Мгер Оганесян - Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Равхал постоянно ел. Создавалось ощущение, что он пришел поесть. Но все окружающие были настолько пьяны, что уже не могли его осудить.

– Мы – орки! Мы – сила и мужество! Пускай все остальные дамские расы нас боятся! – закричал Равхал, подняв свой кубок, возвышаясь над столом.

– Да! – зашумели остальные.

– За Крывард! За Крывард! – вновь воодушевил орков Дэвилхенд в гомоне толпы.

Он постоянно бросался яркими тостами и призывами к завоеванию мира, что, конечно же, привлекало соотечественников и радовало Кулмата. После каждого глотка карны Равхал набрасывался на еду, чтобы алкоголь не так сильно помутил его рассудок, как остальным. Да и глотки его были не такими искренними и добротными, какими следовало быть у порядочного крывардца. Дэвилхенд в очередной раз громким и восторженным голосом обращается к опьяневшему князю:

– Кулмат, князь орков, как насчет традиционного турнира по борьбе на руках?

– Турнир? Давайте! – воскликнули рядом сидевшие вожаки.

– Да! – обрадовались остальные.

– Отчего же нет? – Кулмат, чуть покачиваясь, поднялся на ноги и продолжил: – Начнем!

Равхал клал руки одному противнику за другим, как и князь. От мощи, с которой орки сворачивали друг другу руки, некоторые столы не выдерживали, и трудно было определять, кто победил. Приходилось повторять на новых. Для орков борьба на руках во время какого-либо торжества – обычное развлечение.

Гул в помещении не позволял отчетливо слышать собеседников, вдруг перед очередным поединком один из орков говорит:

– Отличный сегодня вечер!

– Вечер что надо, – ответил авторитетный Дэвилхенд.

– Не хватает лишь женщины…

– Зачем тебе его женщина? – возмутился во всеуслышание Равхал.

– Чьей женщины? – спросил один из ревнивцев, стоявший рядом с Равхалом.

– Он говорит о твоей, Дулон! – еще сильнее ввел в заблуждение всех Дэвилхенд.

– Я гово… – не успел пьяный орк оправдаться, как о его голову Дулон разбивает стул.

Начинается потасовка. Уже не разобрать, кто кого за что ударил и за кого вступился. Равхал тайком вышибает двух рейдеров, которые на всякий случай присматривали за безопасностью Кулмата. Затем подходит к князю и величаво говорит:

– Негоже князю уже здесь находиться. Идем, нам надо кое-что обсудить.

Кулмат захватывает его за затылок, тянет к себе и грозно говорит:

– Ты, Равхал, мой лучший убийца. Для тебя все, что угодно.

– Идем, Кулмат, – злоумышленник говорит с государем, как с другом, помогая подняться, ведет к покоям.

В пустой темной комнате Равхал поджигает факелы и садится напротив пьяного господина, который первый заговаривает:

– Ну, о чем ты хотел поговорить?

– Князь, я всегда был верен тебе, ты это знаешь.

– Несомненно и безусловно, Равхал.

– Мы всегда были намного ближе, чем просто слуга и владыка.

– О, Аваддон! Да о чем ты вообще говоришь? Мы же с тобой вообще друзья, насколько может дружить князь с подчиненным.

– Да, Кулмат. Поэтому мне многое остается непонятным.

– И что, например? – бросил недоумевающий взгляд князь.

– Пыталась я сознаться брату, что сыну князь отец. В назначенную дату настанет и мой конец. Придет за мной его палач и не спасут ни ребенок, ни его плач.

– Ты сумасшедший? – поменявшись в лице, князь указывает на то, что Равхал говорит от имени женщины.

– Ни о чем не говорит?

Тут князем завладел ужас. В одну секунду протрезвевший государь побледнел и еле удерживал последние капли самообладания.

– В чреве своем я ношу твою силу. Нарекая огнем, покажу всему миру.

– Ты все знаешь… – удивился Кулмат.

– Ты использовал мою сестру! – воскликнул разъяренный Равхал.

– Ты не понимаешь!

– Как же? «Нас разделяет пропасть. Осудят орки мою власть. Не смей являть о сыне свету. Не раскрывай проблему эту». На вот, держи! – швырнул письмо в лицо князю.

– Тебе не понять ношу князя, покуда сам не будешь в его шкуре!

– Ты назвал моего Кулмата проблемой! – подошел вплотную Дэвилхенд к презренному собеседнику.

– Да как ты смеешь! – поднявшись, воскликнул государь.

– Смею, – хладнокровно вставил нож под ребро Кулмату, который из-за раны в легком уже не мог закричать, – оставил ребенка сиротой. Убил мою сестру, друг.

– Ты… ты слабак… – тяжело проговорил князь, имея в виду удар Равхала исподтишка.

– Нет, Кулмат. Слабак тут только ты. Ты не достоин называться ни князем, ни другом. Ведь для этого нужна ответственность, а этого у тебя точно нет, – с этими словами Дэвилхенд второй раз пырнул князя в легкое. – Запомни это лицо, ведь оно для тебя последнее. Ты не попадешь в Гильнуру, ведь я подожгу твое тело, а сердце съем.

Мститель наслаждался медленной смертью Кулмата. Князь вдыхал воздух лишь одним легким и только наполовину, захлебываясь кровью из другого. Лежа, потеряв много крови, не мог произнести ни единого слова. И казалось, князь вот-вот испустит дух. Дэвилхенд обливает его тело карной и бросает в него факел. В безмолвном страдании и ужасе ожидает Кулмат гибели в огне. Но апогеем мести становится момент, когда Равхал разрезает грудь презренного. Рассекая рукой, вырывает его еще бьющееся сердце и поедает, пока муки князя полностью не оканчиваются.

Мальчик настолько приноровился, что уже отражает стрелы, которые пускает Луиджи, с завязанными глазами.

Ежедневно он по тысяче раз подтягивался, карабкался по скалам, бегал по горам и водоемам, приседал с бревном и метал камни.

Как следует подготовив подопечного, джинн выпускает зверя, да еще какого. Величественного и мощного, ловкого и быстрого. Длинная черная грива льва покрывала даже грудь. Несравненная реакция позволяла мгновенно реагировать на любое движение.

Но Ракши был невообразимо быстр. Его взмахи стали так же искрометны, как руки самого Валтерия. Помимо двух коротких мечей мальчик вооружен лезвием на цепи – кусаригамой, управляясь с нею столь ловко, словно кошка с хвостом.

И все же, у него не должно было быть ни единого шанса против такого могучего животного, которое тяжелее него в семь раз. От рыка льва разбегаются все травоядные и разлетаются птицы. Чуть задрожали коленки Ракши. Зверь прыгает на него, но мальчик с умопомрачительной скоростью отскакивает в сторону, поранив хищнику бедро. Развернувшись, лев встает на чуть ослабевшие задние лапы и передними пытается нанести удары сбоку. Ловкий принц ныряет под удары и наносит мелкие раны клинками при каждом взмахе зверя.

Глаза Луиджи засверкали от восторга, потому что за резким ларским львом не успевал ни один из воинов.

Животное стало еще медлительнее. По выносливости Ракши не было равных, к тому же он прекрасно умел сберегать и расходовать свою энергию.