Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

Отчаявшись, Эдит заговорила голосом, который даже ее собственным ушам казался тонким:

– Ты подвергнешь ее опасности?

– Не моргнув глазом, – подтвердил Сфинкс, вытаскивая последний болт из стального кольца. – Она бы меня не любила, будь все иначе.

– Ты не можешь выбрать кого-то другого?

– Нет.

Эдит показалось, что она тонет.

– Я хочу тебе кое-что показать. Иди сюда, Эдит. Взгляни.

Оставшись в одиночестве, Байрон в волнении тер плиточный пол ботинком. Черный Сфинкс высился над Эдит, словно зачарованная кобра. Он открыл иллюминатор, и клубы пара затуманили его зеркальное лицо. Эдит двигалась как автомат. Она уперлась ногой в перила, окружающие резервуар, и заглянула в окошко. Внутри лежал человек в набедренной повязке, в позе трупа. Под бледной белой кожей виднелись вены, которые светились красным, словно угли.

Веки мужчины затрепетали, с трудом открылись, а потом Красная Рука отыскал ее взглядом и улыбнулся.

Нога Эдит соскользнула, или колено подвело, или Башня под ней дрогнула. Какова бы ни была причина, она упала, как будто ее скинула норовистая лошадь.

Едва увидев чудовищную конструкцию с войлочным верхом, с аляповатыми плетеными карманами и массивными ножками в виде лап с когтями, Ирен и Волета единодушно решили, что бильярд – это мебель, маскирующаяся под спорт. Это было абсурдно. Ирен нашла кии неимоверно хрупкими, а Волета не могла понять, зачем в этой игре нужно тычками отправлять милые шары, похожие на карамельки, в карманы, как будто с ними нельзя делать другие, более интересные вещи. Разве не веселее смотреть, как они рикошетят, перескакивают через ограждение и катятся по полу? А почему ими не разрешается жонглировать?

Было странно находиться в бильярдной без «мистера Уинтерса» и Адама, которым нравилась игра и которые полдня занимались тем, что складывали шары, а потом гоняли их по столу. Эдит с одной рукой оказалась таким же хорошим игроком, как Адам с двумя. Она клала кий на край стола и наносила удар, полагаясь больше на изящество, чем на силу. Адаму нравилось играть за шекель, хотя ни у кого из них не было денег, чтобы делать ставки. Они вели счет, договорившись, что рассчитаются в следующий раз, когда им заплатят. Сейчас старпом опережала штурмана на три шекеля. Волета не могла не задаваться вопросом: когда ему удастся выплатить долг?

Они пришли в комнату, потому что таково было расписание, и ни одна из них не понимала, чем еще заняться. Они нервничали и, чтобы как-то отвлечься, начали катать шары взад и вперед друг к другу. Через несколько минут Волета сказала, что собирается попробовать карамболь – бросить мяч мимо Ирен так, чтобы он вернулся обратно. Подразумевалось, что его не надо ловить. Ирен не возражала, но она и так не очень-то старалась поймать шары, которые бросала девушка. В мыслях царил беспорядок.

– Ну что с тобой такое, Ирен? Это ведь совсем несложно.

– В следующий раз, – сказала амазонка невпопад.

– Что? – Волета опять толкнула к ней белый шар.

Ирен проследила, как он отскочил от ее рук и вернулся к Волете.

– Байрон сказал: в следующий раз. Ты уже встречалась со Сфинксом. Почему ты мне не сказала?

Волета опять толкнула к ней шар, с бо́льшим чувством:

– Потому что не люблю, когда мною пытаются руководить.

Ирен положила руки на углы стола, давая понять, что вышла из игры:

– Я не пытаюсь. Я тебе не мать.

– В каком-то смысле ты на нее похожа.

– В каком? Я что, такая же большая?

Волета засмеялась:

– Нет, моя мать была совсем маленькой. Но ты присматриваешь за мной. И я часто доверяю тебе. И я знаю, что ты волнуешься. Разве это не похоже на мать? Ты кажешься такой подругой, которая будет подозрительно относиться к молодым людям, когда они начнут обращать на меня внимание.

– Сначала им придется пройти через меня.

– Ну вот, я о том же. Если бы матерей избрали, я бы проголосовала за тебя.

Ирен сейчас больше напоминала человека, который страдает от зубной боли, чем того, кому сделали комплимент.

– Как ты можешь так говорить? Раньше я пугала тебя до смерти.

– Это в Новом Вавилоне-то? О, никто из нас не был там самим собой. Вот в чем проблема с тюрьмами: они полны заключенных, которые забыли или предали собственную суть. Я не горжусь собой прошлой и уж точно не виню тебя за то, что ты выглядела такой грозной. Я бы и сама с удовольствием наводила на всех ужас. Кроме того, теперь ты такая надежная. Я завишу от тебя. И ты об этом знаешь.

Ирен знала, и от этого лишь росла ее уверенность в том, что она не может позволить себе игнорировать свой недуг: тревогу, сны, большие перемены в характере и отваге. Что-то внутри нее сломалось. Что-то надо было заменить, и приходилось довериться в этом вопросе Волете.

– Ты считаешь Сфинкса другом?

Волета моргнула, как будто ее ударило порывом холодного ветра.

– Считаю, – сказала она, сбитая с толку переменой темы.

– Можешь попросить, чтобы он встретился со мной?

– Встретился с тобой? Зачем?

– Я хочу попросить его об услуге.

Теперь Волету охватило любопытство. Она взяла бильярдный шар в ладонь и прищурилась на него, как гадалка:

– Какой услуге?

– Личной.

– Знаю, о чем ты думаешь, – проговорил Сфинкс, прикручивая панель на место. Эдит, все еще униженно распростершаяся на полу, уставилась на него с отвисшей челюстью. – Как, ради всего святого, он пережил падение? Краткий ответ: с большим трудом. Он был сильно разбит и истощен, когда мои движители нашли его и притащили сюда. Но питательной среды в его жилах как раз хватило, чтобы не умереть. За последние месяцы он демонстрирует замечательный прогресс.

Байрон помог Эдит встать.

– Не бойся. Он парализован, – прошептал он ей на ухо.

– Да, он парализован, – звонко отразился от плиточных стен голос Сфинкса. Он закончил трудиться над последним болтом. – А шептаться за спинами людей невежливо, Байрон.

– Простите, – сказал олень и напряженно поклонился.

– Твой поступок мне очень интересен, – продолжил Сфинкс, вновь обращая все внимание на Эдит.

– Какой именно?

– Ты попыталась убить Красную Руку не действием, но бездействием. Ты дождалась, пока в моем движителе закончится энергия, и позволила силе тяжести совершить убийство вместо себя.

– Он тебе такое рассказал? – Эдит вскинула подбородок, чтобы было легче сглотнуть ком в горле. Еще никогда у нее не возникало таких проблем с глотанием. – Я все помню по-другому.

– Прекрати. Как я могу тебе доверять, если ты продолжаешь лгать мне? Хочешь, чтобы я отправил тебя в ужасное место? Далеко от друзей? Да и от Тома тоже. Право слово, Эдит, ты думала, что я смогу сделать из него блюстителя? Разве он на такое годится?