Прекрасное настроение, в котором он вернулся с прогулки, было безнадежно испорчено.

А Схинки постоял, наслаждаясь очередной победой над диким зверем, поздравил себя с тем, что не был ни сожжен, ни съеден, подошел к Антрэю и негромко произнес:

– Я знаю, что заурд научил тебя осторожности, ты улетаешь далеко от острова и нападаешь только после того, как достоверно убедишься, что тебя никто не видит. Но нельзя убивать слишком часто: если челы заподозрят неладное и решат, что здесь действует дерзкая банда пиратов, они начнут масштабные поиски и обязательно высадятся на наш остров. Мы, конечно, сумеем отвести им глаза, но зачем до этого доводить? В конце концов, мы еще не захватили мир и должны вести себя осмотрительно.

Антрэй огрызнулся, но тихо и не поднимая головы.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, – улыбнулся Схинки и направился к выходу. – Спокойного сна.

– В какой-то момент я испугалась, что Антрэй тебя сожрет, – произнесла Катрин, когда орангутан появился в гостиной.

– Научилась смотреть сквозь стены? – тут же съязвил Схинки.

– Наблюдала за вашей встречей из центра безопасности, – Катрин находилась в бронированной комнате, из которой осуществлялось управление комплексом. Помимо всего прочего, туда поступали данные со следящих видеокамер, и доктор Далеб прекрасно видела «разговор» обезьяны и дракона. – Надеялась, что Антрэй избавит меня от твоих плоских шуток.

– Так ты пугалась или надеялась? – потребовал уточнений орангутан, плюхаясь в кресло. – Или сначала надеялась, а когда поняла, что я вот-вот погибну, испугалась и теперь готова сделать для меня все, что я пожелаю?

– Какой же ты все-таки идиот! – с чувством произнесла доктор.

– Знаю. – Схинки выдал ужимку и принялся раскуривать сигару, держа ее в верхней лапе, а спичку и коробок – в нижних.

– Дурацкая привычка, – прокомментировала его действия американка.

– Не глупее, чем подглядывать.

– Я должна была знать, что происходит, – возразила Катрин.

– Обычный семейный разговор после прогулки, – пробурчал орангутан, откидываясь на мягкую спинку и пуская к потолку клуб дыма.

Далеб посмотрела на него с отвращением, но все-таки спросила:

– Почему он тебя не сожрал? – и продолжила куда более спокойным, даже проникновенным тоном: – Боится заурда?

– И это тоже.

– А еще почему?

– Потому что знает, это бессмысленно, – рассмеялся Схинки.

– Он… – Катрин не сразу поняла, что имеет в виду обезьяна. – Он тебя уже убивал?

– Сжег заживо.

– И… как?

– Не так страшно, как может показаться со стороны, – со знанием дела ответил орангутан. – Температура драконьего пламени высока, особенно когда дракон зол, а Антрэй пребывал в диком бешенстве, ты уж мне поверь, поэтому я испепелился в мгновение ока, даже не успев понять, что в который уже раз умираю. Видела бы ты глаза ящерицы, когда я снова появился около гнезда! – И Схинки расхохотался, припоминая изумление Антрэя. – Теперь он знает, что убивать меня бессмысленно, и бесится еще сильнее… Ну и от заурда, конечно, огреб по первое число.

Услышанное вызвало у женщины изумление, но она отыскала в себе силы задать следующий вопрос:

– Я имела в виду, как тебе возвращаться?

– Я понял, что ты имела в виду. – Обезьяна вновь пыхнула сигарой.

– Ты избегаешь ответа на этот вопрос, – заметила доктор.

– Из чего воспитанный чел давно должен был сделать вывод, что мне неприятна эта тема, – непривычно грубовато отозвался зверь.