Эшли Дьюал - Полуночная буря [litres]

Эльба прищурилась. Тяжело дыша, она смотрела на юношу и не верила своим глазам. Это ведь не мог быть Аргон. Это было попросту невозможно. Она до скрежета зубы стиснула и процедила:

– Это не он.

– Госпожа…

– Аргон обещал вернуться.

– Великие духи, – раздался хриплый перепуганный голос. Рядом с нимфой появился Хуракан. Он кинулся к Аргону и схватился морщинистыми руками за его плечи. – Ох, мой мальчик, что же ты… что ты опять натворил! – Старик задрожал, потом выпрямился и гневно посмотрел на замерших солдат. – Чего вы ждете? Помогите же мне, давайте! Нужно вытащить его, слышите? Нужно вытащить его отсюда!

Несколько солдат опустили Аргона на землю. Хуракан упал перед ним на колени и с ужасом начал водить ладонями по его окровавленной груди. Эльба не могла пошевелиться. Она до конца не понимала, что происходит, и лишь когда старик схватился руками за голову и застонал, будто раненый зверь, невероятная боль пронзила все ее тело.

Нимфа резко откинула голову назад и почувствовала, как горячие слезы покатились по ее щекам. Она задрожала, задрожала так, словно сил в ее теле совсем не оставалось, а потом в отчаянии посмотрела на мертвого сильфа и прогремела:

– Отойдите от него!

– Ваше величество, я…

– Отойдите от него! – Эльба взмахнула рукой, и земля под Хураканом затряслась. Он откатился в сторону и испуганно воззрился на королеву, а она медленно опустилась на колени перед рыжеволосым предводителем клана Утренней Зари.

Девушка наконец-то разглядела его лицо. Пусть перепачканное пылью и кровью. Но все же его. И волосы такие же вьющиеся. Она прикоснулась к ним пальцами, и ее плечи поникли, как будто все ее существо разом сломалось. Она опустила голову и крепко зажмурилась, но слезы все равно полились из глаз и упали на смертельную рану в груди предводителя. Эльба совершенно растерялась. Она ведь до сих пор слышала его обещание, что он вернется. Но сейчас он лежал перед ней мертвый и холодный. Лицо ужасно бледное, а губы – светло-розовые, почти прозрачные.

– Аргон, – шепотом позвала королева, все еще уповая на чудо, – Аргон, пожалуйста…

Но он не отвечал. Глаза его оставались закрытыми.

– Мне так жаль… – Хуракан плакал. Столетний старик рыдал как ребенок, сдавливая ладонями виски. – Как же мне жаль, моя дорогая, как мне жаль.

Но Эльбе не было жаль. Ей было больно. Мучительные терзания разрывали нимфу на части, и ничто не могло остановить их. Отчаяние, с которым она глядела на молодого предводителя, внезапно превратилось в жгучую обиду. Он ведь пообещал, что вернется, но что теперь? Весь смысл заключался в том, что люди сражались за свое будущее… а будущее Эльбы всего за одно мгновение превратилось в пепел.

« Ты будешь терять всех, кто тебе дорог », – прошипел голос в ее голове. Проклятье Змеиных жриц из Черной топи. Проклятье ее матери! Фьорд умер. Теперь умер и Аргон.

Эльба встряхнула волосами и вдруг подумала, что это она виновата. Быть может, если бы не ее чувство к Аргону, он остался бы в живых. Если бы она не поддалась искушению и не ощутила себя на мгновение счастливой и защищенной, он бы вернулся, как они и договаривались. Но теперь обещание было нарушено.

Королева медленно опустила руку сильфа и на какое-то мгновение почувствовала себя пустой, такой же прозрачной, как вода. Девушка встала с колен, не видя ничего перед собой, и холодно процедила:

– Герард, ты выполнишь мою просьбу.

– Да, моя госпожа, – покорно поклонился тот, – разумеется.

– Ты возьмешь с собой несколько человек, и вы отправитесь в Дамнум.

– В Дамнум?

Нимфа перевела острый взгляд на слугу и твердо ответила:

– Да. Отвезите тело Аргона на его родину и похороните, как велит их обычай.

– Сейчас, моя госпожа?

– Сейчас, Герард.

– Но ведь вам…

Слуга запнулся и виновато отступил. В глазах Эльбы вспыхнула дикая ярость, и люди посторонились. Она сорвала с себя окровавленный фартук и бросила его на землю. Издалека доносились грохот и шум идущего сражения. Эльба вновь почувствовала вину, а потом внезапно осознала, что больше не намерена молчать.

Ее уже не сдерживало обещание, данное Аргону.

Она решительно пошла вперед, не обращая внимания на изумленные взгляды. Хуракан вскочил на ноги воскликнул:

– Куда же вы? Эльба, прошу вас, остановитесь!

Но Эльба не собиралась больше никого слушать. Она могла спасти всех тех, кому сейчас они помогали, чьи раны сейчас залечивали. Она могла спасти Аргона. Но чувства и слепое доверие заставили ее скрываться в тени, когда нужно было загородить каждого собой.

Эльба вскочила на белоснежного коня и схватила кожаные поводья. На ее лице отразилась непоколебимая уверенность. Она всегда знала, что она гораздо сильнее, чем многие предполагают, поэтому, пришпорив лошадь, словно белая стрела, нимфа покинула военный лагерь и направилась к своему главному врагу – Алману. Солдаты в недоумении глядели на нее, опускали мечи и останавливались, а она шипела зло и хрипло:

– Вакинья васк мани .

Пророчества на моранском сами срывались с ее языка. Она и раньше говорила на мертвом диалекте, но сейчас слова исходили из самого ее сердца.

– Васк мани ханхени де нэо вое.

Гроза идет. Тьма идет и заберет вас всех с собой.

Конь несся так быстро, что люди словно превращались в расплывчатую дымку. Но Эльба заставляла его мчаться все быстрее и быстрее, чтобы ни одна стрела не смогла их задеть.

Ожесточенная схватка останавливалась, едва рядом проносилась Эльба. Солдаты, будто завороженные, следили за черноволосой нимфой, выкрикивающей странные слова. Она глядела прямо перед собой. Ее голубые глаза потемнели от ярости, и небо загрохотало, не в силах сопротивляться такой мощи. Казалось, война прекратилась, потому что вопли и крики стихли. Равнина замерла в ожидании, и Эльба почувствовала себя истинным сердцем Вудстоуна.

Она потянула вожжи на себя, зашипев, словно черная гадюка, и конь резко остановился, подняв пыль. Эльба оказалась в самом центре поля. За ее спиной виднелись скульптуры Алмана и Вигмана Барлотомеев, впереди простиралась река. Наверняка Алман не мог не заметить ее белоснежного коня даже на таком расстоянии. Эльба грациозно спрыгнула на землю. Она понимала, что затишье вот-вот закончится, но не боялась. Когда над ее головой загремели грозовые тучи, она вздернула подбородок, ядовито улыбнулась и едва слышно прохрипела:

– Буря пришла.

А потом опустилась на колени и свирепо ударила кулаком по земле.

От ее пальцев во все стороны разбежались бесчисленные маленькие трещины, растущие под грохот разъяренно сверкающего неба. Солдаты ринулись вон от нее, а она резко наклонила голову, так что шея хрустнула, и молнии сверкающими стрелами обрушились на равнину.