Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

Пока Сэм возился с узлом, Фродо сторожил Голлума. Итог оказался неожиданным: Голлум запищал, тоненько и душераздирающе. Жутко было даже слышать этот писк. Голлум выгибался, пытаясь достать зубами до щиколотки и перегрызть узел, и выл не переставая.

В конце концов пришлось поверить, что Голлуму и правда больно, но узел здесь был явно ни при чем. Фродо проверил его и убедился, что петля затянута не так уж и туго. Сэм оказался милосерднее, чем его речи.

– Что с тобой? – спросил Фродо у Голлума. – Ты хотел убежать, и мы тебя связали, но делать тебе больно мы вовсе не собирались.

– Больно, больно! – шипел Голлум. – Оно морозит, оно кусает! 410Его сплели проклятые эльфы – чтоб их разорвало! Злые, жестокие хоббитсы! Вот почему мы хотели убежать, мое Сокровище, вот почему! Мы догадались, что это жестокие хоббитсы. Они водятся с эльфами, ужасными зоркими эльфами! Развяжите нас! Нам больно!

– Нет, – ответил Фродо. – Веревки мы с тебя не снимем. Разве что… – он на мгновение задумался, – разве что ты дашь такое обещание, чтобы я мог поверить.

– Мы поклянемся, поклянемся, мы будем делать все, что они нам скажут, да! – подхватил Голлум, по-прежнему корчась и хватаясь за лодыжку. – Веревка делает нам больно!

– Поклянешься? – переспросил Фродо.

– Смеагол, да, – сказал вдруг отчетливо Голлум и широко открыл глаза, в которых зажегся странный огонь. – Смеагол поклянется. На Сокровище.

Фродо выпрямился – и Сэма вновь поразили его суровый тон и слова:

– На Сокровище? И у тебя хватает дерзости? Подумай хорошенько!

Неужели ты осмелишься вверить ему свою судьбу? Знай, эта клятва свяжет тебя крепко. Но Сокровище коварнее тебя. Оно может исказить твои слова и представить их в ином свете. Берегись!

Голлум съежился, повторяя:

– На Сокровище, на Сокровище!

– В чем же ты поклянешься? – спросил Фродо.

– Что Смеагол будет хорошим, очень хорошим! – решительно заявил Голлум. И вдруг, подползая к Фродо, хрипло зашептал, ластясь к его ногам и дрожа, будто в смертельном страхе от собственных речей. – Смеагол поклянется, что никогда, никогда не предаст Сокровища Ему. Он его не получит. Никогда. Смеагол спасет Сокровище. Но он должен поклясться на Сокровище.

– Нет! На Сокровище ты клясться не будешь, – отрезал Фродо, с жалостью, но сурово глядя вниз, на юлящего перед ним Голлума. – Ты надеешься увидеть Его и потрогать, но ты отлично знаешь, что от одного вида Сокровища потеряешь над собой всякую власть. Им , а не на Нем – если твердо решил клясться! Где Оно , ты знаешь. Да, прекрасно знаешь, Смеагол! Оно – перед тобой.

На мгновение Сэму померещилось, что хозяин внезапно вырос, а Голлум, наоборот, уменьшился. Там, где только что стоял Фродо, высилась суровая тень – тень могучего властителя, который ослепил бы мир своим сиянием, если бы не окутавшее его серое облако. У ног грозной тени скулила какая-то жалкая собачонка. И вместе с тем в чем-то эти двое были, как ни странно, сродни – и понимали друг друга без слов. Внезапно Голлум вскочил и принялся прыгать около Фродо, то ластясь к его коленям, то пытаясь, как собака, встать передними лапами ему на грудь.

– Прекрати! – велел Фродо. – Клянись!

– Мы клянемся, да, да. Клянусь! – отозвался Голлум. – Я буду теперь служить Хозяину Сокровища. Хозяин хороший. Смеагол тоже хороший, голлм-голлм! – И вдруг он снова разрыдался и потянулся к веревке, пытаясь ее перекусить.

– Сними веревку, Сэм, – приказал Фродо.

Сэм нехотя подчинился. Голлум сразу вскинулся и принялся скакать вокруг хоббитов, словно побитая дворняжка, которую хозяин, сменив гнев на милость, потрепал за ухом. С этой минуты в Голлуме наметилась перемена, к которой хоббиты вскоре привыкли. Почти исчезла всегдашняя шепелявость, прекратился скулеж; Голлум перестал обращаться только к себе и удостоил наконец этой чести и хоббитов. Если те делали к нему шаг или просто неожиданно резко поворачивались, он съеживался и отскакивал; эльфийских плащей старался не касаться, но в общем вел себя дружелюбно. Жалко было смотреть, как он из кожи вон лезет, чтобы услужить и подольститься. Услышав шутку или даже просто ласковое слово, Голлум заливался кудахчущим смехом и выкидывал какое-нибудь коленце, а если Фродо его упрекал, хотя бы и легонько, – немедленно пускался хныкать. Сэм старался говорить с ним поменьше. Новый Голлум, Смеагол, вызывал в нем еще больше подозрений, чем прежний, а нравился он Сэму меньше – если только это было возможно.

– Ну, Голлум, или как там тебя теперь зовут, – подтолкнул он пленника, – пошли! Луна закатилась, ночь скоро минет. Пора идти.

– Да, да, еще бы! – со всей охотой отозвался Голлум. – Через болото только одна дорога. Это я, я ее нашел. Орки по ней не ходят. Орки не знают этой дороги. Орки боятся болот, они обходят их за много верст. Повезло вам, ох повезло, что вы сюда забрели! Большая удача, что встретили Смеагола, да, да! Идите за Смеаголом!

Он отбежал на несколько шагов и вопросительно посмотрел на хоббитов, как пес, который приглашает хозяев на прогулку.

– Подожди! – крикнул Сэм. – Далеко вперед не уходи. Понял? Я буду идти за тобой по пятам, и учти – веревка у меня наготове.

– Не надо, нет! – испугался Голлум. – Смеагол дал клятву!

Была глубокая ночь, когда, при свете пронзительно ясных звезд, они наконец выступили. Сначала Голлум повернул на север и вел их какое-то время тем самым путем, которым они пришли, но вскоре круто взял вправо и, оставив позади отвесные стены Эмин Муйла, каменными осыпями направился вниз, прямо к большим болотам. Три тени быстро и бесшумно растворились в ночи. На всем огромном безлюдном пространстве до самых врат Мордора воцарилось черное безмолвие.

Голлум шел быстро, вытянув шею и часто опускаясь на все четыре лапы. Сэму и Фродо приходилось спешить изо всех сил, чтобы не отстать. Впрочем, видно было, что Голлум больше не думает о побеге: если хоббиты отставали, он неизменно оборачивался и поджидал их. Наконец компания достигла расщелины, которая уже однажды преградила путь Фродо и Сэму; теперь они, правда, подошли к ней в другом месте, гораздо ближе к болотам.

– Сюда! – позвал Голлум. – Здесь, внизу, дорога – да, да! По ней мы пойдем вон туда, далеко-далеко! – И он показал в сторону болот.

В ноздри, споря со свежим ночным ветерком, ударил болотный смрад, гнилой и тяжелый. Голлум порыскал вдоль края расщелины и наконец позвал хоббитов:

– Сюда! Здесь можно сойти. Смеагол один раз уже шел этой дорогой. Да, да! Я тут ходил, когда прятался от орков.

Он первым сполз вниз, в сумрак. Сэм и Фродо последовали за ним. Спускаться было довольно просто – в этом месте овраг оказался мелким, всего локтей пятнадцать в глубину, а в ширину – не больше дюжины. По дну струилась вода: видимо, овраг был руслом одной из многих малых речек, которые текли с гор, питая зловонные болота и топи. Голлум, повернув направо, побрел прямо по каменистому дну ручейка, с явным удовольствием шлепая ногами по воде. Он тихонько хихикал и даже один раз проквакал что-то вроде песенки: