Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

Вверх на четвертый этаж. Когда Гнездом владели родители Мии, там был склад, но поскольку теперь в подвале обитали Соколы, верхний этаж принадлежал хозяйке дома. Тихо, как шепот, Мия прокралась по длинному коридору к едва различимым голосам, доносившимся из купальни.

Заглянув за дверь, она увидела донну Леону, выходящую из глубокого горячего бассейна. Вода струйками сбегала по ее нагому телу. Волосы мокрые, лицо без косметики. Мия осознала, что она красавица: пышные бедра и пухлые губы. Ее взгляд блуждал по фигуре Леоны, окутанной паром, и девушка удивилась приливу возбуждения. Почему внизу, в казарме, вид обнаженных тел не пробуждал в ней никаких чувств, но здесь и сейчас ее кожу вдруг начало покалывать. Сердце забилось быстрее. Разум, возможно, вспоминал о другой красавице в кровати Аврелия, ее вкус на губах юного дона, золотые поцелуи, которые спускались все ниже.

Тогда Мия подумала об Эшлин. О поцелуе, случившимся перед тем, как она покинула Церковь. О поцелуе, продлившемся на секунду дольше, чем требовалось. Или же недостаточно долго?

Девушка помотала головой. Обругала себя за наивность. Эшлин Ярнхайм убила Трика. Эшлин Ярнхайм предала Церковь и священную клятву, чтобы отомстить за отца…

Она посмотрела в даль коридора, увидела свое отражение в маленьком зеркале на стене.

«Никого тебе не напоминает?»

Магистра преданно ждала у бассейна и накинула длинный халат на свою госпожу. Леона выглядела задумчивой, покусывая ноготь и глядя на небольшую статую Трелен, служившую в качестве крана. Она вздохнула, когда магистра попыталась помассировать ей плечи, чтобы избавить от напряжения.

– Что тебя беспокоит, милая? – спросила пожилая женщина.

Леона улыбнулась.

– Откуда ты знаешь, что меня что-то беспокоит?

– Эти руки привели тебя в этот мир, – магистра улыбнулась в ответ. – Эта грудь тебя вскормила. Я не всегда знаю, что творится в твоей голове, но точно знаю, когда ее наполняют мрачные мысли.

Леона закрыла глаза, когда магистра принялась массировать ее шею.

– …Меня снова мучают сны, Антея. О матери.

– О, дорогая, – проворковала магистра. – С тех пор прошло много лет.

– Я прекрасно это знаю. Но во снах я всегда ребенок. Маленькая напуганная девочка. Прямо как когда я была…

Донна прикусила ноготь и покачала головой, в купальне зазвенела тишина.

– Это ужасно, – наконец вздохнула она. – Жить в страхе.

– Так не бойся, милая. Посмотри, как далеко ты зашла. Посмотри на все, что ты построила.

– Я так и делаю. Но все, что я построила, на грани краха, Антея, – Леона глубоко вдохнула и сжала зубы. – Мне нужны деньги . Марк мало что мне оставил, помимо этих стен и средств, чтобы их укрепить. Он не был мудр в своих тратах.

– Тогда вы хорошо друг другу подходили.

Женщина грустно улыбнулась.

– Полагаю, я это заслужила.

– Ты скучаешь по нему, милая? – спросила магистра, быстро меняя тему.

– …Нет, – вздохнула Леона. – Марк был хорош, но я никогда его не любила. И… мне претило, что я в нем нуждалась. Это делает меня ужасным человеком?

– Это делает тебя откровенным человеком, – улыбнулась пожилая женщина.

Вновь наступила тишина, Леона кусала ногти и смотрела в стену. Здесь донна выглядела моложе, чем во дворе; на глазах у доверенных людей она не боялась откинуть броню и становилась похожей на девочку из своих снов. Магистра продолжала массировать ей плечи, время от времени закусывая губу. Когда она вновь подала голос, в нем четко слышалась тревога.

– Леона, я знаю, что вы с отцом…

– Нет, Антея.

– Но у него полно денег, и наверняка, если ты…

– Нет! – она повернулась к магистре, голубые глаза вспыхнули. – Ты забываешься. Больше ни слова об этом. Я скорее умру , чем приму хоть один медный бедняк от этого человека, понятно?

Магистра потупила взгляд в пол.

– Да, домина, – ответила она.

Наблюдая за ними из теней, Мия ощутила внезапную грусть. Она видела, что Антея искренне волновалась о Леоне, видела, как за прошедшие десятилетия истончился барьер между ними. Но как бы Антея ни беспокоилась о своей госпоже, она всегда будет служанкой. Хоть она и кормила Леону собственной грудью, Антея никогда не будет ее матерью.

Тем не менее одно дело подслушивать разговор, который может решить ее судьбу, и совершенно другое – вторгаться в столь личную беседу. В информации крылась сила, а сила – это всегда преимущество. И Мия услышала достаточно.

Крадясь по коридору за Мистером Добряком, она попала в просторный обеденный зал. Вся старая мебель была на месте – длинный стол, за которым принимали гостей ее родители, деревянные стулья, по которым она ползала и среди которых пряталась в детстве. Некоторые из старых гобеленов по-прежнему висели на стенах – с богиней Цаной, объятой пламенем, с богиней Трелен, облаченной в пенящиеся волны.

Приближающиеся шаги. Цок , топ. Цок , топ.

Мия с Мистером Добряком скользнули за одну из длинных тяжелых штор. Она могла просто спрятаться в плащ из теней и подслушать разговор экзекутора с Леоной, но, по правде, ей хотелось видеть их лица. Узнать, надевала ли Леона ту броню, которую носила за пределами крепости, для встреч с легендой арены, служившему ей вместо мужчины, благодаря которому он стал чемпионом.

Аркад проковылял в зал и обнаружил его пустым. Сцепив челюсти, он сел за длинный стол и стал ждать. Мия отметила, что он помылся, расчесал бороду и свои длинные волосы с проседью. Из-за шрама на лице и обветренной кожи было трудно судить, но девушка предположила, что ему около тридцати пяти. Жизнь на песках сурово на нем сказалась, но его телосложение, чистый магнетизм от жизни, проведенной в борьбе за победы перед обожающей толпой…

Он оставил кожаные доспехи, которые надевал во двор, и переоделся в дорогой наряд. На темном камзоле были вышиты Соколы Рема и Львы Леонида. На трости тоже красовалась львиная голова. Мия снова полюбопытствовала, кому он верен. Здесь Аркад служил Леоне. И все же по-прежнему ходил со львом ее отца на груди.

Оглядевшись по сторонам, Аркад воровато достал флягу из камзола и сделал большой глоток.

– Если хочешь, у нас есть кубки, экзекутор.

Мужчина вздрогнул и быстро поднялся, когда в двери позади него возникла Леона с бутылкой вина и двумя кубками. При виде нее его глаза слегка расширились, да и сама Мия невольно подняла бровь. Волосы Леоны до сих пор были влажными, она была босиком и по-прежнему в слабо перевязанном халате. Если присмотреться под нужным углом, то места для фантазий не останется.

– Ми донна, – сказал Аркад, низко кланяясь и старательно избегая взглядов под каким-либо углом.

Мия заметила небольшую ухмылку на лице Леоны, когда она подошла к столу и села. Женщина налила себе вина в кубок и закинула ногу на соседний стул. Халат задрался, обнажая ее до самого бедра.