Макс Фрай - Nada [сборник litres]

Ленька сто раз приглашала Наташку и всегда получала один ответ – «В твое Зажопье?! Ну уж нет, не в этой жизни!»

Вот как все правильно складывается, – подумала про себя Ленька каким-то отстраненным рациональным умом, который все это время ощущал дискомфорт от всех этих появлений то ли Наташки, то ли не Наташки, и наконец получил какое-то подобие логики и уцепился за него, довольно урча.

В прихожей Наташка скинула туфли, деловито выудила из-под обувницы лиловые гостевые, а на самом деле ни разу не востребованные никем шлепанцы – как будто бы забегала вот так каждый день.

– Ты как добралась-то сюда в такую рань? – спросила Ленька, закрывая дверь.

– Вот же, блин, что значит – настоящий друг! – восхитилась Наташка. – Другой бы сейчас за святой водой побежал, а она только лишь интересуется, как я добралась. Знаешь что, Леонида Аркадьевна, вот ты конечно до фига отличная актриса, но что-то мне подсказывает, что спросить у меня ты бы хотела не это.

– А знаешь что, Наталья Николаевна, ты у нас до фига, конечно, отличный психолог, но могла бы и понять, что мне как-то неловко приставать к тебе с этими самыми вопросами, которые я хотела бы у тебя спросить, и ты могла бы взять да и рассказать мне самостоятельно все, что сочтешь возможным.

– Вот ты ж блин, философ-самородок! – восхитилась Наташка. – Ловко ты стрелки перевела. Теперь вот и я осознаю, как это все непросто…

– Ну если непросто, то и фиг с ним. Будем разбираться по мере необходимости. Да и сама хороша, – улыбнулась Ленька. – Другой бы сейчас заладил «мозги-мозги», а она шлепанцы натянула – и довольна.

– Да на фига мне сдались они, эти твои мозги? – фыркнула Наташка. – Много они кому счастья принесли? Мне и своих хватает – ложкой в рот всю жизнь попадала, и ладно.

– Кстати, о ложке, – обрадовалась Ленька. – Ты вообще ешь или как? А то я что-то проголодалась от таких дел.

– Вообще-то я или как. То есть потребности не испытываю, но и не откажусь при случае, особенно если еще чего-нибудь этакого заваришь. Ты чаи-то свои не растеряла, надеюсь?

Вместо ответа Ленька прошла на кухню и распахнула дверцы шкафчика, доверху забитого свертками, баночками и коробками. Наташка присвистнула восхищенно из-за Ленькиной спины.

– Ого! Знала бы – давно бы к тебе нарисовалась.

– Да я и не скрывалась особо, – ответила Ленька, наливая чайник.

Все было как в Ленькиных давних мечтах: белый круглый стол, клетчатые салфетки, скворчащая на сковороде глазунья – кроме яиц в доме не нашлось больше никаких свежих продуктов. Наташка угнездилась в широком плетеном кресле, а Ленька притащила себе из комнаты еще одно, поменьше, но тоже удобное.

– Так как ты добралась-то? – повторила Ленька.

– Как-как? Пешком, – буркнула Наташка, набивая полный рот. – Меня сейчас не больно-то кто повезет.

– Почему? Ты ж вроде бы нормальная.

– В смысле не воняю и черви не падают? – хохотнула Наташка.

– Приятного аппетита, дорогая подруга – сказала Ленька, давясь глазуньей.

– Ну прости, нежная моя душа! Это я тебе нормальной кажусь. То есть я и есть нормальная, – поправилась Наташка, – но только ты меня видишь.

– А-а-а, ну тогда понятно, – протянула Ленька, вздыхая. – Буду тебя возить. Я машину как раз купила.

В ее мечтах не так, ох не так она сообщала Наташке эту новость. Но Наташка отреагировала как раз правильно.

– Да ладно?! Вот ты, мать, крута! А я смотрю – нет и нет тебя нигде. На машины-то я особо внимание не обращала.

– Ты искала меня, что ли? – опешила Ленька.

– Ну, конечно, искала! Два месяца вокруг работы круги нарезала, потом плюнула и решила тащиться в твой Зажопинск.

– Я тебя сколько раз видела, – привычно пропустила «Зажопинск» мимо ушей Ленька. – думала – мерещишься. Правда, один раз даже посигналила.

– Блин, так это ты была в такой милипиздрической лиловой козявке с белой крышей? – огорчилась Наташка. – До меня уже потом дошло, что физиономия была вроде как твоя.

– Сама ты как козявка, – улыбнулась Ленька. Ей так не хватала этих мелких Наташкиных подколок! – Нормальная машина, комфортная. И ты в ней легко поместишься, несмотря на габариты.

– Но-но, я девушка не толстая… – начала Наташка.

– «У меня просто кость широкая!» – подхватила Ленька, и они захохотали – весело и беззаботно, как когда-то. У Леньки сразу защипало в носу и полило из глаз.

– Ну-ну-ну, – расстроено проговорила Наташка, выпутываясь из кресла, чтобы обнять Леньку.

– Ты не нунунукай!!! – заорала, вскочив, Ленька. – Мне тут месяц после твоих похорон все подряд нунунукали, я уже этого слышать не могу! И по спине не бей! Достало!!!

Наташка обхватила орущую и машущую руками Леньку, крепко-крепко прижала к себе и держала, пока та молотила по ее спине крепкими кулачками – и та наконец утихла, уткнулась носом в Наташкино плечо. Плечо было теплое, такое знакомое и по-настоящему утешительное – не в пример всем давешним пиджакам и свитерам.

– Дурочка ты моя, истеричка ненормальная – приговаривала Наташка, гладя Леньку по голове. – Дурочка, маленькая смешная дурочка.

– Сама дурочка, – шмыгнула Ленька. – Кто тебя просил! Ну, кто тебя, блин, просил вот так вот умирать?!

– Ну вот же я, вот же, видишь? Я же знала, что ты без меня тоскуешь.

– А и я не тоскую, – пробурчала Ленька сквозь набежавшие слезы.

– Ну да, ну да, я вижу, – улыбнулась Наташка. – На плече у меня просто так уже лягушки квакают!

– Да ну тебя! – хлюпнула носом Ленька и легонько, уже в шутку, ткнула Наташку в бок остреньким кулачком. – Отпускай меня, давай, пойду морду мыть.

– А ты куда собиралась-то? – прокричала Наташка, хвостиком увязавшись за Ленькой в ванную.

Ленька плескалась и фыркала, перегнувшись через белый край ванны и уткнувшись в тугую водяную струю лицом, потом, не открывая глаз, протянула к Наташке руку. Та стащила с крючка полотенце и сунула Леньке.

– Собиралась, подальше отсюда. У меня отпуск до самых холодов.

– Ух ты! И куда рванем?

– Да понятия не имею. А ты? Куда хочешь?

– Знаешь, Лень, я бы к маминым съездила, в Мыюту. Знаешь, где это?

– Не-а.

– Ну на Чуйском же!

– Погоди, это же между Шебалиным и Чергой… где Большой шеф…

– Да, радость моя, где Большой шеф, – Наташка усмехнулась.

– Так ты правда его?..

– Ну, Ленька, ну чистая душа, – улыбнулась Наташка. – Да, я его. Прижил он меня в своих экспедициях. А мамка когда умерла, он меня в город привез – ну не в семью, разумеется. Сперва я у бабки его жила, у Марьяны, слышала про такую? Потом уже, когда бабка слегла, в интернате училась, а потом в техникум уехала. К океану хотела, на Дальний Восток. Нашла метеорологический техникум да и махнула. После распределения три года отсидела на метеостанции, а потом взяла да вернулась сюда. Отец уже совсем плохой был – я его в памяти-то и не застала. Да и Нинель эта его – сама знаешь… В общем, не полезла я к ним. Ай, да ну, дело это давнее! А вот к маминым, в Мыюту, так и не съездила ни разу. Там тетки мои, племяшки, бабушка… Все собиралась, собиралась, да так и не собралась за столько-то лет…