Мари Бреннан - Мемуары леди Трент: Тайна Лабиринта [litres]

Махира слушала мои объяснения со всем вниманием умной женщины, совершенно не разбирающейся в предмете, но готовой взять на себя труд подумать и хоть что-нибудь да понять.

– Допустим, часть яиц окажется жизнеспособной… – сказала она, дослушав объяснения до конца. – Что же вы будете делать со всеми этими медоежками?

Прекрасный вопрос. Кости можно было отдать на консервацию, но проку из этого, ввиду их миниатюрности (длина медоежки, даже взрослой, редко превышает четырнадцать сантиметров), вышло бы не много.

– Наверное, раздавать, как котят, – со смехом ответила я. – Если они вам понравятся, вы, безусловно, сможете оставить пару себе. Остальных можно пустить на дипломатические подарки.

– Эвкалипты у нас редкость, – напомнила Махира. – Но мы можем вырастить новые и дарить вместе со зверьками.

Условившись со мной о том, что медоежек я доставлю завтра утром, а к тому времени новый дом для них будет готов, Махира ушла. Я же, выйдя из кабинета, обнаружила, что наше затворничество породило на базе немало толков, коим и пришлось положить конец, объяснив, в чем дело.

– Сестра шейха? – сказал Том, услышав мой рассказ.

За этими словами чувствовался невысказанный вопрос.

– Да, – с улыбкой подтвердила я.

Зачем же лезть через стену, если у меня есть предлог войти в парадную дверь?

Наутро, придя в резиденцию шейха, я застала Махиру в саду. Прикрывая лицо вуалью, она раздавала указания слугам, заканчивавшим устанавливать сетку. Вход в эвкалиптовую рощицу они устроили из арочной шпалеры, и элегантность вольера для медоежек превзошла все мои ожидания.

Мои зверушки оживленно щебетали в клетке, вцепившись в прутья и выставив наружу узкие мордочки. Отпустив слуг, Махира откинула вуаль и наклонилась, чтоб разглядеть их поближе.

– Они меньше, чем я думала, – заметила она.

– В противном случае, – пояснила я, – их было бы гораздо труднее держать в неволе.

Открыв дверцу клетки, я отступила назад и поманила Махиру за собой. Медоежки весьма любопытны и относительно смирны, но куда более предприимчивы, если не стоять у них над душой.

Через пару минут они осторожно выбрались из клетки и быстро нашли дорогу к ближайшим цветам эвкалиптов. Гикара тут же уткнулась мордочкой в один из них, будто ее морили голодом целый месяц кряду.

– Вот маленькая обжора, – с нежной улыбкой сказала я.

Мы принялись обсуждать вопросы ухода за ними. Ближе к концу разговора я заметила мелькнувшую за сеткой и листвой эвкалиптов фигуру человека, направлявшегося к нам.

– Мы кого-либо ждем? – спросила я.

Махира не потянулась к вуали и не проявила ни малейшего удивления.

– Я уж думала, он не появится.

Поднырнув под сетку, закрывавшую арку, новоприбывший выпрямился. Сухайл…

Сердце затрепетало в груди. Да, я надеялась, что сия договоренность предоставит мне возможность поговорить с ним, но вовсе не ожидала этого так скоро.

– О небо, – невольно ахнула я, воровато оглянувшись по сторонам. – Беды из этого не выйдет?

Сухайл рассмеялся, хоть и не без некоторой натужности.

– Откуда же взяться беде, когда вы под таким надежным присмотром? – удивилась Махира.

Пожалуй, она была права. Если уж присутствия родной сестры Сухайла, да к тому же учащейся на имама, недостаточно, более надежной компаньонки не сыскать во всем мире.

– Благодарю вас, – сказала я, стараясь ничем не выдать, насколько ей благодарна.

Амамис и Гикара

Махира пожала плечами.

– Хусам осторожничает сверх меры. И это может вызвать куда больше слухов, чем если просто позволить вам вести себя как разумные взрослые люди. Если понадоблюсь, я буду заниматься вон там.

Достав из кармана плаща книгу, она отошла к небольшой скамейке в уголке эвкалиптовой рощи, неподалеку от Амамиса с Гикарой, увлеченно обследовавших новые владения.

Мы с Сухайлом неловко замерли у входа, не глядя друг на друга. Он нарушил молчание первым.

– Прошу простить меня за то, что не писал, – сказал он по-ширландски все с тем же знакомым легким акцентом.

– О, не стоит извинений, – заверила я.

Ответ прозвучал слишком громко. Умерив тон, я продолжала:

– Рада узнать, что у вас все благополучно.

Сухайл кивнул (я видела это краем глаза). Руки его были сложены за спиной.

– Моя семья… все наше племя… в последнее время испытывает некоторые трудности. И, надо сказать, уже довольно давно. Не первый год. Я был слишком занят этим.

Я поразмыслила, что бы такого сказать, чтоб это не прозвучало глупо, но в голову не пришло абсолютно ничего.

– На мой взгляд, сейчас семья ваша поживает неплохо.

Сухайл поднял руку, сорвал эвкалиптовый листок, растер меж пальцев и вдохнул его свежий аромат.

– Вполне. Хусам не давал мне скучать. Поручал присматривать за делами – в основном, здесь, в Куррате, пока сам ездил ко двору калифа. До тех пор, пока не отослал меня в пустыню.

От этого вопроса я удержаться не смогла:

– А как давно это случилось?

– Незадолго до отъезда вашего предшественника, – с иронической улыбкой отвечал он.

Иными словами, в то время, когда шейх узнал о неизбежном отъезде лорда Тавенора и о том, что на смену, по всей вероятности, прибуду я – а если не я, так Том, с ног до головы запятнанный сотрудничеством со мной. Но этого я сказать вслух не могла и посему перешла к более безобидной, по собственным рассуждениям, теме:

– Чем же вы занимаетесь там, в пустыне? Поиском драконианских руин?

Об этом спрашивать явно не стоило. Лицо Сухайла сделалось непроницаемым, словно каменное.

– Нет. Отражаю набеги бану сафр. Одного из мятежных племен.

Эта фраза ровным счетом ни о чем мне не говорила, и я не стала продолжать расспросов: в тот миг меня интересовала отнюдь не внутренняя политика Ахии.

– Извините. Надеюсь, обходится без особого кровопролития?

– Обходилось. До недавнего времени.

Я вспомнила о дурных вестях, привезенных Сухайлом в тот, первый приезд, и у меня защемило сердце.

– А как поживаете вы? – тоном человека, пытающегося уйти от слишком мрачной темы, спросил Сухайл. – С виду у вас все в порядке.

Я вкратце поведала о событиях, что привели нас с Томом в Ахию, и с немалым удовольствием рассказала о некоторых подвигах Джейка в Сантли. На протяжении рассказа Сухайл сделался несколько больше похож на себя самого и даже рассмеялся, услышав об инциденте у школьного рыбного пруда. В конце концов, это же он научил моего сына хорошо плавать, хотя вряд ли имел в виду подобное применение сей науке.

Но выражение глаз Сухайла узнать было несложно. Два долгих года, в юности, в тот самый период жизни, что назван в первом томе моих мемуаров «серыми годами», я видела его каждый день – в зеркале. Ради родных я отреклась от интереса к драконам, и после этого моя жизнь утратила все краски. Волею случая, мое примерное поведение в конце концов было вознаграждено, и о пути, что привел к текущему положению дел, я не жалела ничуть. А вот Сухайл…