Алексей Лавров - Quantum compita [СИ]

Командор раздражённо на нас посмотрел и, презрительно скривив губы, начал речь. – Все готовы?

– Ай-ай, сэр Командор, сэр, – вразнобой прокричали мальчишки.

– Тогда гуд монин.

– Гуд монин, сэр Командор, сэр, – нестройно отозвалась ребячья толпа.

– Парни, мы все теперь свободные люди. Нам плевать на судей и дурацкие законы. Мы все джентльмены!

Руда сделал паузу для осмысления. Ребята не совсем его поняли, но вступление им нравилось.

– И жить мы отныне будем, как подобает джентльменам! Первое…, – Командор набрал воздуху, – джентльмену не подобает врать! Второе – джентльмену не подобает трусить! Третье – джентльмену не подобает ругаться и склочничать с другими джентльменами!

И он выдал попутавшим мальчишкам свои правила вежливости! Никто, конечно, ничего не понял, судя хотя бы по Захару и Сбитому – они сразу после построения повели ребят к Чернышу. Так им вчера у него понравилось, что они решили и пацанов осчастливить, чтоб не пришлось больше за них краснеть перед Командором. А ребятки у нас точно не глупее остальных.

Но мы-то с Плюшем слушали очень внимательно и запомнили всё слово в слово, по пунктам. Начиная с первого – не врать!

Случай посмотреть, как действуют правила Командорской вежливости, не заставил себя ждать. Через две кошмарные склянки мы уводили своих еле живых, но счастливых ребят на вахту. После строевой подготовки у Черныша они осознали, насколько легко и весело поработать на рангоуте каких-то несчастных четыре часика!

Но беда в том, что на вахты привлекались не только мы, с нами стояли ещё две ватаги и ребятишки в прямом подчинении моряков. С безватажными проблем не было, но вот какая незадача – кое-кто из наших огольцов в прошлую вахту не добрал линьков. Сэр Сэнди поинтересовался, кто и сколько задолжал, у пацанов, понятно, начисто отшибло память, и тут Тони, боец из смежной ватаги, решился нам кое-что напомнить.

Джонни среагировал мгновенно. – Дружок, ты хочешь сказать, что я вру?

Ник задумчиво уставился сначала на меня, потом на Плюша. Не будь инцидента с сэром Грегори, он бы сразу порезал нахалу потроха.

Плюшевый всё понял и принял, по-моему, единственно верное решение. – Увянь, Ножик. Он это сказал не нам, а своему атаману. Ведь он же не хотел, чтоб за оскорбление его убили на месте. Не так ли, Энтони?

– Да, сэр, – потерянно пролепетал правдолюбец.

– Ты всё услышал? – презрительно обращаюсь к его вожаку, – тогда вали к Командору с докладом и до встречи на мостике!

На этом, казалось бы, вопрос был исчерпан, ребята решили, что дело пошло по инстанциям, и почти забыли о нём.

Квантум. «Бродяга».

Распространялись правила вежливости исключительно «на реальных пацанов» в ватагах. Для мальчишек в подчинении моряков деды оставались и законом, и судьями, и палачами.

Кстати, о дедушках. Уже в море присоединилась «неприсоединившаяся» часть старой команды. Сработал инстинкт – они на «своём» корабле, в «своей» команде, под руководством «своего» шкипера идут «своим» курсом. И те же самые ребятки в их полной власти, и ничего страшного – английская школа мореплавания в полный рост.

Побывав в шкуре английского матроса на вахтах, даже Неждан с умилением вспоминал свой специнтернат – детский садик! «У дедушек» этот совсем не детский сад означал – без построений, упоительного ощущения общего, защищённости в толпе, без постов, чувства нужности, ответственности. Без своей ватаги – так важно быть кому-то своим, пусть по страшным Командорским правилам. Без чувства собственного достоинства – даже на вахтах и авралах ребята получали только линьки, только по приказу своего атамана или всей ватагой скопом. Главное, вахты когда-нибудь заканчиваются – если ты не «у дедушек».

И отдельно сэр Грегори. Не все ребята вывозили на реях, парни не могли себе позволить их тянуть – хоть и все за одного, но никто за другого не сработает. Слабак – это ошибки, значит, линьки всем. Атаманы, чтоб не доводить до разговора с Командором, избавлялись от слабаков.

Ребята быстро оказывались в боцманской команде – «делай, что сказано, старайся, всё равно сделаешь не так». Другие ребята тоже делали грязную работу, но для них это наказание. Бедолаг не наказывали, они этого не достойны. Их лишь «стимулировали», они вообще не считаются пиратами.

К счастью свои «засранцы» нашлись и у «демонов», близнецов сразу отдали сэру Грегори – клановый вклад в общую помойку, так сказать. Неждан с Плюшем особо предупредили дядю Гришу насчёт курносых, так ребята оказались не в подчинении, а скорее под покровительством.

Хаски и Маламут отказывались что-либо понимать, все пиратские мерзости легко пропускали мимо сознания. Их носители оказались слеплены и замешаны на том же оптимизме пополам с авантюризмом.

Эти милые подельники, ангельски трогательные курносые мальчишки повадились подрабатывать на похоронах незнакомых состоятельных жмуров. Начинали ещё в церкви, а уж когда прохиндеи, искренне скорбя, присоединялись к процессии, ни у кого не возникало вопросов, какого чёрта они тут делают?

Всё проходило просто замечательно, но надо ж было однажды Тони в настоящих слезах броситься к гробу с воплем. – Нет! Не верю!

Для англичанина поступок довольно эксцентричный, попутал даже Пью, впрочем, не забыв зареветь поистеричнее. Обоих с церемонии вывела строгая прямая и тощая, как древко, тётка с профилем боевой, иззубренной и заржавевшей алебарды.

За оградой Тони, утерев слёзы искреннего горя, показал ещё минутой ранее безутешному подельнику занятные тикалки с красивым гербом на корпусе!

С ними их и взяли, Пью лопухнулся на утиралке бдительного джентльмена. Наследников часов сразу нашли, и вот незадача – бывший владелец закончил жизнь от пробития его затылка чем-то тяжёлым.

Та самая тётка заявила, что обоих негодяев впервые видит, хотя саму-то её ребята вспомнили сразу – такое не забывается. Родственники хором утверждали, что они б никогда не зарыли такую хорошую вещь вместе с не очень ими любимым дядюшкой. Заразы даже не переодели мужика, сэкономили на услугах, а самим было лень или некогда – так торопились зарыть того хмыря.

Ребята честно верещали на следствии и в суде, что никого не убивали, а просто слямзили часы уже у дохлого джентльмена во время похорон! Полиции стоило бы задуматься о поспешности, с которой покойного закопали, даже толков не похлопав по карманам, однако убийство и часики повесили на трогательную парочку – так богобоязненные души служивых потряс цинизм их ремесла.

Служителям закона оказалось проще представить убийцами этих мальчишек, нежели предположить, что английские дети способны на столь откровенное издевательство над ценностями английской семьи, кои ценности служат основой английского общества, веры и королевской власти, которая одна делает их всех англичанами, не способными даже допустить, что английские дети…