Тэд Уильямс - Корона из ведьминого дерева. Том 2 [litres]

– Сненнек? – Морган потрогал купол, который показался ему более массивным, чем стены.

Он все еще хранил накопленное солнечное тепло, даже в темноте. Морган пополз в сторону открытого люка, спрашивая себя, зачем тролль взломал замок и забрался внутрь башни, пользующейся такой жуткой славой? Неужели Сненнек и правда совсем не боится привидений и призраков?

«А что, если он не открывал люк? – вдруг подумал Морган. – Что, если это сделал кто-то другой? Что, если он просто стоял здесь, а люк вдруг открылся перед ним, как логово паука… что-то вылезло наружу и схватило Младшего Сненнека?»

Картина получилась настолько страшной, что Морган больше не мог выносить неизвестности и пополз вперед, не осознавая, что имитирует свой подъем на башню, пока не добрался до открытого люка. Однако он совсем, совсем не хотел заглядывать внутрь.

«Он здесь из-за тебя, – сказал ему голос, словно кто-то заговорил ему прямо в ухо – кто-то благородный. Кто-то другой. – Он тут из-за тебя. И, если он там, ты должен его найти».

Но Морган не хотел заглядывать внутрь люка, не говоря уже о том, чтобы в него забираться. Кто знает, какие ужасы могли там находиться? Ведь башня пустовала целых двадцать лет.

«А что, если она не пустая?»

И вновь он представил, как люк беззвучно поднимается за спиной у тролля и из него появляется темная тень…

Морган заглянул за край люка. Как он и предполагал, в верхнем помещении башни оказалось полно больших, случайным образом разбросанных камней, и глубокие тени между ними, где вполне могли прятаться огромные кроты или крысы. Морган отчаянно жалел, что у него нет факела… факела, меча и еще троих или четверых крепких друзей – и вдруг он заметил, как что-то пришло в движение. Что-то живое находилось под ним, пряталось в темноте последнего этажа башни.

– Сненнек? – негромко позвал он, но кровь так громко шумела у него в ушах, что он едва смог узнать собственный охрипший голос.

Темное существо повернулось, чтобы посмотреть на него. Лишь на мгновение лунный свет озарил безволосое лицо, пустые черные глаза, рваный капюшон, который когда-то был красным, а потом подобные молоту удары собственного сердца наполнили сознание Моргана, он ахнул, резко дернулся назад, попытался вскочить на ноги, но потерял равновесие и рухнул вперед, ударившись челюстью о край люка. Ослепительный свет звезд на миг заполнил все вокруг, но в следующее мгновение его поглотил мрак.

Канцелярия занимала часть длинного здания во внутреннем дворе замка, которое во времена короля Джона служило конюшней. Она была разрушена после падения Башни Зеленого Ангела, и новые конюшни образовали внешнее кольцо вокруг цитадели. «Это не означает, что лошади и королевские кареты стали не так важны, – подумал Пасеваллес, – просто бухгалтерия и финансы значат намного больше».

Здание канцелярии имело форму длинной кости, из-за которой могли подраться две собаки, дергая каждая за свой конец. Весьма подходящее сравнение – один конец принадлежал Пасеваллесу, как лорд-канцлеру, а другой – архиепископу Джервису, казначею, и Пасеваллесу приходилось признать, что отношения между ними иногда напоминали борьбу между двумя мастифами, вступившими в схватку под королевским столом.

Тем не менее лорд-канцлер испытал огромное облегчение, когда смог вернуться к собственным трудам и больше не думать о решении задач графа Эолейра. О многих вещах, близких его сердцу, Пасеваллесу пришлось забыть, пока королевская чета путешествовала, и теперь он спешил наверстать упущенное.

Клерки, точно пчелы над клевером, сновали взад и вперед по длинному залу, они держали в руках стопки документов – бухгалтерские книги, письма с прошениями, налоговые декларации, каждая с собственной сложной историей. Пасеваллеса неизменно забавляло неверное представление почти всех королевских подданных о власти – они думали, что король и королева просто сидят на своих тронах и решают, что следует делать дальше, а их полные энтузиазма приближенные спешат выполнить все их желания. На самом деле управление чем-то, не говоря уже о самом крупном королевстве в истории Светлого Арда, – это процесс рассмотрения и решения сотен и сотен мелких проблем, часть из которых быстро становится крупными, если ими вовремя не заняться, и тогда приходится прикладывать невероятные усилия, чтобы уладить кризис и он превратился в очередную проблему второго плана.

А на пути между решениями и правителем стояла не орда верных исполнителей, которая только ждала команды, чтобы претворить в жизнь волю монарха, но тысячи людей, у каждого из которых имелись собственные планы и желания. Большинство из них легко нарушали правила, если имелся хоть малейший шанс, что это сойдет им с рук, и каждый тут же приходил в ярость, если ему казалось, что попираются его собственные права. И самыми худшими и вредными из жалобщиков являлись придворные.

Пасеваллес, племянник важного наббанайского приграничного лорда, барона Сериддана из Метессы, только в детстве, проведенном в замке барона, испытывал удовлетворение от своего жребия в жизни. И, хотя его отец, Бриндаллес, был спокойным ученым человеком, молодой Пасеваллес всегда мечтал о подвигах. Он даже взял на себя заботу о семейной коллекции доспехов и оружия, потому что никто в Метессе, как ему казалось, не интересовался величием прошлого – во всяком случае, так, как он.

В годы его детства большой оружейный зал и литейный цех, где делали новые и чинили старые доспехи, стал его истинным домом; в кабинете отца он чувствовал себя чужаком. Конечно, Пасеваллес научился читать, писать и считать, как положено любому отпрыску аристократической семьи, но рассматривал каждый час, проведенный под внимательными взорами наставников, как напрасную трату времени, поскольку не мог наблюдать за тренировками солдат или заниматься доспехами, полируя старое оружие и мечтая о славе.

«Но мечты меняются, – сказал он себе. – В особенности детские».

Мечты Пасеваллеса поменялись раз и навсегда в тот день, когда принц Джошуа, брат короля Элиаса и сын Престера Джона, появился в Метессе, рассчитывая на помощь в борьбе с братом и его ужасающим союзником – Инелуки Королем Бурь. Конечно, Пасеваллес был слишком мал, чтобы понять, что происходит, ему едва исполнилось восемь, но он пришел в невероятное возбуждение, узнав, что легендарный сэр Камарис, величайший воин своего века, жив и сражается за Джошуа. А когда Джошуа начал осаду Хейхолта, Пасеваллес еще больше пришел в возбуждение от того, что его ученый отец присоединился к сражению и участвовал в маскараде, переодевшись в Джошуа, в то время как принц провел в замок отряд своих воинов и ситхи.