Сергей Новицкий - Звон мечей [СИ]

Медленно, растягивая слова, парень произнес, неторопливо вставая:

— И кааак жеее, наааш велииикий Сииэ собирааается ээто сдееелать? Неужто снизойдееет до схвааатки и порууубит на кускиии такооого ниччтожжного червяяя кааак яя своииим волшееебным мечооом?

Как будто чуя начало интересных событий, к костру начали подтягиваться люди. Действительно, самое простое было достать Аду и покромсать его, но это лишь больше разозлило бы их. Я должен рискнуть и шокировать их. Сделать то, чего они не могут, что даже не могут представить. Что-то от чего они меня станут бояться и уважать. Легкая победа сейчас и поражение в будущем, или риск смерти, но безмерное уважение. Я выбрал второе, усмехнулся ему в лицо:

— Ты и, правда, думаешь, что мне нужен меч, чтобы убить тебя, червь? Посмотри на себя, неуклюжая деревенщина! Тебе нужно лопату и косу, а не щит и меч!

Это переполнило его чашу терпения. Меч скользнул ему в руку, и он сделал резкий выпад, намереваясь одним ударом покончить со мной. Одного удара оказалось, к его удивлению, мало. Я скользнул вдоль меча и ударил наотмашь по лицу ладонью, сложенной лодочкой. Сделал это намеренно, чтобы унизить его. Удар получился довольно сильным и, что самое главное, громким и он сделал шаг назад, чуть не выпустив меч из рук. Кто-то даже охнул от удивления, послышался удивленный шепот, но я не обращал на него внимания, сосредоточенный боем. Скорость, гибкое сильное тело и долгие тренировки против меча и умения убивать, отточенного многими кровопролитными схватками. Детина, учтя урок, стал более осторожным. Делая короткие, экономные движения мечом, он не давал подобраться к себе на близкое расстояние, используя преимущество оружия. Я уворачивался, стараясь не попасть под умелые движения меча, и на его лице появилась торжественная ухмылка. Сейчас он изучает меня, как я двигаюсь, что я могу, а что нет, и выбирает удобный момент для смертельного удара.

И я предоставил ему такой момент, сделал вид, что споткнулся и, потеряв равновесие, слегка наклонился к нему. Я на все сто предугадал его следующее движение, а вот он не ждал моего. Прямой удар мечом в горло казался со стороны фатальным, но я, рискнув своими руками, учтя разворот кромки, просто хлопнул руками по лезвию. Одной рукой возле острия, другой — ближе к гарде. Меч, жалобно звякнув, улетел в кусты, а я сделал детине вторую пощечину, вложив в нее еще больше силы. Он отлетел на два шага, и, тряся головой, встал. Здоровенный двенадцатидюймовый нож как по волшебству появился в его руке.

Пора было заканчивать спектакль, но я еще далеко не все показал. Достав плотный, заранее приготовленный отрез ткани, я завязал себе глаза. Теперь осталось полагаться только на свое идеальное восприятие пространства. Легкий сдвиг сознания, и вокруг уже не тьма, а медленно движущийся дымчатый силуэт. Какой же он медленный, я могу предугадать любое движение, еще до его начала. Я замечал, что, несмотря на странность и абсурдность, с закрытыми глазами мне было легче драться. В таком положении достигалась максимальная концентрация. Я становлюсь водой и ветром, огнем и железом. Я везде и нигде. Каждая клеточка тела воспринимает малейшие колебания воздуха. Уши ловят малейшие движения тела противника. Все чувства напряжены до предела, составляя объемную картину происходящего вокруг. Словно торнадо, я налетел на силуэт, разрывая его на части, голыми руками. На время, я перестал себя контролировать и успокоился, сняв повязку, только тогда, когда бесформенная масса упала к моим ногам.

Стараясь не смотреть, на окровавленное тело под ногами я, вытирая руки отрезом ткани, медленно огляделся. Десятки пар глаз в шоке смотрели на меня, затем люди стали опускаться на колени…. Прости нас господин…. Прости что сомневались. Ларна, стоявшая у входа палатки, побледнев, смотрела на меня. Подойдя к ней, я тихо сказал:

— Извини, но этот спектакль был необходим. Я постараюсь больше такого не делать на твоих глазах.

— У меня нет слов, как назвать тебя. Я никогда не видела ничего подобного. Я даже боюсь представить, что ты можешь сделать с мечом в руках. Похоже, я сделала правильный выбор. Ты чудовище, и бог войны!

Она бросилась ко мне на шею, и крепко поцеловала в губы. Ну, как понять этих женщин — подумал я, отвечая на поцелуй.

Послышался стук копыт, и привычная дрожь адреналина настолько сильно охватила меня, что я с трудом сдержался, чтобы не выскочить на дорогу. Нет. Нужно немного подождать, это была слишком серьезная добыча, чтобы ее упустить из-за подобной глупости. Раз в месяц налоговые сборы, собранные с населения в течение этого времени, перевозились в замок. Время и маршрут перевозки держались в строгой тайне. И неудивительно — на такую огроменную куча золота и серебра нашлось бы немало желающих. Достоверный источник донес, что столь желанный трофей сегодня должны перевозить по этой дороге при небольшом количестве охраны. И вот, я сижу здесь, слушая звук приближающихся копыт и тихий разговор людей.

Уже больше месяца я жил в лагере бандитов и сам, незаметно для себя, стал одним из них. Все реже и реже всплывало воспоминание о задании найти пропавшую дочку ученого. И даже когда всплывало, желания куда-то двигаться совершенно не было. Несмотря на довольно бандитскую жизнь, в лагере обитали отнюдь не злодеи, они скорее были похожи на банду Робина Гуда, этакие лихие лесные разбойники, скорее озорники, чем убийцы. Добычу, правда, бедным крестьянам не раздавали, предпочитая тратить сами, хотя, некоторые, все же поддерживали родные деревеньки, но таких было мало. Почему так получилось? Конечно же не из-за моих пристрастий к грабежам. Все из-за нее. Отношения, закрутившись с самого первого дня, и не думали останавливаться. Скорее даже набирали обороты. Уже давно для всех было ясно, что интрижка переросла в нечто большее. Так что было всего два варианта, либо мне уходить и забирать ее с собой, либо оставаться в лагере с ней. А куда забирать-то? В неизвестность? Тащиться искать совершенно незнакомую девушку, подвергая опасностей любимую? Хотя, конечно, она сама могла кого угодно подвергнуть опасности, ведь главарем бандитов за красивые глаза и попку так просто не становятся. В общем, я пошел на сделку со своей совестью и решил остаться в лагере. Да и как-то особо не жалел об этом.

Несмотря на то, что я, фактически был правой рукой Ларны, атакой по привычке руководил Шрам. Опытный командир, сильный боец и веселый собутыльник, он сидел в нескольких шагах от меня и цепко следил за дорогой своим единственным глазом. Другой пересекал глубокий шрам, от которого он и получил свое прозвище. Шрам никогда не прятал поврежденный глаз повязкой, а всегда демонстрировал его — свою гордость. И, выпив несколько кружек кислого вина, с удовольствием рассказывал, как в одиночку завалил огромного бурого медведя.