Тэд Уильямс - Корона из ведьминого дерева. Том 1 [litres]

У меня нет власти при этом дворе. Преданность, которую Хью прежде испытывал ко мне, давно исчезла, она похоронена под презрением его невесты и ее придворных. Он стал груб и жесток со мной в присутствии своих подданных, хотя я не давала ему ни малейшего повода. И если я попытаюсь осудить чудовищные практики, меня вышвырнут вон, как безумную старуху, и все, что я скажу, будет воспринято лишь как доказательство того, что разум меня покинул. Вы и сами можете прийти к такому выводу, но я клянусь вам, что все написанное мной правда, а сведения получены из заслуживающих доверия источников или подтверждены разными людьми .

Пожалуйста, Эолейр, мой друг и любовник в прошлом, я прошу Вас вернуться в Таиг. И если сможете, возьмите с собой королеву Мириамель и короля Саймона. Только Вы и они сможете уничтожить это ужасающее безумие, прежде чем оно поднимется из жутких глубин, точно гибельная болезнь, и потрясет Эрнистир, который мы оба любим .

Какое бы решение Вы ни приняли, напишите мне ответ как можно скорее, и отправьте его только с самым надежным человеком, как я доверилась Вашему родственнику, Элину. Но, пожалуйста, не отвергайте написанное мной. Приезжайте и посмотрите сами. И Вы увидите взгляды, которыми они обмениваются, услышите тайный шепот и почувствуете в воздухе запах гниения. Те неприятные вещи, которые Вы видели, когда побывали здесь вместе с королем Саймоном и королевой Мириамель, только усугубились, и теперь, когда мне известны причины, я не могу спать, опасаясь того, что может произойти .

Несмотря на очевидный страх, подпись Инавен осталась такой же твердой, как всегда.

Эолейр перечитал письмо, и все у него внутри сжалось. Конечно, он не хотел верить в то, о чем ему написала Инавен – ни единому слову, – но он слишком хорошо ее знал, чтобы сомневаться, что она сама считает это правдой, и каждое ее слово показалось ему выверенным, словно она ставила под сомнение собственные выводы, понимая, что они звучат неправдоподобно. Эолейр не сомневался, что многие просто посмеялись бы над ее страхами, но он видел слишком много невероятных вещей, чтобы отнестись к ним несерьезно. Однако сейчас был совсем неподходящий момент для возвращения в Эрнисдарк, не говоря уже о том, чтобы ему составили компанию король и королева, когда они несколько месяцев провели вдали от Эркинланда.

И все же он понимал, что не может игнорировать просьбу Инавен. Он не знал, позволят ли ему Саймон и Мириамель отложить возвращение в Хейхолт, пусть только на две недели, чтобы он смог отправиться в Эрнисдарк вместе с Элином и попытаться понять, что там происходит.

Эолейр вздохнул и позвал слугу, чтобы тот налил ему еще одну чашу вина. Ему уже давно пора было ложиться спать, но он чувствовал, что сон едва ли придет к нему в эту ночь. Пока он ждал, когда слуга нальет ему вина, в голову ему пришло стихотворение, которое он часто слышал в детстве, нежданное и нежеланное, – песня о Морриге, Матери Воронов.

Граф сидел целый час, дожидаясь возвращения Элина, но потом решил, что юноша веселится с друзьями и не станет спешить обратно к стареющему дяде. Наконец Эолейр лег в кровать и неожиданно порадовался, что боль во всем теле помогла ему отвлечься.

После ночи, проведенной на залитой лунным светом вершине, и сбивающего с толку ритуала Сненнека с гадальными костями, не говоря уже о приводившей Моргана в уныние мысли, что он может потерять то, чего более всего ожидал, ему стало неприятно общество троллей, и он снова начал проводить больше времени со своими прежними друзьями.

– Вы слышали новость? – спросил он, входя в их палатку. – На племянника графа Эолейра на дороге напал гигант! Настоящий гюне!

Его приятели повернулись к нему, Астриан уже улыбался, словно Морган выдал замечательную шутку, Ольверис продолжал точить меч, взгляд Порто оставался затуманенным, словно он только что проснулся, хотя уже давно наступила вечерняя стража.

– Конечно, мы слышали, ваше высочество, – сказал Астриан. – Судя по вашему возбуждению, я думал, вы принесли нечто новое – быть может, из буфета вашего деда, чтобы смочить наши глотки, высохшие, словно Наскаду.

– И ты считаешь, что это ерунда? – Морган с отвращением тряхнул головой. – Живой гигант! И мы почти в Эркинланде!

– Жители Эркинланда почти такие же скучные, как риммеры. Почему я должен переживать из-за парочки их собственных гигантов, которые вполне в состоянии разнообразить унылые дни? И, если честно, гиганту повезло, что он устроил засаду не на меня. – Астриан похлопал по ножнам своего меча. – Я бы проделал в нем несколько дырок, а потом мы бы выяснили, действительно ли он был такой большой, как утверждает сэр Элин.

Ольверис кисло улыбнулся похвальбе Астриана и продолжал скрежетать камнем о сталь, но Порто выпрямился.

– Ты говоришь глупости, – заявил старый рыцарь. – Ты не знаешь. И не можешь знать, пока не увидишь настоящего гиганта.

Ольверис застонал и отложил в сторону меч.

– Теперь мы снова будем слушать про гигантов Наккиги. Порто утверждает, что убил несколько дюжин.

– Я никогда такого не говорил, сэр, но мне довелось видеть гиганта. – Старый рыцарь пытался сохранить спокойствие, но у него с трудом получалось. – Почему ты повторяешь за Астрианом, Ольверис? Неужели все люди из Наббана насмехаются над тем, чего не знают?

– Мы знаем о тебе, старая метла, – сказал Астриан. – Ты подбросишь свой меч в воздух и побежишь, как только увидишь живого орксиса.

Порто перевел умоляющий взгляд на Моргана.

– Он говорит ерунду, ваше высочество, я клянусь. Он ничего не знает о севере и о тех временах, когда я следовал за герцогом Изгримнуром. На горе Наккига, как ее называют Белые Лисы, мои друзья-солдаты и я убили огромного свирепого гиганта. Клянусь ранами святой Оноры, чудовище прикончило трех моих товарищей. Как я могу об этом забыть?

– Никто не утверждает, что ты забыл. – Сэр Астриан присел на деревянный сундук, широко расставил ноги и наклонился к старому рыцарю. – Мы говорим, что ты все придумал. Пожалуйста, обрати внимание на различие.

– Хватит, Астриан. – После того как Морган провел столько времени с добросердечными троллями, ему стало труднее переносить регулярную жестокость молодого рыцаря. – Он прав, ты не знаешь. – Морган повернулся к Порто: – Ты действительно сражался с гигантом? Он был таким же большим, как рассказывает Элин?