Мгер Оганесян - Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Не ожидал тебя здесь встретить. Приветствую, – радостно обнял монсеньора.

– Привет, привет, дорогой, – похлопывая друга, обнял в ответ улыбающийся сын правителя.

– Что привело тебя сюда? – удивлен босоногий эльф в зеленых штанах, измазанных соком ромашек.

– Спросил бы тебя о том же, – подкалывает Этрей, зная, что его друг обожает валяться на ромашках и попивать молоко в свободное время и спать под ясным небом.

– Так спроси! – подыгрывает Морен.

– Мне нужна твоя помощь.

– Нет, нет, нет. Даже не проси.

– Но ты даже не знаешь, о чем речь, – безобидно настаивает Эртей.

– Его высочество даровал мне отпуск, перед тем как отправиться в Норюэль.

– Выслушай, дружище! Вспомни, как мы играли в детстве.

– Это было давно. И ты теперь монсеньор.

– Вот именно. Перед тобой монсеньор, и он просит тебя как твой друг. Я только тебе могу довериться.

– Этрей, я чуть ли не тысячи лет без отдыха служил у арфаона. Убивал, выполнял самые опасные задания, решал сложнейшие задачи. Наконец-то мне выдался долгожданный отпуск, дай насладиться.

Монсеньор посмотрел величаво, как свойственно отцу, в глаза босому эльфу и сказал:

– Чего ты хочешь?

– Отдохнуть.

– Назови цену.

– Какую цену? Мы друзья.

– Я дам тебе руководящую должность.

Долгие века Морен ждал такого предложения, но теперь оно на весах с дружбой. После небольшого размышления Морен отвечает:

– Мне ничего не нужно. Просто скажи, как от тебя отвязаться?

– Узнаю своего друга, – засиял Этрей и продолжил: – Я сегодня отправлю отряд в Горсари, откуда он доставит пять тонн мяса на норюэльский рынок. Мне нужно убедиться, что меня не обманут.

– Тебя обманут.

– Знаю. Поэтому я пришел к тебе.

– И ты хочешь выяснить, кто хочет на тебе нажиться, и демонстративно наказать.

– Именно. Этим самым я завоюю авторитет.

– Смело. А где твой брат? Почему ты этими вопросами занимаешься?

– Брат? Ему все подавай, во всем повинуйся, за него все решай. А он еще и на игры за потехой отправился.

– Ах-ах, очень похоже на Валтерия. Любит он эксплуатировать окружающих, – вспоминает Морен, как взрослый гранд монсеньор специально отправлял его за одной только водой по десятку раз за день, когда он был совсем мал и пока не поступил на службу к арфаону.

– Интересно, все старшие братья такие?

– Говорят, да.

– Садись, подкину до дворца! – воскликнул монсеньор, садясь на коня.

– Одно условие, монсеньор!

– Говори, смертный! – подсмеивается Этрей над другом.

– О, владыка, приумножь дни в моем отпуске втрое после задания, – подыгрывает Морен.

– Да будет так, раб, – смеется сын арфаона, подавая руку своему другу.

Морен хватается за руку и садится позади. Оба скачут в сторону столичного дворца.

Управляющий «домом синичек» провел испачкавшуюся Валерию в комнату, где она могла расположиться, пока монсеньор не привезет ей новое платье в качестве извинений. Для эльфов испачкать прилюдно женщину или задеть ее каким-либо образом считалось верхом невежества. Валтерий, прикрывший щитами пострадавшую девушку и забравший в свой дом, чтобы переодеть и накормить, поступил так, как поступил бы любой другой представитель высшего света Арии Вариэны. Даже если окружающим удается разглядеть девушку, такой жест – это дань приличиям. Среди эльфийского народа он продиктован чувством уважения. Поэтому эльфы воспринимают подобные поступки как норму.

Улыбчивая барышня, оставшись одна в комнате, пребывает в изумлении. Затаив дыхание, она наслаждается обстановкой дворца, его цветами и уютом. Войдя в комнату, она первым делом обращает внимание на абрикосового цвета стену напротив, внутри которой три квадратные арки, занимающие почти всю стену. За арками виднеется балкон, поручни которого увиты зеленой с красными цветками бегонией. Через стеклянный потолок, также обвитый бегониями, она разглядывает ясное небо. Затем опускает свои янтарные очи на необычайный пол, и у нее возникает желание коснуться его. Она присаживается и проводит руками по следам изображения морского бриза, который вдруг медленно оживает от дуновения свежего ветра с балкона. По коже восторженной Валерии пробегает дрожь. В углу просторной комнаты позади нее стояла большая синяя с золотом кровать на кристаллических ножках. Рядом с ней в стене располагался шкаф, волнообразная дверь которого – сплошное зеркало в золотой оправе с эльфийскими узорами. Она поднялась и прошлась по плывущему под ногами морскому бризу, переливающемуся с полом цвета бронзовых песков, вдоль балкона и облокотилась на перила, наблюдая за летающими синичками. Потрясенная девушка, мило улыбаясь, произнесла:

– Синички…

Одна из синих птичек с пушистой желтой грудью и блестящими глазками прилетела и уселась около нее.

– Ну что ты, милое создание? – добродушно и мягко пропела Валерия.

Своими быстрыми коротенькими прыжками синичка подобралась ближе, крутя головой, осмотрела грациозную девушку. Эльфийка открыла ладонь и птичка села на нее. Робкая улыбка озарило лицо девушки. Глаза ее наполнились блеском. Она влюблялась в Валтерия с каждой минутой все глубже. Не потому, что он наследник престола, она даже не знала тонкостей его характера. Она влюблялась в его мир… в его отношение к окружающему… в образ его жизни, который она разглядела во всех чудесных мгновениях, пролетевших от эпизода в карете до этой минуты.

Близ города по просьбе эльфа в зеленых испачканных штанах конь, скачущий во весь опор, переходит на шаг:

– Этрей.

– Да, Морен, – ответил монсеньор.

– Останови коня.

– Для чего?

– Ты видел, как я выгляжу?

– Выглядишь гадко. А причем тут это? – насмехается златовласый друг.

– Спасибо, конечно, друг… Я говорю из заботы: негоже наместнику арфаона возвращаться во дворец с гостем в таком виде.

– Да ты просто хочешь помыться. Так бы и сказал!

– Очень смешно.

– Не помешало бы, знаешь?

– Жаль, что ты монсеньор, а то бы ответил тебе.

– Зеваешь много, друг мой.

– Самоутверждаешься?

– Где мне еще самоутверждаться, как не перед другом?

– Перед женщиной, например, которой у тебя нет, – перетянул чашу весов в свою сторону.

– Не нарывайся, юморист.

– Как скажешь, – проговорил Морен и через несколько секунд продолжил: – Тысячелетний мальчик, ах-ах.

– Ах-ах, – посмеялся Этрей, резко остановив в развороте коня, одновременно толкнув друга локтем.

Расслабленный Морен не ожидал такого от принца и не смог удержаться. Свалившись с коня, он делает кувырок и группируется. Но когда опирается на руку, чтобы встать, она проваливается в ручей, на дне которого грязь.