Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

Любопытство заставило их всех отправиться на последнюю станцию главной линии, чтобы увидеть, как роют канал.

Конечно, Сенлин и раньше видел каналы – и, хоть они представляли собой достойные образцы инженерного мастерства, его бы не выманила из уютного кресла этим тоскливым утром перспектива поглядеть, как копают какую-нибудь траншею. Нет, он проделал этот путь вместе с сотнями родственных душ, чтобы мельком узреть кое-что совершенно новое: паровой экскаватор.

Машина немного напоминала дракона, каким его рисуют дети – из кружочков и палочек. Вместо шеи у экскаватора была железная стрела, вместо брюха – котел. Кочегар кормил его углем лопатой, и он выдыхал пар через большую «ноздрю» в спине. Вместо головы у зверя было рогатое ведро, которое пожирало землю, зараз вытаскивая из холма столько, сколько поместилось бы в тележке. Посреди сотен зрителей, которые сняли шляпы и привстали на цыпочки, Сенлин выискал местечко, чтобы посмотреть, как сотворенный человеческими руками левиафан прогрызает холм насквозь. Это было завораживающее зрелище.

Тем не менее было что-то немного тревожное в неисчерпаемой силе двигателя. Кочегар и водитель, отработав вахту, отправились пообедать и отдохнуть, но их место заняли другие, и паровой экскаватор продолжил труд.

К концу дня он сожрал три холма и пятьсот ярдов изумрудной травы.

Сенлин удивился бурным чувствам, которые вызывала машина. С одной стороны, он не мог смотреть на такую стремительную индустрию без оптимизма, без веры в будущее человеческого прогресса. С другой, он не мог не чувствовать себя лишним в этом процессе. Если одна машина могла выполнять работу стольких людей, что они будут делать? Через тысячу лет, когда автоматический двигатель отберет у человека последнюю работу, будет ли это означать полное освобождение или порабощение расы?

Эти вопросы мучили его всю дорогу домой.

По сравнению с машиной, которая опустилась на их корабль под покровом темноты, паровой экскаватор из прежней жизни Сенлина показался бы крошечным. Огромный движитель напоминал пиявку. Его черное тело изгибалось по-змеиному плавно. Он низвергнулся со стропил на ничего не подозревающее «Каменное облако» с ужасающей грацией.

Он потянулся к ним, разевая пасть, достаточно широкую, чтобы в ней поместилась карета с лошадьми. Заполняющие эту пасть зубчатые колеса закрутились все одновременно. Металлический шум перешел в рев. Коснувшись оболочки корабля, существо сомкнуло челюсти и мгновенно высосало газ. Да и обвисший шелк всосало, как лапшу из миски. «Пиявка» разорвала тросы и воздуховод, и все это обрушилось на команду корабля. Замерев, как причальные тумбы, они уставились на неистовую зубастую пасть, ожидая, что их сейчас проглотят.

Потом металлический скрежет стих, визг и лязг сменились тишиной. Отяжелевшая «пиявка» с усталостью обжоры удалилась, оставив после себя безмолвие, которое нарушал лишь гул сердцебиения в ушах.

Сенлину на щеку упала капля черного масла, похожая на слезу.

Он ее вытер и изучил темный блеск на кончиках пальцев. Его потрясенный ум смутно признал два факта. Во-первых, находясь внутри Башни, он внезапно смог все разглядеть, как если бы стоял под солнцем. Во-вторых, левиафан с металлической головой проглотил их оболочку, но корабль не упал с высоты.

С балок над головой лился электрический свет сотен полированных колпаков. Огромные двери, через которые они вошли, снаружи выглядели каменными, а изнутри их покрывали стальные пластины, покрытые заклепками размером с человеческую голову.

Это был какой-то ангар. Центральный канал соединял десятки подковообразных доков, в большинстве которых стояли воздушные корабли, скрытые под огромными белыми саванами. Сцена напоминала закрытую загородную усадьбу: просторную, заполненную крытой мебелью и зловещую.

Доки и мостки вокруг них кишели большими и маленькими движителями. Некоторые напоминали раков-отшельников с коническими железными раковинами, завитыми спиралью, из-под которых торчали крючковатые лапы. Другие, похоже, создавались по образцу сороконожек и жуков, в броне из латуни, со жвалами и суставами, из которых вырывались облачка пара. Их глаза и брюшки излучали знакомый красный свет. И конечно, они выглядели красивыми, как рука Эдит, и ничуть не менее пугающими.

Но все эти суетящиеся машины – некоторые размером с карету – выглядели игрушками по сравнению с чудовищным движителем, который удерживал их корабль «на плаву».

Перегнувшись через перила, Сенлин увидел, что́ не дает им упасть: железные ноги колосса. Слоноподобные лапы заполняли дно канала. Руки существа были большими, как товарные вагоны, а чудовищные ладони держали корпус «Каменного облака», словно он был не тяжелее буханки хлеба. Лицо колосса было белым, чистым циферблатом, большим и сияющим, как часы на городской башне. Хотя у него не было глаз, Сенлин не сомневался, что гигант изучает его и приходит к какому-то выводу.

Колосс зашагал.

Корабль качнулся, и Сенлина отбросило назад, в объятия команды. Гулкое эхо шагов гиганта грохотало в ангаре снова и снова, как будто где-то стреляли из пушки в склон холма. Корабли под чехлами проносились мимо, дуговые лампы дергались и приплясывали, словно пьяные звезды.

А потом они внезапно достигли конца ангара, и корабль под ними резко накренился. Их скинули с палубы, как игральные кости из стакана на стол, и они покатились, сталкиваясь друг с другом, по жесткой стальной платформе.

Сенлин поднял взгляд и увидел, что гигант уже поворачивается и уходит, унося с собой корпус его корабля.

Он спросил, не ранен ли кто-нибудь, и был рад услышать, что нет, – впрочем, вполне вероятно, что у всех сотрясение и внутреннее кровотечение и лишь гнев от того, каким образом их вышвырнули из «Облака», не дает им умереть на месте.

– Вот мы и остались на корабле, – проговорила Волета, выбираясь из-под товарищей. Пискля выскочила из ее воротника, дважды обежала вокруг шеи и спряталась снова.

Эдит было труднее встать, чем остальным: движитель, вывалившийся из перевязи, сместил ее центр тяжести.

– Ирен, ты не могла бы взять Волету за руку?

– Это шутка? – спросила Волета, и по выражению лица старпома поняла, что нет. Она взяла протянутую руку амазонки без возражений, хотя и почувствовала себя совершенным ребенком.

– Это обычное приветствие? – спросил Сенлин у Эдит.

– Нет. Видимо, мы сделали что-то не так.

– Уже? Это быстро даже по нашим меркам. – Сенлин помог Эдит вложить механическую руку в перевязь. – Ну и привратник у этого Сфинкса!

С короткой площадки, на которой они стояли, открывался потрясающий вид на ангар, на манящую сокрытую армаду, вокруг которой кишели шагающие и ползающие движители. Адам, разинув рот, уставился на краба в медном панцире, который неподалеку занимался каким-то узлом, выстреливая изо рта ослепительно яркую искру.