Эшли Дьюал - Полуночная буря [litres]

Предводитель увидел, как Беренгарий вонзил меч в макушку речного человека. Тот в судороге выронил кинжал, и темная кровь залила его перекошенное от ужаса лицо. Осгод рывком выдернул меч, и голова его жертвы раскололась на две части.

– Впечатляет, – прохрипел Аргон, посмотрев на своего противника. Тот с интересом остановился и расправил плечи. Стальной прочный шлем скрывал его лицо. Сколько же легенд ходило об истинном облике Осгода Беренгария! И одна была хуже другой.

Аргон и Осгод одновременно подняли мечи. Они стояли друг против друга, совершенно позабыв о том, что вокруг продолжали сражаться тысячи солдат.

Возможно, все, чего Аргон добился в своей жизни, вело к этому моменту, когда он сможет отомстить за своего отца. Он зарычал, Беренгарий бросился в атаку, и их мечи скрестились с оглушительным звоном.

На этот раз соперник Аргону достался опасный. Осгод долгие годы был правой рукой Алмана Многолетнего и считался самым сильным воином Калахара. Еще никому не удалось победить его – человека огромного роста, мастера своего дела, которому лишить человека жизни не стоило ровно ничего.

Сильф старался менять положение, перепрыгивая с ноги на ногу, как его учил отец.

« Правильно дыши, правильно двигайся », – звучали в голове слова Эстофа.

Но отражать выпады Осгода было невероятно сложно. Он с такой силой орудовал мечом, что от его ударов Аргона отбрасывало в сторону. Он стискивал зубы, отпрыгивал все дальше и дальше, а Осгод наступал, будто черная смерть в сверкающих доспехах, без лица, без голоса и прошлого. Величественный палач, намеревающийся лишить Аргона жизни.

Аргон в очередной раз оступился и вдруг рухнул на землю. Беренгарий замахнулся, и его меч вонзился в паре дюймов от головы Аргона. Сильф перекатился и попытался встать, но гигант свирепо ударил его в живот. Аргон свалился на землю, харкая кровью. Он резко вздохнул. « Почувствуй врага, стань им самим ». Его отец кричал так громко, что заглушал ор обезумевшей от ярости толпы.

« Поднимайся, Аргон! »

Аргон в отчаянии помотал головой.

« Поднимайся! »

Осгод Беренгарий поднял над собой меч, и тот сверкнул в солнечных лучах. Сильф понимал, что, возможно, это последние мгновения в его жизни и сейчас он умрет. Как отец. Как Нуба. Как Томми. Он не сумеет отомстить за Эстофа и больше не увидит Эльбу и Ксеона. Не увидит Долину Ветров.

« Поднимайся, сынок, давай же! Поднимайся! »

Меч Осгода медленно опускался. Аргон зарычал, словно горный лев, и рывком вскочил на ноги.

Осгод промахнулся и снова попытался пронзить Аргона мечом, но тот отпрыгнул в сторону. Он прислушивался к голосу своего отца, как никогда раньше. Измотанный, но окрыленный яростью. Однако самое главное теплилось внутри у предводителя. И об этом сокрушительном оружии никто не догадывался. Даже сам сильф.

Аргон не просто мстил за отца. Он мстил за человека, которого любил .

Любовь придала сильфу такую силу, что через мгновение острый клинок его меча прошелся по не защищенной доспехами ноге Беренгария, а потом и по руке. Осгод злобно выругался, а Аргон быстро обежал его и нанес мощный удар со спины. Осгод разъяренно попятился назад.

– Что ты говоришь? – с издевкой спросил сильф.

Злость, ненависть, боль и презрение – все эти чувства слились воедино, придавая предводителю силы. Со страшным криком он вонзил меч Беренгарию между ребер, и тот свалился на колени. Аргон прижался щекой к холодному шлему и провернул оружие, раня врага еще сильнее. Затем он рывком выдернул меч, и Осгод со стоном согнулся. Аргон, тяжело дыша, вытер о рубаху окровавленный клинок, обошел воина и остановился прямо перед ним. В поединке Осгод ранил его в плечо и торс, но боли он не чувствовал.

– Хочу назвать тебе свое имя.

Беренгарий подался вперед, свирепо взмахнув мечом, но Аргон отпрыгнул в сторону и ногой выбил оружие из его руки.

– Хорошая попытка, – он смахнул с лица капли пота, – но бессмысленная.

– Ты кто такой?

Внезапный порыв ветра сорвал с головы Беренгария серебряный шлем. Как же долго Аргон ждал этого момента, как он хотел посмотреть в глаза убийце отца! И как был удивлен, увидев обычное лицо без шрамов, рубцов и ожогов. Не было ничего необычного в облике Осгода Беренгария, не было ничего устрашающего, опасного или отвратительного. Это был светловолосый мужчина с синими глазами, немного грубоватым носом и тонкими губами. Самый обычный воин.

– Твоя легенда – вздор, – просипел Аргон.

– Люди боятся того, чего не видят, – бросил Беренгарий.

И тогда сильф приблизился к нему – резко и стремительно, как ураган, как торнадо, как погибель.

– Вот я перед тобой, вот мое лицо и мое имя! Я Аргон из Дамнума, и ты убил моего отца!

Осгод молча смотрел на него широко раскрытыми глазами и кряхтел, крепко зажимая кровоточащие раны. Сильф наклонился над ним, будто туча, и еле слышно спросил:

– Ты меня боишься?

Беренгарий ухмыльнулся.

– Нет.

Аргон выпрямился, крепче сжал меч и холодно бросил:

– Зря.

Потом он размахнулся и одним ударом лишил Осгода Беренгария головы.

Она свалилась на землю, тут же покрывшись пылью, но Аргон высоко поднял ее, будто показывая отцу на небе и всем тем, кто находился рядом с ним на поле здесь, на земле. Кровь злейшего врага потекла по его руке и плечу, и он подставил ей свое лицо, словно дождю алого цвета. Аргон закричал, и вместе с ним закричали солдаты. Когда он открыл глаза, то понял, что за ним наблюдают десятки воинов. Юноша глубоко вдохнул солоноватый запах крови, бросил голову Осгода на землю, поднял меч и прогремел:

– За Станхенг!

Его возглас подхватили сотни солдат, которые ринулись с места, словно пробудившись от страшного кошмара! Они сбивали врагов с ног, рубили их на куски, утопали в их крови и неслись дальше, неукротимые и бесстрашные, и Аргон впереди всей этой опасной силы, будто главнокомандующий. В тот день Аргон из Дамнума лишил жизни сотни человек, его клинок вел за собой обезумевшую от ярости и злости армию Станхенга. Он превратился в некий символ неподчинения и отваги, и люди следовали за ним без страха, потому что верили, что он сумеет их защитить.

Боль от ран казалась едва ощутимой. Аргон не обращал на нее внимания. Он вонзил нож в шею одного из Огненных санов, отрубил руку прислужнику Нирианы. Аргон все несся вперед и вперед, мечтая лишь об одном – уничтожить своего второго злейшего врага. Алмана.

А ведь он мог его убить. Он мог до него добраться, он точно мог , если постарается, если поторопится, если…

Страшная боль, какой раньше Аргон никогда в своей жизни не испытывал, прожгла его тело. Он замер и широко открыл глаза. Пальцы задрожали.