Тай Сазерленд - Когти власти [litres]

– Дело в том, что я вовсе не героический дракон, – развёл он крыльями. – Ленивый, планы строить не умею… И всегда прячусь, когда случается что-то плохое.

– Но ты же придумал, как меня разбудить! – горячо возразила она. – И разве ты сейчас прячешься? Сам кинулся туда, где всё плохо! А когда полетел искать нас с Луной и остальными – разве это лень или трусость?

– Ну так то я с Бедой… Вообще я, наверное, умею выступать только в роли какого-нибудь незадачливого соратника.

– Так это же здорово! – просияла радужная, весело подпрыгивая на месте. – Соратник, который никогда не задаётся – самый лучший на свете! Вперёд, на Мракокрада! – крикнула она, устремляясь к выходу.

– Эй, погоди! – опешил дракончик. – Что прямо сейчас? Надо план придумать хотя бы! Кстати, «незадачливый» значит не совсем то… В историях его обычно потом убивают.

– Только не в нашей! – фыркнула она, ныряя в занавес из орхидей.

– Кинкажу, ты куда? – Карапакс бросился вдогонку.

– Хочу понаблюдать за ним, – пожала крыльями радужная, будто удивляясь вопросу. – Узнаем, какую вещь он зачаровал, чтобы всех гипнотизировать, украдём её или сломаем, и тогда все такие: «А-а-а-а! Это чудище нас обманывало! Долой его! Вон из леса!» – и всё в ажуре, мир спасён!

Морской дракончик уже сомневался, что сможет стать соратником такой решительной и безрассудной героини.

– Не думаю, что всё так просто, – осторожно заметил он, потирая лоб.

– Почему? Ты же сказал, он меня не тронет! Стоп… А почему?

– На тебе заклятие… Моё собственное.

Кинкажу вытаращила глаза. Карапакс смущённо потупился.

– Ну да… Я ведь тебе не всё сказал.

Она молча втолкнула его обратно в хижину, затем чуть слышно прошипела:

– Так ты дракомант ?

– Ну да, – пожал он крыльями, – только никто пока не знает… кроме Беды, Луны и Холода с Вихрем. Так что больше никому не говори, ладно?

– Три луны! – сердито вскинулась она. – Ну почему я всегда всё узнаю самая последняя?

– Вовсе не последняя, всего лишь пятая из всех драконов в Пиррии… или шестая, если считать меня.

Радужная скорчила гримасу.

– Ну ладно, так тоже неплохо. Но в следующий раз, когда станешь делиться огромным-прегромным важным секретом, я должна быть первой, договорились?

– Хорошо, – кивнул дракончик, – и да, я ещё не сказал, что на мне тоже заклятие – Мракокрад меня не видит и не слышит. – Он достал из кожаного мешочка зачарованный сучок и объяснил заодно, почему не может больше колдовать, разве что под прикрытием Анемоны, что тоже очень рискованно.

– Вот видишь, – вздохнул он, – вовсе я не кинулся туда, где плохо, а на самом деле снова прячусь. Всю жизнь прячусь.

– Ничего себе! – просияла Кинкажу. – Полная невидимость для врага – просто чудо, а не заклятие! Великолепная идея! А говоришь, планы строить не умеешь. Из нас с тобой выйдет замечательная команда! Ты будешь выдвигать идеи, а я их воплощать – БАМ! БАМ! Ананасом прямо в морду!

– Нет-нет, в морду не получится: она у него тоже заговорённая… как и всё остальное.

– Против ананасов? – захихикала радужная.

Карапакс тяжело вздохнул, представив себе разноцветную крошку, которая с визгом швыряется ананасами в древнего чёрного великана. Может, стоило лучше подумать над выбором героя для своей истории?

– Да ты не беспокойся так… – Кинкажу весело похлопала его крылом. – Не то лоб станет весь в морщинах. Мой план отлично сработает, вот увидишь! А если нет, придумаем другой, ещё получше… Вот теперь я понимаю, что чувствовала Ореола, когда спасала мир!

Она вприпрыжку устремилась к двери, и дракончик невольно подумал, что королева Ореола наверняка вела себя куда рассудительнее и спокойнее.

Небо уже тускнело, залитое пурпурными красками заката, вечерний сумрак всё плотнее окутывал стволы деревьев. Морской дракончик вздрогнул от прикосновения тёплого меха – по лианам над головой карабкался пушистый ленивец, почти сливаясь с тенью. Из гамаков радужных доносился дружный храп, а в воздухе жужжали ночные насекомые.

Далеко внизу, на земле, виднелось сплошное кольцо огня, а внутри него – тёмные фигуры Мракокрада, королевы и остальных. Глянув туда, Кинкажу возмущённо рыкнула.

– Ореола никогда не разрешала разводить огонь где попало! – прошипела она. – Даже для ночных установлены строгие правила. Наверняка этот… эта бабуинова задница её заставила!

– Точно, заклятие работает, – согласился дракончик.

– Давай подлетим ближе.

Тихо и незаметно, словно падающий лист среди ветвей, Кинкажу порхнула к собравшимся внизу. Должно быть, понял Карапакс, радужные, как и морские, хорошо видят в темноте. Расправив крылья, он начал спускаться следом – далеко не так изящно и бесшумно, но его Мракокрад слышать и видеть не мог.

Усевшись возле тюрьмы, за пределами огненного круга, они прислушались к разговору. Ночной ветер хлестал по чешуе сырой листвой, под когтями в лесной подстилке копошилась какая-то живность. Кинкажу придвинулась к Карапаксу, и он ощутил прикосновение прохладной чешуи, иссиня-чёрной для маскировки.

Неужели и правда влюбилась? Да нет, ведёт себя вроде как обычно. Наверное, так и со всеми себя ведёт. А может быть, не со всеми, только с ним, а влюбилась ещё в академии?

Он встряхнулся, прогоняя лишние мысли. В таких, как он, не влюбляются, их даже не замечают – особенно рядом с остроумным Вихрем, гордым красавцем Холодом или добросердечным открытым Охром.

При мысли об улетевшем сопещернике душу кольнула тоска. Если всё закончится благополучно, надо будет непременно отыскать земляного дракончика с помощью магии и узнать, как у него дела.

Ореола вдруг повернулась в их сторону.

– Ты слышал? – спросила она.

– Орангутан в кустах, – кивнул Мракокрад, дёрнув хвостом. – Не волнуйся, когда убийцы появятся, я услышу их мысли. Пока вокруг одни радужные.

– Я тоже слышал шум, – недовольно буркнул Потрошитель, – но никого не видел… из-за этого дурацкого огня!

– Это необходимо, поверь мне, – вздохнул чёрный великан. – Чтобы напасть на королеву, им придётся лезть через него – или лететь, и тогда мы их легко разглядим. Хотя, конечно, сначала я услышу. – Он поднял голову и прищурился, вглядываясь во тьму.

– Словно для портрета позирует, – прошипела Кинкажу раздражённо. – «Великолепный Кракосмрад в ожидании обречённой армии врагов».

Морской дракончик с трудом подавил смешок. Напряжение последних дней словно растаяло – как же всё-таки приятно разделить, наконец, тяжесть ответственности с кем-то ещё! С тех пор как очнулась маленькая радужная, окровавленная морда Хамелеона ни разу не являлась ему, а в тягостном беспокойстве, близком к панике, появились островки надежды.