Лэйни Тейлор - Дочь дыма и костей [litres]

Губы Кэроу беззвучно зашевелились: «Что?». Она откашлялась.

– Что ты сказал?

Как объяснить ей? Он стоял в нерешительности. Произошла невозможная вещь, одновременно прекрасная и жуткая, от которой вздымалась грудь и оледенелое сердце вновь ожило и восторженно забилось… Как могло это случиться после стольких лет?

Что может быть горше, чем слишком поздно получить то, чего так долго ждал?

– Акива, – взмолилась Кэроу. С широко раскрытыми глазами она тоже опустилась на колени. – Скажи мне.

– Кэроу, – прошептал он.

Это имя – надежда – звучало ядовитой насмешкой, горьким упреком, и ему захотелось умереть. Он не мог заставить себя взглянуть на нее. Прижал к себе, и она поддалась, уступчивая, как сама любовь. Зарывшись лицом в спутанные ветром шелковистые волосы, он пытался придумать, что сказать ей.

Отовсюду слышались людские голоса – за ними явно и с интересом наблюдали, однако Акиве ни до кого не было дела. Пока сквозь гомон не пробился один звук: кто-то язвительно и нарочито откашлялся. Кольнуло предчувствие беды, и Акива обернулся.

– Акива, в самом деле. Возьми себя в руки!

Как не к месту тут этот голос, этот язык. Его родной язык.

Рядом, с выражением тревоги на лицах, стояли Азаил и Лираз.

Акива даже не удивился. После череды утренних потрясений – ножи-полумесяцы, странная реакция Кэроу на его татуировки, ее фантастически мелодичный смех, и ко всему прочему, неоспоримое подтверждение – счастливая косточка, – появление серафимов уже не могло его ошеломить.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. Он все еще обнимал Кэроу, которая оторвала голову от его плеча и уставилась на незнакомцев.

– Что мы здесь делаем? – возмутилась Лираз. – По-моему, учитывая все обстоятельства, этот вопрос должны задать мы! Что во имя божественных звезд здесь делаешь ты ?

Вид у нее был оторопелый, и Акива понимал почему: он, весь в слезах, стоял на коленях и обнимал девушку, человеческое существо.

Ему вдруг пришло в голову: очень важно, чтобы они считали Кэроу человеческим существом! Это всего лишь странно, не более того. Если они узнают правду – все будет намного хуже.

Он выпрямился, все еще не поднимаясь с колен, и закрыл собой Кэроу. Приглушенным голосом, чтобы брат с сестрой не услышали, что он говорит на вражеском языке, Акива сказал:

– Не показывай им ладони. Они не поймут.

– Чего не поймут? – шепотом спросила Кэроу, не сводя с них глаз, в то время как они тоже безотрывно глядели на нее.

– Нас, – ответил он. – Нас не поймут.

– Я тоже нас не понимаю…

Но Акива – спасибо сжатой в кулаке хрупкой косточке – понял все…

Кэроу напряженно молчала, глядя на серафимов. Хоть крылья были надежно скрыты чарами от людских глаз, само присутствие этих существ на мосту казалось неестественным и изрядно тревожило. Особенно присутствие Лираз. Несмотря на всю мощь Азаила, она выглядела более устрашающе – возможно, потому что она женщина. Волосы зачесаны назад и сплетены в тугие косы – в ее красоте просматривалась некая акулья невозмутимость, откровенное равнодушие убийцы. Глаза Азаила излучали больше жизни, но сейчас, глядя на стоящего на коленях Акиву, он явно испытывал противоречивые чувства.

– Поднимайся, – приказал он не без мягкости в голосе. – Глядеть не могу на тебя в таком виде.

Акива встал, прикрывая Кэроу крыльями.

– Что происходит? – спросила Лираз. – Акива, зачем ты сюда вернулся? И… кто это? – Она раздраженно махнула рукой в сторону Кэроу.

– Просто девушка. – Акива вспомнил об Изиле – голос старика звучал так же неубедительно.

– Просто девушка, которая умеет летать, – ехидно добавила Лираз.

Помедлив мгновение, Акива сказал:

– Вы следили за мной…

– А чего ты хотел? – фыркнула Лираз. – Чтобы мы снова позволили тебе исчезнуть? По твоему поведению после Лораменди мы поняли – что-то должно случиться. Но… такое!

– Что вообще происходит? – спросил Азаил, очевидно, надеясь на объяснение, которое все расставит по местам.

Акива почувствовал себя разделенным надвое. Вот перед ним стоят его ближайшие союзники, которые в одночасье стали ему врагами. И во всем виноват он сам.

Его семья – не мать, которая отвернулась, когда за ним пришли солдаты. И, уж конечно, не император. Его семья – эти двое, а он ничего не мог им сказать. Ничего он не мог сказать и стоящей у него за спиной Кэроу, которая отчаянно хотела знать, что от нее скрывали всю ее жизнь. Тайна была такой большой и такой невероятной, что ему не удавалось выразить ее словами. Он молчал, и знание языков двух народов не помогало.

– Я не виню тебя за то, что ты хочешь убежать, – сказал Азаил, который всегда выступал миротворцем.

Между ним и сестрой было внешнее сходство: оба светловолосые и голубоглазые, с медового цвета кожей, оба легко заливались румянцем. Азаил всегда действовал на Акиву успокаивающе, почти расслабляюще, его мягкая улыбка вводила в заблуждение кого угодно. Он был солдатом – мгновенная реакция и стальная твердость, – но в сердце ему удалось сохранить что-то детское, и ни муштра, ни годы войны так и не смогли до конца это уничтожить. Он остался мечтателем.

– У меня у самого появлялись мысли о том, что неплохо бы сюда вернуться, когда все кончится, – добавил он.

– Но ты-то не вернулся, – отчеканила Лираз, которая вовсе не была мечтателем. – Ты не исчезал в ночи, заставляя других сочинять истории, чтобы тебя прикрыть.

– Я не просил прикрывать меня, – сказал Акива.

– Еще бы! Тогда тебе пришлось бы признаться, куда ты собрался. Поэтому ты убежал тайком, как и раньше. И что нам оставалось? Ждать, пока ты вернешься весь израненный и даже не расскажешь, кто тебя искалечил?

– На этот раз нет, – сказал он.

Лираз сдержанно улыбнулась, и Акива понял – под ее холодностью прячется обида. А если бы он не вернулся? Если бы они никогда не узнали, что с ним случилось? Они же десятилетиями защищали друг друга. Разве не Лираз, рискуя жизнью, вернулась на поле битвы в Буллфинче? Почти не осталось надежды на то, что он жив, но она, не обращая внимания на химер, которые праздновали победу и добивали раненых штыками, нашла его и унесла оттуда. Она рисковала жизнью ради него, и рискнула бы снова, не задумавшись ни на секунду. Так же поступили бы и Азаил, и Акива. Однако рассказать, зачем он явился сюда и что обнаружил, он не мог.

– Что значит «на этот раз нет»? – потребовала Лираз. – Ты не вернешься израненный? Или не вернешься совсем?

– Я ничего не планировал. Просто не мог жить там, – попробовал объяснить он. В конце концов, ради них можно и постараться. – После Лораменди мы словно оказались на краю обрыва. Я больше ничего не хотел. Ничего, кроме…