Н. Джемисин - Пятое время года [litres]

Все идет как по часам. Команда Иннона очень опытна и искусна, остальные, как Сиенит, еще не понимают, что им делать, и их отодвигают в сторону, когда другие готовятся к делу. «Клалсу» выходит из тумана, на корабле бьют тревогу, но слишком поздно. Люди Иннона палят из катапульт и рвут паруса цепями. Затем «Клалсу» подходит близко к борту – Сиен думает, что они сейчас ударятся, но Иннон знает свое дело – и команда забрасывает крюки, сцепляет борта и подтягивает корабль при помощи большой лебедки, занимающей почти всю палубу.

Это опасный момент, и один из старых членов команды загоняет Сиен под палубу, когда люди с торгового корабля начинают выпускать стрелы, метать камни из пращей и метательные ножи. Она сидит в тени под лестницей, пока остальные бегают вверх и вниз, и ее сердце колотится, а ладони влажны. Что-то тяжелое бьет в обшивку в пяти футах от ее головы, и она съеживается.

Но, Клятая Земля, насколько же это лучше , чем торчать на острове, рыбачить да петь колыбельные!

Все заканчивается в считаные минуты. Когда суета затихает и Сиенит осмеливается снова высунуться наверх, она видит, что между двумя бортами переброшен трап, и люди Иннона бегают по нему взад и вперед. Некоторые из них захватили в плен членов команды грузового судна и держат их на палубе, угрожая им стеклянными ножами, остальная команда сдалась – сдает оружие и ценности, боясь, что иначе повредят заложникам. Некоторые из моряков Иннона уже ушли в трюм, выкатывают оттуда бочонки, выносят ящики и перетаскивают их на палубу «Клалсу». Добычу разберут потом. Сейчас главное – скорость.

Но внезапно слышится крик, и кто-то бешено бьет в колокол – и из клубящегося тумана появляется судно конвоя. Оно идет прямо на них, и Сиенит запоздало понимает их ошибку – она полагала, что боевой корабль остановится , не видя ничего вокруг и понимая, что находится слишком близко к другим судам. Но люди не столь логичны. Атакующее судно идет под всеми парусами, и хотя она слышит крики тревоги с его палубы, поскольку они тоже осознают опасность, невозможно остановить его прежде, чем он врежется в «Клалсу» и грузовое судно… и, скорее всего, потопит все три.

Сиенит переполняет сила, взятая из тепла и свободных волн моря. Она реагирует не раздумывая, как вбили в нее во время бесконечной муштры в Эпицентре. Она тянется вниз, сквозь странную скользкость морских минералов, сквозь вязкую бесполезность донных осадков, вниз. Под океаном камень, древний, дикий, и он весь в ее распоряжении. Люди на всех трех кораблях перестают орать, потрясенно замолкают. Поскольку внезапно палубу атакующего корабля протыкает снизу зазубренный массивный нож донного камня, высовываясь на несколько футов над палубой, пригвождая корабль к месту и не давая ему перевернуться.

Трясясь, Сиенит медленно опускает руки.

Крики на «Клалсу» из тревожных переходят в дикую радость. Некоторые из команды торгового корабля даже выдыхают – лучше уж пусть одно судно пострадает, чем затонут все три.

После того как боевое судно пришпилено к месту, все разворачивается быстро. Иннон находит ее после того, как команда рапортует, что трюм пуст. Сиен переходит к носу, откуда ей видно, как команда судна конвоя пытается стесать зубец.

Иннон становится рядом с ней, и она поднимает взгляд, готовясь принять его гнев. Но он вовсе не гневается.

– Я и не знал, что можно такое сделать, – с изумлением говорит он. – Я-то думал, что вы с Алебастром просто хвастаетесь.

Впервые в жизни Сиенит похвалил за орогению кто-то, не принадлежащий к Эпицентру, и если бы она уже не начала любить Иннона, то сейчас полюбила бы.

– Не надо было выдергивать его так высоко, – робко говорит она. – Если бы я успела подумать заранее, я бы подняла камень, только чтобы пробить обшивку, чтобы они подумали, что налетели на риф.

Иннон задумывается, поняв ее слова.

– О. А теперь они знают, что у нас на борту есть довольно умелый ороген. – Лицо его становится жестким, Сиенит не понимает, но считает за благо не спрашивать. Так хорошо стоять здесь, рядом с ним, купаясь в лучах успеха. Некоторое время они вместе наблюдают за разгрузкой торгового корабля.

Затем подбегает один из людей Иннона и сообщает, что они закончили: трап убран, крюки сняты, веревки смотаны. Можно уходить. Но Иннон тяжело говорит:

– Стоять.

Она почти понимает, что сейчас будет. Но ей все равно плохо, когда он смотрит на Сиенит с ледяным выражением лица.

– Затопить оба.

Она обещала никогда не оспаривать приказов Иннона. Она никогда прежде никого не убивала – специально. Это всего лишь ошибка, что она заставила камень подняться так высоко. Неужели действительно нужно, чтобы эти люди погибли из-за ее глупости? Он подходит ближе, и она заранее сжимается, хотя он никогда прежде не делал ей больно. Тем не менее кости ее руки ноют.

Но Иннон всего лишь говорит ей на ухо:

– Ради Бастера и Кору.

Это бессмыслица какая-то. Бастера и Кору здесь нет. Затем до нее доходит. Безопасность всех на Миове зависит от того, что жители материка считают их досадной неприятностью, а не серьезной угрозой. Это доходит до нее и заставляет ее тоже похолодеть. Воспринимать это холодно.

Потому она говорит:

– Отведи нас подальше.

Иннон тут же поворачивается и приказывает «Клалсу» поднять паруса. Как только они отходят на безопасное расстояние, Сиенит делает глубокий вдох.

За семью. Странно думать о них так, но они и есть ее семья. Еще страннее делать что-то по настоящей причине, а не потому, что ей просто приказали. Значит ли это, что она больше не инструмент? И чем она теперь становится?

Все равно.

По ее воле каменное острие выходит из обшивки корабля, оставив десятифутовую дыру близ кормы. Судно тут же начинает тонуть, задирая нос по мере того, как набирает воду. Затем, набрав еще силы с поверхности океана и подняв достаточно тумана, чтобы закрыть видимость на много миль, Сиенит смещает каменный зуб, целясь в киль торгового судна. Быстро ударить вверх и быстро убрать. Словно пырнуть кого-то ножом. Обшивка корабля лопается, как яичная скорлупа, и через мгновение разламывается пополам. Все кончено.

Туман полностью затягивает два тонущих корабля, и «Клалсу» уходит. Вопли тонущих долго преследуют Сиен в текучей белизне.

На эту ночь Иннон делает исключение. Позже, сидя в постели своего капитана, Сиенит говорит:

– Я хочу увидеть Аллию.

Иннон вздыхает.

– Нет. Не хочешь.

Но тем не менее он отдает приказ, поскольку любит ее. Корабль ложится на новый курс.

Согласно легенде, Отец-Земля не всегда ненавидел жизнь. На самом деле лористы рассказывают, что некогда он делал все, чтобы облегчить странный расцвет жизни на его поверхности. Он даже создал предсказуемые времена года, делал изменение ветров, волн и температур достаточно медленными, чтобы все живое могло приспособиться и развиваться, создал воды, которые сами очищались, небеса, которые всегда прояснялись после штормов. Он не создавал жизни – она возникла случайно, – но она была ему приятна, он был ею очарован и с гордостью пестовал эту странную дикую красоту, возникшую на его поверхности.