Кристофер Холт - Дорога чудес и невзгод [litres]

Змей в ярости заметался из стороны в сторону, виноградные лозы и мох задрожали.

– Отлично! – прокричал боа-констриктор. – Я докажу тебе! Но не забывай: я нужен вам, чтобы показать правильный путь. Идите к развилке. Я приплыву туда и встречусь с вами.

Собаки с едва скрываемым ликованием следили, как гигантский боа-констриктор подполз к краю моста, свесился вниз и упал в стоячую болотную воду. Трое друзей подбежали к перилам, и как раз вовремя: они увидели тело змея, с мощным всплеском погружающееся в мутную воду.

– Ты справился! – воскликнула Гизмо и подпрыгнула от радости. – Ты убрал его с дороги!

Макс засмеялся и лизнул Крепыша:

– Ты великий говорун!

– Да-да, – согласился такс, помахивая хвостом. – Но нам не стоит торжествовать слишком долго. Давайте перебежим этот глупый мост и разберёмся, каким путём идти, пока змей не выбрался на берег!

Собаки кинулись бежать через мост и вскоре оказались на асфальте.

За спиной слышался плеск воды – это боа-констриктор рассекал длинным телом неглубокую болотистую заводь. Макс понятия не имел, быстро ли плавают змеи, но задержаться и проверить желания не возникало.

Достигнув развилки, три собаки остановились и стали кружить на месте.

– Видите где-нибудь маячки? – спросил Макс. – Трава где-нибудь примята шинами, как если бы по ней недавно проезжала старушка на своей машине?

Крепыш скакнул взад и вперёд.

– Я ничего не вижу. Обе дороги выглядят одинаково!

Макс вынужден был согласиться. Вдоль обеих высились деревья, опутанные лианами и мхом, которые скрывали всё. Ни один из путей не выглядел особенно манящим. Оба, казалось, легко могли привести к новой встрече с гигантскими ящерами.

Из болотистой низины доносились всплески воды и булькающий голос змея:

– Видите?! Я добрался до берега! Сейчас вползу на склон, и мы завершим нашу сделку.

Деревья закачались, зашуршали листьями под ветром, и к затхлому запаху болота примешался резкий, отчётливый волчий.

Крепыш в панике описал на земле восьмёрку:

– Нам надо торопиться, ребята. Не думаю, что мне удастся ещё раз обмануть змея.

Макс уже собрался выбрать дорогу наугад, как вдруг увидел, что Гизмо, низко опустив мордочку, выбежала вперёд с криком:

– Я чую Джорджи! Сюда! Нам направо!

– Откуда ты знаешь? – спросил Макс, и они с Крепышом потрусили за йоркширкой.

– Я взяла его след, – радостно ответила Гиз. – Джорджи пошёл этой дорогой, а раз он идёт за старушкой, значит и нам туда же.

Крепыш, дрожа, оглянулся через плечо:

– Ты точно уверена, что запах правильный? Не знаю, напридумывал ли змей своих страшилок, но мне вовсе не хочется ошибиться и в конце концов встретиться с этим болотным ползуном.

Гизмо уже открыла пасть, чтобы ответить, но тут где-то у моста раздался шорох. Все три собаки заметили влажное зелёное чешуйчатое тело боа-констриктора, который выползал из болотины на пригорок.

– Не важно! – тявкнул такс. – Я тебе доверяю! Пошли!

Трое приятелей галопом поскакали вперёд. Оказавшись на развилке, они услышали сердитое шипение змея:

– Я доберусь до вас! Лживые дворняги, вам не уйти!

Но Макс точно знал: змее за собаками не угнаться. Впервые за много часов он вздохнул с облегчением.

За развилкой дорога сворачивала к западу – Макс определил это по приглушённому свету, который лился сквозь облака. Умение определять направление по положению солнца стало одним из полезных качеств, которые приобрели собаки благодаря вирусу «Праксис». Уверенный, что теперь они в безопасности, Макс перешёл на быстрый шаг.

– Ты и сейчас чуешь Джорджи? – спросил Крепыш Гизмо, когда немного отдышался.

Терьерша задрала морду и принюхалась к влажному воздуху.

– Чую, – подтвердила она. – Но очень слабо. Хотя там его запах ощущался хорошо.

Макс тоже поднял вверх нос. Он уловил едва заметные следы присутствия другой собаки, но вынужден был согласиться с мнением Гизмо, что это был Джорджи, потому что сам запаха этого пса не запомнил. Но больше его порадовало отсутствие волчьего.

Он уже собирался опустить морду, но тут его нос уловил другой аромат, который сразу показался знакомым.

Опоссум.

Ветка слева слегка колыхнулась, и пёс заметил, как за завесой листвы промелькнуло толстое серое тело со шрамами-отметинами.

Макс решительно зашагал к деревьям. Перепрыгнув лужу, он оскалился, вздыбил шерсть на загривке и зарычал.

Ветка перестала шуршать.

– Эй! – крикнул пёс. – Я уже видел тебя, Хэнк. Я знаю, что ты там, наверху.

– Там опоссум? – спросил Крепыш.

Вместо ответа, Макс подступил к дереву вплотную, потом поднялся на задние лапы и упёрся передними в гладкий ствол. Запрокинув голову, пёс залаял так громко и злобно, как только мог.

Раздался испуганный визг, и из листвы появились пять маленьких зверьков.

– Зачем ты пугаешь моих детей? – прищурив глазки-бусинки и сердито глядя вниз на трёх собак, спросил Хэнк.

– Это из-за тебя! – крикнула Гизмо. – Ты мне сразу не понравился, Хэнк. А я обычно люблю всех животных.

Усы опоссума дрогнули.

– Думаешь, меня это расстраивает?

Гизмо зарычала.

Макс опустился на все четыре лапы и стал расхаживать туда-сюда под деревом.

– Зачем ты это сделал, Хэнк? – спросил он.

– Сделал что? – отозвался опоссум.

Крепыш вытаращил глаза:

– Сам знаешь. Ты солгал! Старой леди вовсе не было на той дороге, и никакой еды тоже. Вместо этого нас самих чуть не съели!

– Может, вы пошли не по той дороге, – предположил Хэнк. – Вот что бывает, когда собаки воображают, будто умеют читать человечьи слова.

– Я так не думаю! – прорычал Макс. – По-моему, ты прекрасно знал, куда нас посылаешь. – Он поглядел вверх на толстого опоссума. – И я повторяю свой вопрос: зачем ты это сделал?

– Я… – начал было Хэнк.

– И не лги больше! – рыкнул Макс. – Нас сегодня чуть не сожрали сначала гигантские ящеры, потом змея, так что мне перестали нравиться болотные звери. Ты, вероятно, думаешь, что находишься в безопасности, сидя на дереве, но, клянусь, я стряхну тебя оттуда.

– Ого, Макс! – шепнул Крепыш. – Ты ведь не собираешься и правда задать им взбучку, а, приятель?

– Эй! – раздался вдруг высокий голосок.

Самый маленький опоссум – девочка – свесился с ветки вниз головой и пропищал:

– Не трогай моего Папу. Он никому не хотел причинить зла.

– Только обманул нас! – сказала Гизмо.

Хэнк со вздохом покачал головой:

– Нет, она права. Я не хотел, чтобы кого-нибудь съели. Но эти монстры стали ужасно гадкими, после того как все люди исчезли. Они говорят, если я не буду посылать к ним других животных, они слопают моих детёнышей. – Толстый опоссум посмотрел на ветку у себя над головой, где, прижавшись друг к другу, рядком сидели его дети.