Тай Сазерленд - Когти власти [litres]

– Но… – Анемона схватилась за шею. – Как ты…

– Кинжал! Рассыпься песком – навсегда!

Кривой блестящий коготь из стали мгновенно раскрошился и развеялся по ветру.

Морская принцесса молча таращилась на брата.

– Я тоже дракомант, – объяснил Карапакс. – Извини, не признался раньше.

– Что за чушь? – фыркнула она. – Кто, ты? Да ты же никто! Это я морской дракомант!

– Да, но только благодаря мне. Я виноват перед тобой, Анемона, что сделал тебя такой. Тогда, на церемонии Когтей власти. Не хотел, чтобы догадались обо мне, вот и решил их отвлечь… И всё, что случилось с тобой потом, только моя вина.

– Нет! Это моя собственная власть! Ты не можешь просто так забрать её, не можешь сказать, что она твоя. Не ты меня создал!

Она бросилась на него и повалила спиной в воду. Когти полоснули по шее сбоку, и острая боль пронизала жабры.

– Не ты меня создал, и не тебе меня остановить! Я всё равно убью её! Если придётся, голыми когтями, чем угодно! Сделаю кинжалы из ракушек, отравлю воду! Зачарую жемчужные нити, чтобы задушили её, или её дурацкий рог нарвала, чтобы проткнул сердце!

Карапакс толкнул её, сбрасывая с себя, а затем сам навалился сверху, прижимая к песку.

Вот что видела Луна, мелькнуло в голове.

От нахлынувшей волны облегчения бешено заколотилось сердце. Он не потерял душу! Ему не хочется причинять вред Анемоне!

Её чешуя скользила под когтями, песок ослеплял, засыпая глаза. Анемона рванула зубами перепонки на лапе, и дракончик заревел от боли.

Снимая заклятия Мракокрада, он надеялся изменить её, думал, что освобождает. Почему же не получилось? Она продолжала яростно сражаться, колотя его в живот и царапаясь. Боль пронизывала всё тело, но сестру он не отпускал, всё так же прижимая к песку.

– Столкни его с меня! – крикнула она, тыкая когтем во что-то за его спиной.

Карапакс обернулся и с ужасом увидел, как огромная скала выворачивается из песка и летит, приближаясь, словно атакующий небесный.

Прикрывая голову, дракончик откатился в сторону.

– Исчезни! – крикнул он скале, и та с глухим шумом рассеялась, будто и не было.

Тем временем Анемона вскочила и раскинула крылья.

– Все крабы на берегу! – крикнула она. – Нападайте на него!

Песок заколыхался, словно морские волны, и из него полезли разом тысячи крабов – от крошечных отшельников, до огромных алых чудищ с мощными клешнями. Завывая от боли, Карапакс запрыгал по песку, стряхивая с лап и хвоста кусачих тварей.

– Волны! – выкрикнул он. – Смойте всех крабов в море!

Вода откатилась назад, словно обиженная приказом, а затем собралась в высоченную волну и обрушилась на берег. Карапакса сбило с лап и придавило к песку. Лёжа он видел сквозь воду, как Анемона цепляется когтями за берег. Наконец волна отхлынула, унося копошащихся крабов в шипящую пенистую бездну.

Не успел дракончик перевести дух, как его начали обстреливать острые морские раковины, норовя воткнуться между чешуйками. Смерть от тысячи порезов, подумал он, утирая заливающую глаза кровь.

Увёртываясь и пригибаясь, он подобрал в песке пару плоских круглых камушков и приказал:

– Защитите меня от ракушек!

Два маленьких щита послушно взвились в воздух и заметались туда-сюда, отражая удары.

– Анемона, я не хочу с тобой драться! – крикнул Карапакс.

– Тогда не говори глупостей, за которые хочется убить! – ответила принцесса. – Проглоти его!

Песок внезапно провалился под лапами, а затем посыпался на голову. Дракончик метался в узкой глубокой яме, не в силах выбраться наружу. Умирать, погребённым заживо, не хотелось, да ещё оставляя беззащитными перед убийцей мать и Кайру, а друзей – под заклятием Мракокрада. Что сможет Кинкажу одна?

Он дотянулся магией и вырвал с корнями пальму. Поваленное дерево заскользило по песку, едва не задавив по пути Анемону, и замерло, свесив в яму широкие длинные листья. Дракончик вцепился в них когтями и стал с усилием выкарабкиваться, переставляя лапу за лапой. Песок внизу утробно чавкнул, пытаясь засосать его обратно, но Карапакс крикнул:

– Отпусти!

Песок поднялся вихрем, а затем улёгся, как прежде, в ровную поверхность дюны без всяких следов ямы, не вызывая никаких подозрений в плотоядности.

Ухватившись за ствол лежащей пальмы, Карапакс тяжело дышал, приходя в себя. Битва проходила нечестно: Анемона использовала смертельные заклятия, в то время как он только защищался, не желая убивать младшую сестру.

Лёгкий свист высоко в воздухе заставил дракончика задрать голову. С неба рушился огромный камень – блок стены из развалин Островного дворца.

– Раздави его! – хищно взвизгнула принцесса. – Бей, пока не попадёшь!

– Стой! – крикнул Карапакс камню.

Тот дрогнул, закачался в воздухе, но затем вновь стал набирать скорость.

Дракончик постучал по пальмовому стволу.

– Защити меня! – Отпрыгнул в сторону и закутал голову крыльями.

Раздался глухой удар и душераздирающий треск. Подняв голову, Карапакс увидел вокруг падающие куски дерева, а камень высоко отскочил и вновь устремился вниз, целясь в голову.

Будет бить, пока не попадёт! Таково заклятие. Дракончик схватил первое, что попалось под лапу – раковину краба-отшельника – и прошептал:

– Сделай мне чешую твёрже алмаза и кости крепче стали! Пусть я стану неуязвимым, какой бы камень ни обрушился сверху! – Сжал раковину в когтях и крепко зажмурился.

Я умру… Я умру… Я умру…

Каменный блок врезался в него с такой силой, что вмял целиком в песок. Казалось, сверху обрушился целый Глубокий дворец. На мгновение дракончик перестал дышать.

Боли, однако, он не чувствовал – и оставался жив.

– Пусти … – прохрипел он, едва выдавливая слова.

Выполнив задание, камень откатился и остался лежать на прибрежном песке.

« Морская трава … – удивляясь, что не теряет сознания, с трудом произнёс мысленно Карапакс, – замотай Анемоне пасть, чтобы она не могла выговорить ни одного заклятия, ни вслух, ни про себя, пока ты касаешься её… А могла только дышать».

По глухому мычанию со стороны принцессы он догадался, что заклятие сработало, но сам пока был двигаться не в состоянии. Лежал в ожидании, когда измятое тело придёт в себя.

Мгновение спустя чужие когти злобно полоснули его по морде. Анемона нависла над ним, вертя перемотанной головой и глядя то одним глазом, то другим. Открытые ноздри свирепо раздувались. Она вновь ударила когтистой лапой, и он инстинктивно сжался… но боли не ощутил. Удивлённо глянул на свою чешую, залитую кровью от множества мелких порезов.

Сестра всё ещё пыталась перерезать ему горло, но когти скользили, не оставляя следов… как на алмазе!