Мари Бреннан - Мемуары леди Трент: Тайна Лабиринта [litres]

Привычный к этой работе, аль-Джелида карабкался наверх с феноменальным проворством, цепляясь крепкими, словно сталь, пальцами за самые крохотные каменные выступы. Забраться он мог много выше и дальше, чем кто-либо из нас, однако Сухайл, по мере возможности прибегавший к помощи веревок, отставал от него ненамного.

– Порой статуи и письмена можно найти в самых неожиданных местах, – со смехом объяснил он в ответ на мое удивление.

Более легкодоступные места, прочесывая все уголки и закоулки Лабиринта, обыскивали Том с Хайдаром и Эндрю, мне же оставалось одно – присматривать за верблюдами. О, я тоже искала, когда могла, но одежда слишком уж сковывала движения. Вдобавок я, даже переодевшись в брюки, значительно уступала спутникам-мужчинам в выносливости и силе, и посему о том, чтоб угнаться за ними, нечего было и думать. (Памятуя о сем обстоятельстве, при подготовке к следующей экспедиции я уделила должное внимание физическим упражнениям, и, нужно заметить, это оказалось очень кстати.) В утешение я взялась за работу над точной картой этих мест: по словам Сухайла, до меня подобную попытку предпринимал разве что Митонашри полтора века тому назад.

Поиски уводили нас в Лабиринт все глубже и глубже. Одна найденная кладка, подобно первоначальной нашей цели, оказалась разорена хищниками, а из другой уже вывелись детеныши, и это распалило мое нетерпение сильнее прежнего. Посовещавшись, мы с Томом решили воздержаться от ее изучения и двигаться вперед. То немногое, что мы могли бы узнать здесь, не стоило риска пропустить момент рождения детенышей в ином месте, а если уж из этого ничего не выйдет, вернуться никогда не поздно.

Под конец Сухайл слегка отклонился в сторону. Нет, не настолько, чтоб мы могли пропустить хорошее место – успехом нашей работы ради обычной прогулки он не рискнул бы ни за что, но, когда перед нами возник вопрос, свернуть ли направо или налево, выбрал левый путь, так как знал, куда он ведет. Таким образом, однажды утром, в начале калориса, когда лучи солнца падали вниз под самым эффектным углом, выехав из каньона, столь узкого, что двум верблюдам не разойтись, мы оказались лицом к лицу со Стражами Времени.

Если вы видели хоть какие-нибудь изображения Лабиринта Драконов, то этого сооружения не видеть не могли. Стражи представляют собой пять сидящих фигур полных двадцати метров в высоту, вырезанных в отвесной каменной стене каньона. Драконоглавые, крылатые, что так типично для драконианских статуй, они словно вглядываются в саму вечность. Между ними находятся четыре двери, а поверху тянется затейливый резной фриз с изображениями крохотных драконов в полете и человеческих фигур, закованных в цепи.

Помещение за дверьми долгое время являло собой загадку. Все четыре входа ведут в один и тот же низкий вестибюль, из коего сквозь единственный арочный проем можно попасть в следующий, более просторный зал. Должно быть, когда-то в этом зале имелась мебель, деревянные стенные панели либо еще что-то легковоспламеняющееся: стены зала оказались покрыты толстым слоем копоти, почти полностью скрывающей росписи, некогда украшавшие каждый квадратный дюйм стен. Различимы остались лишь разрозненные фрагменты, но все попытки отчистить копоть неизменно заканчивались уничтожением фресок. Стоит надеяться, что современные, более совершенные методы когда-нибудь позволят увидеть их целиком… но пока результат нулевой.

Конечно, мы отправились в Лабиринт вовсе не ради них, однако сия картина не могла оставить равнодушным даже человека, столь одержимого живыми драконами, как я. Если б и мне довелось расти невдалеке от подобных реликвий, как знать – возможно, и я увлеклась бы драконианами не меньше Сухайла. В Ширландии драконианских руин ничтожно мало, а те, что есть, не вызывают ничего, кроме разочарования, однако при виде Стражей Времени у меня захватило дух.

На ночь мы разбили лагерь неподалеку. Сухайл сознался, что однажды устроил себе постель прямо в вестибюле.

– Но больше – никогда, – с чувством сказал он. – В ту ночь мне ни на минуту глаз сомкнуть не удалось. Я был уверен, что Стражи знают о моей выходке и вовсе ее не одобряют.

Стражи Времени

Я прекрасно понимала, что он имеет в виду. Я отнюдь не суеверна, но мне тоже не хотелось спать под надзором этих каменных глаз, и на ночлег мы ушли за поворот – туда, откуда статуи было не видно.

Все время пребывания в Лабиринте мы стерегли лагерь по ночам: благодаря грунтовым водам, растительность в этих краях имеется даже летом, что привлекает сюда различных травоядных, за коими, в свою очередь, приходят и хищники, а наших крохотных костерков из верблюжьего помета недоставало, чтоб отпугнуть зверей. Одну меня в караул не ставили – не столько из-за пола, сколько из-за отказа учиться стрелять… однако в ту ночь я все равно почти не спала, раздумывая о драконианах и обо всем, что они могли знать о мире.

Наутро мои спутники начали обыскивать окрестности, а я осталась внизу и взялась рисовать Стражей Времени. Вряд ли в этом имелась какая-либо необходимость: Стражей рисовал и каждый заезжавший сюда путешественник, и даже те, кто в глаза их не видел, однако, глядя на эти древние изваяния, я не смогла отказаться от мысли запечатлеть их на бумаге собственной рукой. Задерживаться здесь надолго мы не могли и прекрасно сие понимали. Когда-то неподалеку был колодец (Сухайл показывал место), но его так завалило, что легче было бы выкопать новый. По воду приходилось ездить довольно далеко. Между тем одна из наших дойных верблюдиц после самума пала, а другая доилась не так обильно, как можно было надеяться.

Вскоре откуда-то сверху донесся победный вопль.

Обернувшись, я увидела Тома, стоявшего на краю плато напротив Стражей. Снизу он казался лишь серым пятнышком на фоне выцветшего от солнца неба. Он помахал мне шляпой, а свободную руку поднес ко рту и крикнул:

– Здесь!

Взбираясь на плато, он в кровь разодрал ладони – я обнаружила это, когда Сухайл отвел меня наверх более легким путем (заметьте: «более легким» отнюдь не значит, что путь оказался в прямом смысле легок). Однако страдания Тома окупились сторицей: посреди плато, во впадинке, засыпанной песком, он отыскал нетронутую кладку яиц.

С драконьей точки зрения место было идеальным. Плато располагалось на такой высоте, что тень укрывала его лишь под конец утра да к вечеру. При этом углубление в центре удерживало песок (иначе его сдуло бы ветром), и в этот песок наша дракониха отложила яйца. Да, как сие ни фантастично, однако мне крепко запало в голову, будто яйца эти отложены именно ею – первой самкой дракона, совершавшей брачный полет на наших глазах, той, чей след оказался потерян, когда аль-Джелида помешал мне углубиться за ней в Лабиринт. Конечно, вероятность была ничтожно мала… но разум мой не всегда оценивает вероятности рационально.