Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

Эдит собралась с духом и убрала чашку подальше, чтобы не швырнуть ее оленю в голову.

– Я не позволю тебе клеветать на мою команду.

– Это не клевета, Эдит. Это обвинение, основанное на доступных уликах. Либо Адам воспользовался вашим флиртом и вынудил тебя помочь с побегом, либо ты умышленно содействовала врагу.

– Врагу?! – встряла Волета с дипломатичным смешком. – Он мой брат, Байрон. Хватит уже. Не нужно раздувать из…

– Мисс Волета, – сказал Байрон, обращаясь к ней со степенным и отстраненным выражением оленьей морды, которое должно было отбить у нее всякие воспоминания о том, что она видела его без подтяжек. – Вы обращаетесь не по адресу. Я всего лишь предсказатель. Вы сами все объясните Сфинксу, когда встретитесь в следующий раз.

Запустив руку в волосы, Эдит причесала растрепанные пряди как могла.

– Ладно, я готова, – сказала она. – Отведи меня к нему.

Если приглядеться, если изучить розовые обои по-настоящему, на них можно было обнаружить узор, тонкий, как отпечатки пальцев. Эдит никогда раньше его не замечала. Но шагая вслед за Байроном, в сопровождении позвякивающего Фердинанда, она вдруг увидела коридор с беспощадной ясностью. Рваные ковры продемонстрировали свои неистовые лабиринты, напряженное рычание и дребезжание коридора и механического исполина слились в подобие мелодии. Она чувствовала приятное давление воздуха в легких, пульсацию в унисон с сердцем в кончиках пальцев – и все это были симптомы смертельного ужаса. Она как будто шла на плаху.

Она подумала о Томе, блуждающем в недрах Бездонной библиотеки. У нее и команды была возможность отвлечься на рутину, вздремнуть в кровати и побаловать себя тем, что можно приготовить на кухонной плите. А что было у него? Ранец с кошачьими консервами? Призрак? Привычки? Воспоминания? Она вспомнила, как он схватил ее за руку в лифте Золотого зоопарка, вспомнила напряженный взгляд, которым его одарила, – наверное, этот взгляд казался отчужденным, полным ужаса или обескураживающим, но Эдит такого вовсе не желала. Она просто удивилась. Жест Сенлина был таким естественным.

Байрон впереди нее споткнулся.

Носком ботинка он зацепился за дырку в ковре и успел лишь издать короткий изумленный возглас, прежде чем рухнул на колени.

Эдит без раздумий бросилась к нему, опустилась рядом и схватила за плечо, прежде чем он успел возразить. Они вместе встали и быстро отпустили друг друга.

Байрон выразительным шепотом поблагодарил Эдит, но не смог на нее взглянуть. Он поправил полы кителя и продолжил путь, как будто ничего не случилось.

Но Эдит не могла больше выносить тишину. Только не теперь. Не так близко к концу.

– Прости, что напоила тебя.

Байрон слегка повернул голову:

– А как же капитан Ли?

– Я думала, он тебе нравился.

– Ужасный человек, – признался Байрон. – Я содрогаюсь при мысли, что вы напоили меня до бесчувствия, чтобы беспрепятственно ласкать друг друга.

– Ничего подобного. Да, я подливала тебе ром, но не пыталась отравить тебя. Откуда мне было знать, что у механических оленей аллергия на алкоголь?

– Я думал, мы друзья, – сказал Байрон дрожащим от волнения голосом. – Я думал, мы просто выпиваем вместе. Я был польщен. Я не знал, что стою у тебя на пути. Ты могла бы просто попросить меня уйти, отвернуться в сторону. Вместо этого ты меня унизила.

Эдит была потрясена. В те ранние дни, когда она приходила в себя после потери руки и замены ее на движитель, олень ни разу не проявил к ней ни малейшей доброты. На самом деле каждый раз при встрече они препирались. Он всячески ее обзывал, она отвечала тем же – и так без конца, словно пара детей, которым запретили выходить на улицу. Она об этом и не задумывалась. Это был лишь способ побороть скуку. Но Байрон, видимо, считал, что они становятся друзьями.

– Подожди, – сказала Эдит и остановилась, вынудив Фердинанда резко затормозить. Байрон тоже остановился, но не обернулся. – Почему ты хочешь, чтобы я была твоим другом?

– Приятно, когда есть с кем поговорить, – бросил он через плечо, а спустя пару секунд добавил: – И ты не худший человек в мире.

А потом олень поспешил вперед, не давая Эдит даже задуматься над ответом.

В этой комнате Эдит никогда раньше не бывала, что само по себе ни о чем не говорило: дом Сфинкса большей частью оставался для нее загадкой. И все же именно это помещение показалось в особенности странным.

Основную его часть занимал длинный медный резервуар, напоминающий силосную башню, уложенную на бок. Между ним и потолком змеились подрагивающие, гудящие трубы. Пол, выложенный белой плиткой и снабженный дренажными канавами, вполне подошел бы для скотобойни. Воздух был теплым и густым, как весенний туман. Он оседал капельками воды на скопище циферблатов над иллюминатором, возле которого стоял Сфинкс, поворачивая большой торцевой ключ, как будто заводил игрушку.

Байрон, похоже, боролся с животным желанием удрать.

Эдит отказалась бояться. Независимо от того, как ужасно Сфинкс ее изругает, независимо от того, какими наказаниями будет грозить, она не станет раскаиваться. В конце концов, ей оставалось только надеяться, что он не лишит себя полезной подчиненной лишь для того, чтобы отнять у нее второй шанс. Ей вернут руку, Сенлин вернется домой и будет капитаном, – в общем, все пойдет как надо.

Во что еще она могла верить?

– Вижу, ты гордишься собой, – сказал Сфинкс.

Он перенес ключ на другой болт в иллюминаторе. Эдит поняла, что он его открывает. Она стояла достаточно близко, чтобы почувствовать тепло от бака, увидеть конденсат на окне и золотой свет внутри.

– Нет, мне ужасно стыдно. Я предала свою клятву, я…

– Нет, Эдит, прошу, пощади меня; пощади нас обоих. Давай не будем вести себя как незнакомцы. Я знаю, почему ты это сделала. Ты проявила сентиментальность. Все, о чем ты думала: спаси мальчишку, спаси его! Спасти от чего? От меня, разумеется. – Металлический голос Сфинкса походил на воронье карканье.

– Да. – Эдит вскинула подбородок.

Она не стыдилась того, что сделала, – результат ее разочаровал, да, но не заставил стыдиться.

– Вот так, да. Честность тебе идет. И мальчишку я тебе прощаю. Девчонки более чем достаточно.

– Прошу прощения?

– Девочка. Я взял ее под крыло.

– Волету? – У Эдит закружилась голова. То ли от тесноты комнаты, то ли при мысль о том, что, пока она всеми силами защищала Адама, его сестра пала жертвой Сфинкса.

– Почему ты удивляешься? Потому что она молодая? Маленькая? Своенравная? Эдит, для такого… необычного человека, как ты, многовато предрассудков. – Сфинкс переложил торцевой ключ на новый болт.

– Я должна поблагодарить тебя за это.

– Разве ты еще не переросла ту историю? Ты правда веришь, что я сделал это с тобой, что я настроил мир против тебя? Я не искалечил тебя, женщина, я сделал тебя целой.