Алексей Пехов - Талорис [litres, авторский текст]

Шерон шевельнула мизинцем, высвобождая силу, заключенную в марионетке. На мгновение ночь стала белой, даже сквозь сомкнутые веки, даже через чужие глаза. Загремел тяжелый гром, ударивший в стороны, сминая ближайшие к нему преграды, руша колонны, карнизы и выбивая каменную крошку из поверхностей.

И девушка бросила в атаку Безногого.

Он ждал на втором этаже, возле выбитого теперь окна, и, получив приказ, встрепенулся. Перевалившись через подоконник, рухнул на загривок оглушенного дробителя, с которого свет сжег всю его броню.

«Руками» Шерон Безногий воткнул стилос в незащищенную спину врага, и тот тысячью белых искорок рассыпался по крылу Скарабея.

Она немного жалела, что мертвая погибла при взрыве, с ней бы вся охота продвигалась гораздо быстрее. Теперь же приходилось перемещаться ползком, это тратило драгоценные минуты и съедало силы.

Конечно же все прошло бы куда легче, если бы Шерон осмелилась дать Безногому чуть больше воли, а не держала его на коротком поводке.

Но она боялась, что потеряет над ним контроль, а тело оказалось слишком хрупким для неопытного некроманта, чтобы затем обуздать его во второй раз. Совершенно незаметно для себя ученица Йозефа стала Безногим, ощутила его руки, его сводящий с ума нечеловеческий голод и ненависть, которую он испытывал к той, что пробудила его, подчинила себе.

Он был псом, опасным и диким, который с удовольствием бы разорвал ее на части, если бы магия дала ему такую возможность. Шерон – Безногий хотела убить себя, но могла лишь ползти и делать то, что приказывают.

Игральные кости сейчас стали ее ищейками. Они вели за собой, показывая мертвому правильное направление. Кубики находили чудовищ, а Шерон руками Безногого отправляла их на ту сторону, втыкая стилос в созданий, которые никак не реагировали на мертвеца, считая его не больше чем предметом.

Приходилось признать, что в данной ситуации она нашла относительно легкий способ решения проблемы, хотя и чувствовала, что лихорадка, так долго спавшая, вновь начинает пробуждаться. Побочный эффект дара некромантов, и не было на свете того, кто бы мог научить ее справляться с этой болезнью.

Девушке потребовалось два часа, чтобы найти и разобраться с оставшимися заблудившимися в крыле Скарабеев.

Сорок два создания – гораздо больше, чем когда-либо убивали указывающие за одну охоту.

Когда все закончилось, она осторожно поднялась, выйдя из укрытия. Ученицу Йозефа пошатывало, голова кружилась, и она увидела себя зрением Безногого, ждавшего за углом.

Очень уставшая, как будто высохшая, ее бил слабый озноб, одежда порвана, в бурых пятнах, испачкана песком. Скулы стали острее, темные торчащие в разные стороны волосы поседели от серой пыли, на губах и подбородке уже успела засохнуть кровь, и Шерон даже не заметила, когда в носу лопнул сосуд. Но хуже всего выглядели глаза – без зрачков и радужки, горящие белым светом и совершенно жуткие. Пожалуй, указывающая сама бы испугалась себя в иной ситуации.

Безногий, приподнявшись на локте, протянул истлевшую руку, отдавая стилос. Он выполнил то, что от него требовалось, больше был не нужен, но указывающая не спешила разрывать с ним связь. Ей следовало убедиться, что все действительно закончилось.

– Защищай меня, – сказала она, чуть «отпуская» контроль, давая ему возможность действовать самостоятельно и вполне осмысленно для той задачи, что ему назначила.

Он полз впереди, неприятно шелестя сухой плотью, порой скрежеща на камнях, когда касался их открывшимися костями. Чудовищный кладбищенский паук, находиться рядом с которым неприятно и хотелось только одного – заставить его замереть и больше уже никогда не просыпаться.

– Шестеро, к чему я пришла, – тихо прошептала Шерон.

Они вышли в горячую южную ночь, под бесконечный перезвон цикад и мерцание звезд. Девушка глубоко вдохнула и постояла несколько минут, прислушиваясь к умиротворяющим звукам, никак не сочетающимся с теми, кто несколько лет жил в этой части дворца.

Теплая ночь в середине месяца Меча, а на ее родине сейчас холодная золотая осень, море безумствует и норовит постучать в двери прибрежных домов. В данный момент герцогство Кариф и герцогство Летос были похожи лишь одним – и там и там появлялись заблудившиеся.

До арки она добралась без приключений, никто не думал нападать из мрака. Кости ждали здесь и с нетерпением, точно маленькая собачонка, попросились на руки. Она подняла их с земли, ощущая тепло, сохранившееся на гладких поверхностях.

– Спасибо.

Скатила в карман сумки, приказала Безногому оставаться на месте, вошла во дворик, где все так же перекликалась металлическая многоголосица вбитых ею гвоздей. Бросив взгляд через закрытую решетку, она увидела синие отблески пламени и с разочарованием закрыла глаза на несколько долгих мгновений.

Где-то скрывался еще один (или не один). Тот, кого она не учла и кого не смогли найти кости.

– Шерон! – окликнули с высоких стен, и она узнала голос Карии, удивляясь, что та все еще ждет ее. – Все в порядке?

Как забавно после той лжи, что кто-то интересуется посланной на смерть.

– Да! – крикнула она в ответ. – Мне нужна вода!

Практически мгновенно спустили флягу на веревке, и она напилась, полностью ее опустошив.

– Будь осторожна! – предупредила Кария.

Стрекот цикад в крыле Скарабеев больше не казался Шерон умиротворяющим, он скорее раздражал, мешал и скрывал те звуки, которые стоило бы слышать.

– Найди мне его, – сказала она, и Безногий тут же «ожил», пришел в движение.

Началась долгая охота.

Рассвет стремительно растекался по небу, точно розовое молоко. Шерон сидела на бортике пересохшего бассейна, уже дважды проваливаясь в скоротечный, тревожный сон, неспособная справиться с усталостью и лихорадкой.

Она никого не нашла и подозревала, что тот, кто прятался, играл с ней в кошки-мышки. Он оказался слишком хитер, и выманить его из логова не получалось.

– На что ты надеешься? – спросила Шерон, за неимением лучшего собеседника обращаясь к Безногому. – Что я сдамся? Оставлю все как есть и уйду? Понимаю тебя. Ты спал много лет, менялся, иначе бы не был столь умен, и вот пришла та, кто может тебя остановить. Неприятно. Но жизнь не самая приятная вещь, мой друг, и я упорнее тебя. И опытнее. Рано или поздно мы встретимся, как бы ты этого ни страшился.

Она направилась к подвалу, хотя уже проверила его. Вниз вела распахнутая настежь дубовая дверь, и прежде, чем начать спуск, девушка несколько раз провела ладонью по засову, оставляя на нем свой невидимый отпечаток.

Подвал, прохладный и темный, представлял из себя череду каменных мешков с покатыми сводами, отдельными камерами для хранения продуктов и хмельных напитков. Шерон по пути подхватила за изогнутую ручку один из глиняных сосудов с вином, сбила с него сургучную печать, вылила часть прямо на пол, а затем кинула в горлышко игральные кости, утопив их в напитке.