Владимир Ильин - Коронный разряд [litres]

Тогда я призвал грозу и устроил деду праздничный салют над крепостью – из огромного количества залпов невероятно красивыми, уникальными в своем величии молниями – и продолжал до тех пор, пока из дворца Юсуповых все же смогли дозвониться и в панике уточнить, правда ли у нас тут началась война… «Это грохот открываемого шампанского! – с хохотом отозвался старик, прижимая меня к плечу. – У меня день рождения! Мы празднуем с внуком!»…

А уже утром было: «…есть много нехороших людей, которым не надо бы жить, внук. Рассказать почему?» И после тех рассказов, под хруст спелых яблок, сойдясь на том, что даже звери бывают добрее друг к другу, были тихие беседы о том, как выжить в этом неспокойном мире человеку, которого не хотят этому учить дома… Многое было – и тайны тоже, только не в ответ на прямые расспросы, а просто как часть жизни.

Воспоминания завершились возле автомашины, а звук закрывшейся двери отсек как шум улицы, так и лишние эмоции. Подумаешь – всплывет в университете нежеланное и обременительное родство. Проблемы любят, когда на них оттягивают жизненные силы, стараясь воплотиться если не в реальности, то достать через богатую фантазию, готовую предложить десятки негативных вариантов развития событий. Так что проще принять к сведению и озадачить аналитиков – те с профессиональной отстраненностью расковыряют доступные их пониманию ветки вероятностей, а на все неплановое у нас есть танк и взрывчатка.

Включенный личный телефон отозвался сообщениями о пропущенных вызовах, два последних из которых принадлежали Артему, а остальные могли подождать.

– Алеу? – с осторожностью поинтересовался я у товарища.

Все же я был не совсем уверен, оставляя его наедине с манекеном и Никой. Нет, Артем конечно же «мастер» и щиты Силы снимает с себя только во сне, но…

– Приходила твоя барышня, – выдохнул он вместо «здрасьте», да еще с толикой злорадства.

– Что сразу «моя»? – возмутился я. – Это общегородское несчастье!

– Короче, твой манекен не пострадал. Она его в свое логово потащила. Сказала, пришлет тебе фото.

– Лишь бы иголкой не тыкала. Я щекотки боюсь.

– Ах да, – словно спохватился он. – Перед тем как его забрать, она отчего-то решила его пальпировать…

– Пальпировать или избить ногами?

– Не перебивай! Короче, внутри манекена обнаружились пакетики с белым порошком…

– Вот блин!.. – в сердцах высказался я.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Да это стиральный порошок и мука, – с досадой отмахнулся я. – Ну прихватили бы ее с этим в метро… Максимум пара суток в отделении, пока экспертиза идет! Зато завтра мне на экзамене никто бы не мешал!

– Максим, ну, знаешь!.. – возмутился Артем.

– Посочувствовал бы мне лучше. Теперь мне ей занятие новое придумывать…

– Я ловлю себя на сочувствии к Нике. С учетом того, что дня четыре назад я хотел ее убить, это, знаешь ли, о многом говорит.

– Артем… а теперь – только честно: ты ей подсказал?

– Нет, – четко и чеканно выдал он.

«Значит, сама догадалась, – разлилось тепло в груди. – Это хорошо».

– Тут, кстати, бедлам, – продолжил Артем, легко перейдя на другую тему. – Результаты вытащили на белый свет, у наследника Шереметевых трояк по русскому. У Романовых – сорок баллов, представляешь? Юсуповы, Голицыны, Гагарины – с трояка на четверку и обратно.

– Да они совсем оборзели! Даже работы не правили, сразу в протокол. – возмутился я искренне.

– Максим… – зашептал Артем в трубку, – я серьезно, не до шуток! Ты никакого протокола не трогал, понял? Тут уже два раза вертолет над головой пролетал, и мне не по себе от герба на его корпусе. Того самого герба, ты понял?

– Я вообще ничего не трогал со времен восьмого класса, – подтвердил я показания. – На том и стою.

– Будем верить, что обойдется, – выдохнул друг. – И спасибо за восемьдесят два балла. Отбой!

– Отбой так отбой, – хмыкнул я, завершая сеанс связи.

По истории, раз он ничего не сказал, у нас все тоже нормально – восемьдесят пять и девяносто три, причем в этот раз в мою пользу.

– Куда сейчас, господин?

– Почтовое отделение сто двадцать девять сто десять. Проспект Мира, пятьдесят один.

Посмотрим, что там лаборатория по Вере отыскала.

Бетонную коробку, закрытую зеркальным стеклом, сложно полюбить. Творчество архитектора, главным преимуществом которого были знакомства в архнадзоре города и возможность продавить разрешение, не стоило тех денег, которые были заплачены за проект. Модель строения, ее распечатки, развороты и вид перспективы в окружении существующих строений – все это вызывало чувство скрытого неудовольствия, зашептываемого словами консультантов: «офисная постройка», «сложности с согласованием, вы же понимаете», «ваше первое здание, будут еще лучше!».

Потом как-то сами по себе появились подрядчики – то ли архитекторы их привели, то ли риэлтор, сосватавший участок земли. Они представились модным словом «девелоперы», обещали качество, сроки и многозначительно поигрывали массивными браслетами золотых часов на руках. На парковке их ожидали седаны премиум-класса, улыбки сияли блеском металлокерамики, а в речах то и дело сквозило сочувствие к людям, взявшимся строить в таком сложном и коррумпированном городе. Ведь кроме разрешения на строительство зданию требовались коммуникации: водоотведение, водоснабжение, электричество и газ, за техусловиями на которые тоже нужно было идти на поклон к очень серьезным людям, пусть и со смешными должностями. И заместитель директора районного газораспределения мог позволить себе дворец, а его начальник успешно сосватал дочь за аристократа – пусть и слабенького, но… Такие люди, опасаясь за свое благосостояние, не вели дела с посторонними. Но, оперируя ограниченным лимитом ресурсов (государевых, но мнимых своими), не торопились уступать их задаром. В общем, получить технические условия законным путем можно было и не надеяться. Во всяком случае, так говорили, делая отсылки к уже реализованным проектам, называя имена, но уклоняясь от указания точных сумм. Будет дорого – не стоило сомневаться. В этом городе все дорого.

Договор был заключен, аванс выдан, и примерно через неделю к участку застройки подъехал полуубитый экскаватор, принявшийся вяло вычерпывать землю под фундамент. Объявились работники – обморочного типа мужики в непонятной одежде, притащившие с собой перелатанную бытовку. На свободном пятачке земли сгрузили первую партию металла – тоньше, чем по проекту, со следами длительного хранения и без каких-либо сертификатов. Прибывший сварщик потребовал точку подключения и электроды, прижимая к боку крохотную коробочку личного инвертора. Я потребовал у него удостоверение. Он с негодованием ответил, что нет причин ему не доверять. Я пальцами приварил два швеллера друг к другу. Больше я его не видел.