Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

– Я бы ни о чем не догадалась, если бы не видела их собственными глазами, – вздохнула Мия. – Она слишком правильно себя ведет.

Эш пожала плечами.

– Она не первая богатая женщина, которая платит хорошему кобелю, чтобы избавил ее от зуда в промежности. Наверное, секретность их отношений даже добавляет остроты ощущений.

Мия жевала виноград, задумчиво сморщив лоб. Вкусный плод был приятным разнообразием в бесконечной череде рагу и каши, которые подавали гладиатам на завтрак и ужин каждую перемену. [31]

– Вкусный виноград, – пробормотала она.

– И попробуй потом сказать, что я не люблю тебя, Корвере.

На это Мия резко подняла голову, но Эш беспечно прислонялась к спинке дивана и забрасывала ягоды в рот. Ее ноги в кожаных штанах были закинуты на подлокотник и скрещены. Волосы отрастали, струясь алыми волнами за спину.

«Алые. Как кровь на ее руках».

И все же Мия была с ней. Доверяла ей. Она знала, что Эшлин желает Духовенству смерти. А Мия с Меркурио – ее надежда на возвращение в гору, чтобы закончить начатое. Но было ли их общей ненависти к Красной Церкви достаточно? Или Эш затеяла многоходовку? Ведь у нее это бывало.

Эшлин Ярнхайм соврала ей.

Эшлин Ярнхайм была отравой.

«Так почему ее губы были на вкус как мед?»

Мия потерла глаза и медленно кивнула.

– Направляйся в Стормвотч с Эклипс. Чем больше нам известно, тем больше шансов на победу, которую Леоне придется вознаградить. Полагаю, я прибуду туда за пару перемен до начала «Венатуса». К тому времени я должна знать все.

Эш кивнула, доедая виноград и вытирая губы рукавом.

– Итак, – сказала она. – Кобель Леоны. Фуриан Непобедимый.

– … Даркин …

– От него стоит ждать проблем?

Мия покачала головой.

– Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться.

– Но я беспокоюсь .

– Потому что без меня тебе не попасть в Церковь, да?

Темные глаза Мии вперились в ясно-голубые. Пытаясь уличить их во лжи.

– Слушай, я понимаю, что в прошлом мы враждовали, – сказала Эшлин. – Но между нами не только кровь. Я здесь не только из-за Церкви. И я определенно не поселилась бы в этой маленькой грязной параше ради красивых видов. Ты должна это знать, иначе не была бы здесь, независимо от того, сколько ко мне приставлено тенистых волчиц.

Мия уставилась на Эшлин. На ее глаза. Руки. Губы. Девушка просто пялилась на нее, позволяя тишине задать вопросы вместо себя.

Мия их проигнорировала.

– Удачи в Стормвотче, – наконец произнесла она. – Присматривай за гаванью. Пришли Эклипс, когда мы прибудем, и дай знать, как устроены игры. – Мия быстро встала, откидывая волосы за плечо и избегая взгляда Эшлин.

– Уже уходишь?

Девушка кивнула.

– Лучше поспешить, пока никто не заметил моего исчезновения. Сидоний вроде бы славный парень, но не хочу, чтобы кто-то еще узнал, кто я.

Эш ничего не ответила, наблюдая, как Мия идет к окну, перелезает через подоконник и исчезает из виду. Не попрощавшись. Не оглянувшись.

Покачав головой, ваанианка вздохнула.

– Это и так очевидно, Корвере.

Мия мерила шагами клетку, глядя под ноги.

Они с Сидонием, Мечницей, Волнозором и Мясником были заперты у края арены Стормвотча. Сквозь небольшие зарешеченные окошки можно было наблюдать за «Венатусом», пока они ждали своей очереди, чтобы выступить перед толпой. Мия ходила взад-вперед и размышляла о событиях, которые привели ее сюда.

Как она и говорила Эшлин, гладиаты Коллегии Рема еще неделю тренировались под палящими солнцами, прежде чем направиться в Стормвотч. Рука Мии достаточно зажила, чтобы вернуться к обучению спустя пару перемен, хотя, учитывая, сколько внимания уделял ей Аркад, девушка могла и не стараться – было ясно, что все надежды обеспечить место в «Венатус Магни» возлагались на Фуриана, Брин и Бьерна. Подслушав донну Леону с магистрой, Мистер Добряк узнал, что о продаже Мии уже велись переговоры. Заинтересованных покупателей было несколько – дом удовольствий в Уайткипе, местный магистрат, нуждающийся в телохранителе, в которого время от времени можно будет совать свой член, и, разумеется, Варро Кайто со своим Пандемониумом. Но ни одного настоящего сангилы.

Весь план Мии зависел от победы в Стормвотче.

Они приплыли в город на «Славолюбце» за несколько перемен до начала «Венатуса». Порт гудел от возбуждения, люди преодолевали мили пути, чтобы посмотреть на игры; все трактиры, жилые комнаты и пристройки были забиты до отказа. [32]Эшлин послала Эклипс проведать Мию в ее клетке, и тенистая волчица рассказала все, что им удалось узнать о предстоящих играх. В течение следующих нескольких неночей, передавая сообщения посредством демона, Мия с Эшлин придумали план.

Теперь оставалось только воплотить его в жизнь.

Мия наблюдала, как эквиллы с ревом кружат по арене, удары копыт их лошадей вибрировали сквозь каменные стены. Брин и Бьерн хорошо справлялись – на четвертом круге они уже занимали второе место. Но если ваанианцы были талантливыми, то команда Леонида просто поражала воображение. Отец Леоны покупал только лучших, и его эквиллы были не исключением: двеймерец сагмай , чей щит с гербом льва казался непробиваемым, и привлекательный лиизианец флагиллай , чьи навыки в стрельбе из лука не уступали, а то и превосходили способности Брин.

– Камнегуб и Армандо, – пробормотала Мечница, становясь у решетки рядом с Мией. – Л-лучшие эквиллы в республике. Толпа… их обожает.

Несмотря на смертельный выстрел Брин в сагмая другой команды, Львы Леонида попросту выступили лучше и после девяти кругов одержали победу. Камнегуб и Армандо вместе сошли с колесницы, переплетя пальцы и подняв руки в воздух в знак победы, и толпа вокруг них разразилась громовыми криками. Все прекрасно знали, что пара встречалась, и их потрясающее мастерство вкупе с любовью, которую они проявляли друг к другу, делали их любимчиками зрителей. Тот факт, что их никто не мог победить, тоже способствовал.

Мие было жаль Брин с Бьерном и еще больше жаль, что Коллегии Рема по-прежнему недоставало третьего венка. Но, по правде, ее мысли занимало другое. Она покосилась на Мечницу, на бледно-зеленоватый оттенок ее кожи под татуировками.

– Тебе уже лучше? – спросила она.

– К-кажется, – кивнула женщина. – Худшее в-вроде…

Глаза Мечницы расширились, и, упав на колени, она вновь облевала весь пол. Сидоний продолжал лежать на месте, едва выдавив из себя стон, когда рвота забрызгала его сандалии. Мясник откатился от лужи, его собственные щеки раздулись.

– Хотя бы блюй снаружи… клетки, сестра, – просипел он.

– Иди на хер, – простонала Мечница, с ее губ стекали слюна и рвота. – Пока я не в-врезала по твоей мерзкой…