Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

– Нового хозяина, ми донна?

– Он продан Варро Кайто.

Гладиаты встревоженно переглянулись, Мия заметила резкий упадок настроения. Матилий отложил тренировочные клинки и хмуро взглянул на Леону.

– Домина, – обратился итреец. – Я… разочаровал вас?

Леона посмотрела на мужчину, ее голубые глаза заблестели. Но когда она покосилась на щеголеватого лиизианца, стоявшего рядом, ее взгляд стал твердым, как красный камень под ногами.

– Я больше не твоя домина, – ответила она. – Но ты все равно не имеешь права задавать мне вопросы. Знай свое место, раб, или я попрошу экзекутора подарить тебе прощальное напоминание.

Итреец потупил взгляд, на его лице читалось замешательство.

– Прошу прощения, – прохрипел он.

Ледяные голубые глаза Леоны вперились в Аркада.

– Экзекутор, позаботься о его передаче. Остальные – возвращайтесь к тренировке.

Аркад поклонился.

– Ваш шепот – моя воля.

Хоть он и хорошо это скрывал, Мия все равно заметила недоумение в глазах экзекутора. Какой бы ни была причина «продажи», Леона определенно не посоветовалась с ним по этому поводу.

Мужчина выпрямился, посмотрел на Мию и ее травмированную руку.

– Ты не будешь драться следующие три перемены, девочка, – затем кивнул на светловолосых ваанианских близнецов, работающих с тренировочными манекенами в другой части двора. – Завтра ты пойдешь с Брин и Бьерном в эквориум. Хотя бы поможешь им практиковаться.

Развернувшись на пятке, Алый Лев заковылял по двору. Оставшиеся секунды Матилий быстро прощался с гладиатами. Взял Фуриана за предплечье и крепко сжал. Мечница заключила итрейца в медвежьи объятия, Мясник, Волнозор и Отон похлопали его по спине. Матилий посмотрел в противоположную часть двора и кивнул Мие. Та кивнула в ответ. Девушка плохо его знала, но он казался хорошим человеком. И было очевидно, что он завел себе друзей в коллегии; братьев и сестер, с которыми сражался и истекал кровью. А теперь он должен с ними расстаться.

Мия подошла к тренировочным манекенам и скользнула к Брин и Бьерну. Ваанианка была низкой и симпатичной, светлый пучок ее волос на макушке взмок от пота. Бьерн был выше, красивее, с квадратной челюстью и широкими плечами. Его тренировочный меч вяло висел в руке, пока он наблюдал, как Матилий прощается с товарищами. Ваанианцы были почти ровесниками Мии, но сейчас почему-то выглядели старше.

Наверное, из-за взгляда в их глазах.

– Кто такой Варро Кайто? – тихо поинтересовалась Мия.

Близнецы вздрогнули – они не заметили, как подошла девушка. Нахмурившись, Брин повернулась обратно к Матилию, кидая полный ненависти взгляд на щеголеватого лиизианца на балконе.

– Торговец мясом, – ответила она. – Он управляет Пандемониумом.

Мия вопросительно подняла бровь.

– Бойцовая яма, – объяснила Брин. – Подпольная. Не легализированная администратами. Но битвы там кровавые. И популярные. За бывшего гладиата хорошо заплатят.

– Так это своеобразная арена?

Бьерн покачал головой.

– Там нет чести. Нет правил. Нет пощады. Пандемониум больше похож на собачьи бои, чем на «Венатус». Состязания проходят до победного конца. Большинство бойцов погибают за пару перемен. Даже лучшие из них не живут дольше месяца.

Мия наблюдала за Матилием, которого экзекутор заковал и вручил лиизианскому торговцу мясом. Охранники осмотрели кандалы и кивнули. И, кинув прощальный взгляд, мужчина ушел со двора за своим новым хозяином.

Брин вздохнула и покачала головой.

– Он идет на верную смерть.

– Тогда зачем он это делает? – спросила Мия.

– А что еще он может? – ответил Бьерн.

– Сбежать, – пылко произнесла она. – Бороться .

– Бороться? – Брин посмотрела на Мию как на ребенка. – В Вороньем Покое произошло восстание рабов. Где-то около семи-восьми месяцев назад. Слышала о нем?

Мия помотала головой.

– Два раба влюбились друг в друга, – сказал Бьерн. – Они хотели пожениться, но домин запретил им. Поэтому они перерезали горло своему господину и сбежали неночью. Им удалось добраться до Донспира, прежде чем их поймали. Знаешь, что с ними сделали администраты?

– Полагаю, распяли, – ответила Мия.

– Ага, – кивнула Брин, приглаживая волосы. – Но не только их. Они высекли и распяли каждого раба в доме домина, чтобы показать пример остальным. Пощадили только одного – раба, который рассказал администратам, где искать убийц. И за преданность республике его заставили орудовать хлыстом во время порки.

– Вот какова цена неповиновения в Итрее, – добавил Бьерн.

Губы Мии скривились от этой мысли. Живот скрутило. Она знала, что жизнь раба в республике сурова и зачастую коротка. Знала, что наказание за мятеж просто ужасное. Но, Черная Мать, насколько же оно зверское…

– Вы видели? – тихо спросила она. – Как их убивали?

Бьерн кивнул.

– Все видели. Администраты приказали привести всех рабов из каждого дома в Покое, чтобы они стали свидетелями. Самому младшему мальчику, которого они распяли, было не больше восьми.

– Четыре Дочери, – выдохнула Мия. – Я даже не представляла…

– Как гладиату, тебе живется лучше, чем большинству, – ответила Брин. – Кровь. Слава. Будь благодарна.

Мия покосилась на девушку.

– А ты благодарна?

Брин посмотрела на деревянный меч в своей руке. На своего брата Бьерна, стоящего рядом. На небо над головой и на песок под ногами.

– Мы терпим, – наконец ответила она.

Мия наблюдала, как Матилия ведут к воротам. Он замер перед решеткой, чтобы кинуть прощальный взгляд на своих братьев и сестер, и помахал рукой. Брин помахала в ответ, Бьерн сжал кулак и прижал его к сердцу. А затем Матилия толкнули в спину, и итреец исчез из виду.

Мия покачала головой, гадая, что бы она сделала на его месте. Сражалась бы в тщетном акте неповиновения, чем обрекла бы на смерть своих братьев и сестер? Или тихо шагала бы к своей смерти? Каково бы ей было, если бы она взаправду жила в этой коллегии? Если бы у нее не было возможности выйти за эти стены в любой момент, и она оказалась бы по-настоящему заперта? Без власти. Без права выбирать свое будущее.

– Как? – спросила она. – Как вы терпите нестерпимое?

– В Ваане есть одна поговорка, – ответил Бьерн. – «В каждом вдохе живет надежда».

Брин повернулась к Мие.

На ее исполненном болью лице промелькнула улыбка.

Она хлопнула девушку по спине, чтобы нарушить эту мрачную атмосферу.

– Просто продолжай дышать, вороненок.

Той неночью ужин прошел угрюмо, за длинными столами на веранде не раздавались пошлые шутки или дружеская болтовня, коими обычно сопровождались трапезы. Казалось, все размышляли о продаже Матилия. Думая об участи, которая ждала мужчину в Пандемониуме, Мия тоже обнаружила, что у нет аппетита, и вместо того чтобы отдать Клыку, снующему под столами, объедки, как обычно, она отдала ему почти весь свой ужин.