Эшли Дьюал - Полуночная буря [litres]

– Я не собираюсь вам дерзить, и мне не надо перечислять, что вы сделали для меня и моих людей, я все прекрасно понимаю и потому отправляюсь один.

– С какой стати?

– Может, я делаю доброе дело.

– Никто не совершает добро тайно.

– Если добром хвастаться – это уже не добро.

Вольфман вдруг ощутил себя семнадцатилетним мальчишкой, которого поучал старший брат. Брата у него не было, но чувство почему-то возникло странное и далеко не приятное. Вольфману показалось, будто он совершенно беспомощен и ничтожен. Этот дикарь не воспринимал его слова всерьез, не видел перед собой короля или воина. Он видел мальчишку, которому разрешили поиграть во взрослые игры.

– Мы возвращаемся в лагерь.

– Вы возвращаетесь. А меня ждут дела.

Вольфман зашипел от ярости, выхватил из ножен меч и выставил его перед собой в надежде, что Аргон задрожит от страха и преклонит колено, но дикарь только ухмыльнулся.

– Не стоит.

– Я снесу тебе голову!

– Нет.

– Думаешь, не смогу?

– Не успеете.

Вольфман сипло и часто дышал. Перед ним стоял не Хьюго Кнут, не Догмар и не его мать. Даже не Эльба. У нее был твердый характер, но и она не нашла в себе сил сопротивляться после того разговора в королевских покоях. Аргон же совсем его не боялся, и меча он не боялся, как будто кровь у него другая и раны заживают иначе.

– Вы плохо выглядите, Вольфман. Опустите меч.

– Я сам разберусь, что мне делать.

– Вы не доверяете мне.

– Только идиот может доверять сильфу.

– Только идиот может доверять Барлотомею. Но вот, видимо, два идиота нашли друг друга. Так может, вы опустите меч и мы перестанем притворяться, будто у нас нет цели?

– Сейчас моя цель, – прорычал Вольфман, – поставить тебя на колени.

– Это недостижимая цель, – предупредил Аргон, – ветер нельзя приручить.

– Бурную реку тоже, но почему-то Эльба больше со мной не спорит.

Аргон промолчал. В его взгляде вспыхнуло нечто новое – недовольство и ревность, но он очень быстро спрятал их.

– Я вам не враг.

– Сомневаюсь.

– Хорошо. Ладно. – Аргон поднял ладони и вдруг понял, что ему пора сменить тактику. Враждовать с Вольфманом Барлотомеем не было смысла. Ему не приносило никакого удовольствия общение с этим надменным мальчишкой, но король есть король. Ему принадлежит земля, за которую вскоре им придется сражаться. – Вы хотите узнать, куда я направляюсь? Я отвечу. А вы опустите меч.

– Если меня устроит ответ.

Сильф неохотно кивнул, вспомнил о Ксеоне, который наставлял его держать себя в узде, и продолжил:

– Я проделал долгий путь до того, как встретился с вами. Я посетил Рифтовые Болота, где потерял своего верного друга, побывал в Ордэте, где узнал о смерти отца. Я искал способ одолеть Лаохесана Опаленного, который восстанет из пепла в ближайшем будущем и обрушит невиданные беды на Калахар.

– И при чем здесь замок Фера?

– В книгах мыслителей Ордэта было написано, что для победы над Лаохесаном надо добыть стальные цепи, выкованные огненным народом.

– И ты решил отправиться в Халассан?

– Верно.

– Почему сразу не назвал причину?

– Я пытался, но вы не слушали. Мне тоже называть вас на ты? Или это привилегия великих королей и королев Вудстоуна? Это бы значительно…

– Ладно. – Вольфман опустил меч. Аргон вскинул брови, а на лице короля появилась недовольная усмешка. – Я не слышал ничего более нелепого.

– Вы мало общаетесь с людьми.

– Но моя жена тоже верит в Лаохесана. И если угроза действительно существует, я не стану ставить вам палки в колеса. Пора принять, что есть вещи выше моего понимания.

Вольфман замолчал, а Аргон, прищурившись, воззрился на него. У такой перемены настроения должны были быть причины, но пока что он не мог понять – какие именно. Молодой предводитель задумчиво нахмурился, в то время как Вольфман сжал рукоять тонкого клинка, искусно выкованного в лучшей мастерской его города. Аргона нельзя было одолеть силой. Он был старше и опытнее. Вольфман казался неумехой в сравнении с летающим сильфом. Но было и у Вольфмана маленькое преимущество – в нем текла кровь Барлотомеев, а они слыли не только гордецами и собственниками.

Теперь они были и хладнокровными убийцами.

– Я пойду с тобой, мы добудем стальные цепи вместе, – заключил король, и Аргон недовольно свел брови.

– Исключено.

– С какой стати?

– Мне сказать правду?

Вольфман сверлил Аргона злым взглядом, грозившим прожечь в его лице дырку размером с целый Калахар.

– Таково условие.

– Я не собираюсь отвечать за вашу жизнь, Вольфман. Мне не нужен балласт.

– Я не балласт.

– Вы еле переставляете ноги, а я собираюсь незаметно пробраться в замок огненных санов, а не сыграть в кости с «храбрейшими» солдатами Эрла Догмара.

– Мы пойдем вместе или я прикажу Догмару заковать тебя в кандалы, а потом, когда мы вернемся в Станхенг, выставлю летающих людей за южные ворота города. И все мы насладимся кровавым зрелищем, едва мой дядя направит на них свое войско.

Аргон не ожидал услышать такие слова. Это была угроза, и совсем не шуточная. В голосе Вольфмана слышалась такая ярость, что Аргон засомневался, кто перед ним – друг или враг. Иногда власть оказывается в руках неправильных людей, и ничего хорошего из этого не выходит. Лаохесан едва не уничтожил все живое, что процветало в Калахаре. Алман Барлотомей убил родного брата.

На что был способен этот болезненный мальчишка с блестящими от злости глазами?

– В вашем плане есть небольшая погрешность, – холодно сказал Аргон. – Если вы выполните свою угрозу, у Алмана прибавится союзников.

– И ты станешь воевать на стороне человека, который обезглавил твоего отца? – Вольфман оскалился. – Будешь воевать против Эльбы Барлотомей Полуночной?

Аргон замер. Этот разговор нравился ему все меньше и меньше.

Он скривил губы в усмешке и пожал плечами:

– Не отставайте, потому что я назад не оборачиваюсь.

– И не нужно, – ответил Вольфман. Нож он планировал вонзить дикарю не в сердце.

А в спину.

Станхенгские кузнечные мастерские были полны рабочих. Стук молотков не затихал до самого вечера, а затем вновь возобновлялся к утру. Вооружить армию в течение нескольких месяцев – тяжелая задача, но люди Вольфмана оказались преданными подданными, которые трудились не столько за еду, сколько за идею возвращения мира. Было в их одержимости что-то поразительное, и Ксеон пришел к выводу, что жители Станхенга искренне любят Вигмана Барлотомея, пусть о его черством характере ходили легенды по всему Калахару. Не зря его армия получила название «Каменные Сердца».

Родные братья. Вигман и Алман. Когда-то Вудстоун процветал под их правлением, а теперь при воспоминании о былых временах женщины горбились, а мужчины удрученно отмахивались, словно говорить о давно пережитом не было смысла.