Мгер Оганесян - Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Шокированный Луиджи не может поверить в происходящее, ведь последствия будут непоправимыми, если он не вмешается. Его бархатные розовые руки на несколько секунд засветились:

– Silisia Esilesi. Silisia Esilesi, – прошептал джинн.

И когда острие огромнейшего меча должно было настигнуть принца, черным клинком он отбивает удар, совершив кувырок назад с выходом на прямые руки и ноги, одновременно светлым клинком он делат порез правой руки гиганта. Равнодушные глаза мальчика будто исполнены тьмой. Огдор попытался нанести еще удар, мальчик уклонился. Второй удар – мальчик снова уклонился. Третий удар – Ракши, уворачиваясь, сокращает дистанцию и пытается поранить врага. Но вояка оказался гораздо быстрее, чем думал принц. Могучий убийца хватает рукой презренного человека за руку, в которой тот держит черный клинок, но в ответ молниеносно получает вторую рану светящимся. Рефлекторно гигант отпускает ученика джинна. Тогда он пытается ударить с ноги, резко и хлестко, как умеет. Но одновременно с боковым сальто назад Ракши обрезает сухожилие под коленом Огдора. Скорость выполнения приема оказалась умопомрачительной. В одно мгновение орки замерли в тишине, какой никогда в зале Аваддона не было. Зеленый злодей захромал. Опыт подсказывал ему, что нужно теперь работать вторым номером. И мальчик попадается, ринувшись в наступление, получает контратаку с локтя в плечо. Чудовищная дурь отправляет выскочку в глубокий нокаут, отбросив его на несколько метров назад. Огдор на этот раз спешит покончить с ним.

– Silisia Esilesi. Silisia Esilesi, – снова прошептал джинн.

И Ракши после заклятия джинна, вращаясь вокруг оси в сторону, вскакивает и наносит град ударов по подлетевшему хромому орку. Слева – справа, слева – справа, снизу – снизу, сбоку – сверху.

«Славься, Анапсемо, никто не заметил…» – вздохнул с облегчением Луиджи, в очередной раз тайно исцелив подопечного.

Отскакивая на одной ноге, Огдор с трудом отбивается, постепенно получая глубокие порезы на предплечьях. И внезапным ударом с пятки в раненную коленную чашку мальчик выбивает кость орка из сустава окончательно. Она вырывается из кожи наружу, а монстр падает на землю. Ракши в момент падения исполняет сальто над врагом, отсекая дымящимся клинком голову с его массивной шеи.

Смутившиеся орки оцепенели на трибунах, некоторое время не понимая, как такое могло произойти. Затем понуро опустили головы и начали переговариваться.

Ракши отчаянно отрезает сначала правую руку с трупа, затем упорно разрезает другую. Благополучно сохраняет браслеты. Гордо и стремительно вместе с учителем поднимается вверх среди ужаснувшихся великанов.

– Аксакал… – чуть задрожавшим голосом обратился отрешник.

Джинн сначала вальяжно обратил на него взор, а затем слегка повернул голову. Орк продолжил:

– Он и правда Амракши?

– Правда Амракши.

Гул пересудов поднялся среди орков, пока чужаки покидали зал их главного бога. Но на арене разгорячившийся мальчик обронил амулет… Подвеску с голубым нефритом, дарованную матерью, когда Ракши покидал отчий дом.

Аксакал понимал критичность своих действий в отношении с королевскими властями. Игнорируя письма Сальвадора, он придавал себе больше важности. Но всему есть свой предел, который джинн давно переступил. Поэтому по дороге в Арачнакан он достает арэву – камень джиннов. Это была голубая плазма в форме сердца, внутри которой циркулировала бело-золотая вода, словно водопад и водосвод. С ее помощью он призывает орну. Но она была, не как у Эхеллиоса – вся в крови и не погибала, долетая до места назначения. Она была бирюзовой, а от попадания света мерцающие блики пробегали по коже. На тощие лапки Луиджи цепляет письмо и отправляет во дворец Эсперансы:

«Доброго дня Вам, генерал Сальвадор! Приношу свои глубочайшие извинения за столь поздний ответ. Все дело в том, что Ваши письма затерялись, я буквально чудом их обнаружил. К сожалению, мы немного отклонились от еженедельного плана посещения родных краев. В качестве компенсации через три дня, то есть в пятницу, мы прибудем в Эсперансу. Вы будете в восторге от того, насколько изменился Ваш мальчик! С уважением, аксакал Луиджи».

По прибытии в Джесснуру, Валерия забегает во дворец, где застает Этрея.

– Миледи, вам туда нельзя, – заговорил Этрей, отделившись от своей свиты.

– Ваша милость, здравствуйте! – исполнив реверанс, эльфийка тревожно продолжила: – Мне нужно увидеть Валтерия, прошу вас!

– Вы его супруга? – зная истинный ответ, высокомерно спросил монсеньор.

– Нет…

– Сестра? А может, мать?

– Нет…

– Тогда как я могу вас пустить?

Валерия опустила глаза, разочарованная не могла подобрать нужные слова. Этрей уже было развернулся, чтобы удалиться, но девушка возразила:

– Ваше величество!

Этрей замер и повернулся лицом к гостье, которая настаивала:

– Быть может, я вам не родня по крови и вовсе не супруга воину, что несправедливо пал на безопасных играх… – слезы невольно навернулись на глаза. – Но мы с ним вовсе не чужие! И мать Земля свидетель, насколько дорог он мне.

– Дитя, я могу тебе поверить. Но сейчас речь не о судьбе двух влюбленных, а целого государства и будущего эльфов! Знаешь, сколько эльфиек пытаются посетить моего брата лишь потому, что он монсеньор?

– При всем уважении, монсеньор, не оскорбляйте меня, – слезы не прекращают потихоньку падать из глаз красавицы. – Я полюбила… – тихо и внятно почти прошептала она, вдруг прервавшись в безмолвной тишине, чтобы не выдать плачь. Этрей замер, всматриваясь в чудесные глаза гостьи, излучающие страдания. Прикрыв глаза и собравшись с духом, она заявила: – Я полюбила его еще до того, как узнала, что он монсеньор.

Один из подданных, что был свидетелем их знакомства, не удержался и шепнул Этрею:

– Это правда, монсеньор.

Тот одобрительно кивает, и Валерию пропускают в арфаонский сад. Отчаянно и целеустремленно она мчится к возлюбленному, не замечая ни красот, ни драгоценностей, окружающих ее на пути. Она слепо бросается по зову сердца.

Добравшись до древа матери Земли, эльфийка замирает, увидев самого Мэрфэла, недвижно сидящего у бездыханного тела, помещенного в центре ствола. От переизбытка страха и уважения она не может пошевелиться. Арфаон поднимает свои божественные фиолетовые глаза, словно горящие от бликующего солнца, и спустя две секунды говорит:

– Подойди дитя, не бойся.

Трепеща, Валерия медленно подходит к древнему правителю. Чем ближе она подходила, тем меньше становились блики. И наконец она убедилась, что в глазах Мэрфэла вовсе не огонь.

– Добрый день, государь, – скромным реверансом, сдерживая слезы, девушка воздала уважение верховному эльфу.