Кристофер Холт - Когда исчезли все люди [litres]

– Правда? – протявкала Гизмо, виляя хвостом. – Спасибо тебе!

Кошка отпрянула назад, испугавшись столь бурного проявления восторга. Она была готова задать стрекача, и Гизмо пришлось сбавить скорость виляния.

– Мы будем тебе очень благодарны, – добавил Макс.

Панда глубоко вздохнула, потом повернула голову и мяукнула. Появилась другая кошка – худощавая версия Панды, только с серой шерстью вместо чёрной.

– Это моя сестра, – пояснила Панда. – Наши хозяева звали её Поссум.

– Верно, сестрица, и довольно предисловий, – вздохнула та, проходя мимо своей пухленькой родственницы. – Пошли, собаки. Мы решили, что если мы вас не подкормим, то вы, чего доброго, озвереете и нас съедите. Лучше уж мы с вами поделимся шариками.

Поссум шмыгнула между лап Макса и направилась к входной двери соседнего с кошачьим дома. Панда моргнула и, пригнув голову, пошла за сестрой. Три собаки поплелись вслед за провожатыми.

– О, мы ни за что не стали бы вас есть, – заверила Гизмо кошек. – Мне нравятся кошки, но я не умею их готовить! – Гиз захихикала, однако кошки встретили шутку ледяными взглядами.

Соседний дом оказался приземистым, розовым, той же конструкции, что и остальные на этой улице, и так же ярко окрашенным – на него почти больно было смотреть. В ремонте он нуждался, пожалуй, больше, чем соседние строения, но лишь по одной причине: наружная обшивка снизу была вся изгрызена, словно обитавшее здесь животное использовало его как большую игрушку-жевалку.

Поссум легко взобралась по ступенькам крыльца, потом толкнула дверь головой. Та, скрипнув на петлях, открылась.

Собаки с пыхтением карабкались по ступеням. Поссум, глянув на них, тихонько мяукнула:

– Полагаю, вы все трое – из непростых собак, как тот доберман, что заглядывал сюда.

Панда шикнула на сестру и шлёпнула её лапой по боку:

– Ш-ш-ш!

– Доберман? – переспросил Макс. – Он жил рядом?

– Нет, – вмешалась Панда, не дав сестре рта раскрыть. – Да забудьте об этом. Если Рауль доверяет вам, то и мы тоже. А теперь пойдёмте есть.

– Да! – гавкнул Крепыш, и в животе у него громко заурчало. – Пойдём уже, верзила. А то я тут совсем зачахну!

Макс носом открыл дверь нараспашку, прошёл вслед за Пандой и Поссум через тёмную прихожую, где пахло давно покинувшими дом людьми, пылью и кошками, потом через гостиную, застланную от стены до стены мохнатым белым ковром. Длинный ворс приятно щекотал лапы.

– Мягко! – оценила достоинства ковра Гизмо.

Наконец все чинно прошествовали через кухню, где повсюду висели разные серебристые штуковины, в кладовую в самом дальнем конце дома.

Из кладовки донёсся запах мясных шариков, и у Макса тут же слюнки потекли. Едва соображая, что делает, пёс нырнул в тесную каморку. Крепыш и Гизмо тоже мигом оказались у цели, и троица сообща налетела на раскрытый пакет с кормом, лежавший на полу. Они хрустели шариками, пока животы не разбухли.

В кладовой очень кстати имелся подтекающий кран с водой. Сток в раковине был заткнут, и емкость уже переполнилась. Вода струилась по стенкам, капала на пол и утекала в сливное отверстие в полу. Макс встал на задние лапы, опёрся передними на край раковины и напился вволю. А Крепыш и Гизмо налакались воды, которая вылилась из раковины и собралась в лужицу у водостока.

Когда собаки набили животы, Панда и Поссум отвели их в гостиную. Тут друзей ждал самый большой в их жизни диван: он был коричневый, состоял из множества отдельных секций и тянулся во всю ширину комнаты от одного угла до другого, а потом ещё загибался и шёл вдоль перпендикулярной стены до самой середины гостиной. И подушек на нём было видимо-невидимо. Подойдя к дивану, Макс заметил огоньки кошачьих глаз: кошки с любопытством выглядывали из-за книг на полках, смотрели со шкафов. Макс не слышал, как они вошли в дом, не заметил, были ли они внутри, когда Панда и Поссум только ввели гостей внутрь. Но кошки умеют прокрадываться тайком.

Пёс вспрыгнул на диван, сделал один кружок на месте и в изнеможении плюхнулся на подушку. Крепыш и Гизмо сперва вскочили на низкий кофейный столик перед диваном, а потом уже перебрались на сиденье.

– Вот так постелька! – похвалил лежанку Крепыш и свернулся клубком под боком у Макса.

Погружаясь в сон, лабрадор чувствовал, как сначала одна кошка, за ней другая, потом третья выбирались из своих укрытий и тоже уютно устраивались на диване. Его окружали тепло и шерсть, живот был полон, и лапы получили долгожданный отдых.

Ощутив уют и покой впервые за много недель, Макс глубоко заснул.

Макс смутно помнил, что днём ненадолго просыпался, но только для того, чтобы окинуть затуманенным взором гостиную и снова отключиться. Он скорее ощутил, чем увидел, что десятки кошек разлеглись на диване, кофейном столике, каминной полке, однако он так устал за два дня беспрерывного бега, что не чувствовал в себе сил тревожиться по этому поводу. Лабрадор просто перевернулся на другой бок, прижался к Крепышу и снова провалился в сон.

Пыльные занавески пропускали в комнату тусклый свет. Макс проснулся оттого, что ему срочно нужно было пописать.

Пёс зевнул и удивлённо заморгал, увидев, что, вероятно, всё кошачье население соседнего дома переехало в эту гостиную. Некоторые, например Панда и Поссум, свернулись калачиками и спали рядом с Крепышом, Гизмо и Максом, но многие сидели где-нибудь повыше, где их было не достать, и наблюдали за собаками.

Кошки тут собрались совсем разные, но были среди них две такие, которые могли сойти за близнецов, – серые, с длинными шеями и огромными ушами, они сидели на каминной полке. Изящные коричнево-белые кошки с кисточками на ушах свешивали головы с высокого книжного стеллажа, а коренастая рыжая пряталась в нише для телевизора. Тут были десятки котов и кошек: одни потягивались, другие тихо сидели и смотрели, и их широко раскрытые глаза горели в полумраке, отражая тусклый свет.

– Ух, привет, – прошептал Макс, подобрал лапы, чтобы не потревожить лежавших на диване кошек, и спрыгнул на ковёр, где тоже мирно спали несколько котят.

Кошки, которые бодрствовали, лишь моргнули в ответ. Макс осторожно пробрался мимо тихо сопящих котят и покинул гостиную.

На улице солнце клонилось к закату, в глазах рябило от кричащих цветов, в которые были окрашены дома на кошачьей улице. Пёс быстро сделал свои дела в каких-то кустах и вернулся в дом. Войдя в гостиную, он обнаружил поджидавшего на кофейном столике Рауля. Крышка у стола была стеклянная, и казалось – кот парит над белым ковром.

Гизмо и Крепыш не спали. У терьерши был такой вид, будто она вне себя от восторга. Крепыш, напротив, едва сдерживал недовольство.

– Верзила! – гавкнул он, испугав пушистую белую кошку, лежавшую рядом. Та мигом спрыгнула с дивана и почти слилась с ковром. Не замечая этого, Крепыш продолжил: – Как я рад, что ты вернулся!