Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

Когда кубок обошел полный круг, Король направился к выходу. Дружина уже дожидалась его; у дверей столпились герольды, роханские князья, полководцы – все, кто оказался в этот день в Эдорасе или жил поблизости.

– Внемлите, дети Эорла! – воззвал Теоден. – Я выступаю в поход, и, может статься, он будет для меня последним. У меня нет наследника, ибо единственный сын мой Теодред убит в бою. Сим провозглашаю своим наследником Эомера, сына моей сестры. Если же и Эомер не вернется – выберите нового короля по своему желанию. Но кому вверю я свой народ, пока меня не будет? Кто из вас останется охранять город?

Никто не проронил ни звука.

– Неужели никто не назовет мне имени наместника? Кому больше всех доверяет народ?

– Роду Эорла, – молвил Гама.

– Я не могу расстаться с Эомером, да и он не пожелает со мной разлучиться, – возразил Король. – А он – последний в роде Эорла.

– Я говорю не об Эомере, – возразил Гама. – К тому же Эомер не последний. У Эомера есть сестра – Эовейн, дочь Эомунда. Она отважна и благородна. Ее любят все. Пусть Эовейн возглавит народ Эорла на время похода!

– Да будет так, – постановил Теоден. – Пусть же герольды возвестят людям, что отныне ими правит Эовейн, королевна из рода Эорла!

Король воссел на каменный трон у входа в Золотые Палаты, Эовейн преклонила пред ним колени и приняла из его рук меч и блестящий панцирь.

– Прощай, дочь сестры моей! – сказал ей Теоден. – Час нашего расставания черен, но, может, мы еще вернемся в Золотые Палаты. Помни: в Дунхаргской Крепости оборону можно держать долго, и если мы потерпим поражение, оставшиеся переберутся туда.

– Не говори так, о Король! – горячо возразила Эовейн. – Я буду считать дни до твоего возвращения, и каждый из них будет казаться мне годом.

Но глаза ее обращены были не на Короля, а на Арагорна, стоявшего рядом.

– Король вернется, – сказал Арагорн. – Не страшись! Наши судьбы вершатся на Востоке, не на Западе.

Теоден поднялся и вместе с Гэндальфом сошел вниз по ступеням. Остальные последовали за ними. У ворот Арагорн обернулся в последний раз. На верхней ступеньке, перед входом в Золотые Палаты, одиноко стояла Эовейн, положив руки на рукоять меча. Облаченная в сверкающую кольчугу, она казалась статуей из серебра.

Гимли шел рядом с Леголасом, положив топор на плечо.

– Наконец-то! – говорил он. – Люди всегда тратят уйму слов, прежде чем заняться делом. Моему топорику не терпится в драку! Впрочем, я верю, что эти роханцы сражаются не щадя живота, вот только биться на лошадях – не по мне это. Как я буду воевать? Хорошо бы на своих двоих! Не вечно же трястись мешком на луке Гэндальфова седла!

– Местечко из безопасных, – рассмеялся Леголас. – Но не грусти – Гэндальф охотно поставит тебя на землю, когда начнется битва, да и Скадуфакс, думаю, возражать не будет. Топор – оружие не для всадников.

– Да какие из нас, гномов, всадники? Мое дело – рубить головы оркам, а не брить на скаку человечьи макушки, – проворчал Гимли, пробуя лезвие топорика.

У ворот собралось великое войско. Были там и старые, и молодые, но все до одного на конях – больше тысячи всадников. Копья стояли стеной, как молодой лес. Теодена приветствовали громкими радостными кликами и подвели ему королевского коня. Подвели коней и Арагорну с Леголасом. Гимли чувствовал себя неловко и хмурился, – впрочем, Эомер уже шел к нему с конем в поводу.

– Радуйся, Гимли, сын Глоина! – еще издалека крикнул он. – Прости, что у меня не нашлось пока времени взять у тебя урок вежливости! Но, может быть, отложим нашу тяжбу? Обещаю, что недоброго слова о Владычице Леса ты от меня больше не услышишь!

– Считай, что до поры до времени я забыл о нашем споре, сын Эомунда, – поклонился Гимли. – Но если тебе доведется увидеть госпожу Галадриэль своими глазами, ты должен будешь признать, что она прекраснее всех на свете, – а не то конец нашей дружбе!

– Да будет так! – сказал Эомер. – А до тех пор прости меня и в знак прощения садись со мной в седло! Гэндальф поедет впереди, с Государем Рохана. Огнегрив согласен нести двоих. Дело только за тобой!

– Спасибо, Эомер! – Гимли был тронут и обрадован. – С великой охотой! Но позволь в таком случае моему другу, Леголасу, ехать рядом!

– Согласен, – кивнул Эомер. – Леголас поедет слева, Арагорн справа – и посмотрел бы я на того, кто захочет нас остановить!

– Где Скадуфакс? – спрашивал тем временем Гэндальф.

– Пасется на воле! – ответили ему. – Никто не мог совладать с ним. Видит ли досточтимый Гэндальф серую тень среди ив, у брода? Это он.

Гэндальф свистнул и позвал коня по имени. Скадуфакс встряхнул гривой, заржал – и как стрела понесся к хозяину.

– Если бы западный ветер обрел плоть, он был бы подобен этому скакуну, – восхищенно молвил Эомер, когда огромный конь склонил голову перед волшебником.

– Кажется, дар уже давно принадлежит тебе, – заметил Теоден, пряча в бороде улыбку. – Слушайте все! Сим провозглашаю моего друга, Гэндальфа Грейхейма 380, мудрейшего из советников и желаннейшего из гостей, Князем Марки и вождем Эорлингов. Так будет, покуда не прервется мой род. В дар Гэндальфу Король жалует высокородного Скадуфакса, князя роханских табунов!

– Благодарю тебя, о король Теоден! – отозвался Гэндальф.

Он скинул с плеч серый плащ, отбросил шляпу и одним прыжком вскочил на спину Скадуфаксу. На волшебнике не было ни шлема, ни кольчуги. Снежно-белые волосы развевались по ветру, белые одежды сияли на солнце, слепя глаза.

– Белый Всадник! – воскликнул Арагорн, и все подхватили:

– Да здравствуют Король и Белый Всадник! Вперед, Эорлинги!

Пропели трубы. Кони заржали и встали на дыбы. Копья ударили о щиты. Наконец Король поднял руку – и последнее войско Рохирримов, словно степной шквал, помчалось на запад.

Долго следила Эовейн за отблесками солнца на кончиках копий, недвижно стоя у порога смолкших Золотых Палат.

Когда всадники выехали из Эдораса, солнце уже клонилось к западу и светило им прямо в очи, заливая убегающие вдаль роханские степи расплавленным золотом. Вдоль подножия Белых Гор тянулась утоптанная дорога; по ней-то и повел Теоден свое войско, то в гору, то под уклон, то вброд через быстрые горные ручьи. Далеко справа, приближаясь и вырастая с каждой лигой, тянулась цепь Туманных Гор.

Войско мчалось вперед во весь опор, ибо времени оставалось мало. Страшась опоздать, всадники ехали почти без остановок. Роханские скакуны славились выносливостью и быстротой, но и путь был неблизкий: от брода через Исену, где Теоден надеялся соединиться с войском, что сдерживало напор армии Сарумана, Эдорас отделяло не меньше сорока лиг по прямой.