Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Нам оставили странную кровь, это всё, что я знаю. Левий к некоторым вещам относился серьезно, но мы с ним не договорили.

– Тогда я пойду от легенды о четырех богах и пяти женщинах, одна из которых оказалась бесплодна. Привычная беда, привычное начало для сказки, потом бывает по-всякому. Мужчина берет новую жену, и тут у прежней кто-то рождается. Супруги вместе или поврозь сговариваются с нечистью. Женщина, воспользовавшись отсутствием супруга, идет на подлог… Мы судим о высших силах по себе, иначе бы нипочем не приписывали несчастному Создателю мелочности, подозрительности, глупости, вот и здесь. Не может родить сына? Дать отступного и найти другую, но Унд был богом и мог в самом деле любить. Меня так и тянет назвать его любовь Элкименой, хотя Черный гость с Волнами не вяжется.

– Пусть будет Элкимена.

– Они были вместе долго, достаточно, чтобы отличить любовь от нелюбви, потом богам понадобилось уйти, оставив Кэртиане сыновей. Считалось, что Абвении вернутся, но в таком случае история Оставленной полностью лишается смысла. Женщина должна была просто уснуть на дне какого-нибудь озера, потом, раз возвращение затянулось, сон мог перейти в смерть, но никаких последних желаний быть не могло. Элкимена не перенесла измены? Но за века с богом даже до Одетты бы дошло, что у возлюбленного на плечах четверть мира. Если же допустить, что Оставленная оказалась кромешной дурой, то разве стала бы она просить отступного? Она бы покончила с собой, убила соперницу, затеяла б драку, наконец! Но даже это не главное! Помнишь сказки о выпрошенных детях?

– Сказки я помню, однако Герард Арамона и его сестра не сказки. Как и Валтазар со своим убийцей.

– Тем более. Неужели избраннице Унда было отказано в том, что удалось капитанше? Рокэ, я не верю, что Оставленная не могла родить, до такой степени не могла, что четверо создавших целый мир богов оказались не в силах это исправить! Тут дело в другом, в том, что избранницы троих братьев не были любимы и не познали почти вечность. Чтобы будущие Повелители оказались равны, Унд должен был зачать ребенка не с Элкименой.

– Вы ответили на одну загадку и тотчас задали вторую. Почему Элкимена не уснула в ожидании своего Гостя? Почему они расстались навсегда?

– И почему у тебя синие глаза, а у Смерти синий взгляд? У меня лишь один ответ: она захотела того, что обычные женщины зовут счастьем. Возможно, она всегда этого хотела, а ей досталось иное, зыбкое, звездное, огромное, которое не всем дано перенести.

– Арлетта, нам предстоит прерваться, – Рокэ потянулся за бутылкой. – Впрочем, ночь даже толком не началась. За вас!

– За зеленые звезды.

Мэтр Инголс застал их с бокалами в руках. И с улыбками.

– Надеюсь, – предположил он, – я истолковал намек верно. Бумаги готовы, собственно говоря, они готовы уже две недели, я ждал лишь оказии.

– Лучшая оказия – сам адресат, – Рокэ поднялся, он всегда знал, где хранят вино и бокалы. – Когда будете ложиться, не забудьте зажечь в кабинете свет, ведь вы работаете. Выпьете?

– Разумеется и разумеется, – законник с достоинством утвердился в кресле. – Однажды я не понял вашего замысла, и это ударило по моему самолюбию. Я привык считать, что знаю нужду клиента лучше самого клиента.

– У меня еще нет замысла.

– Опять? – поднял брови адвокат. – Но граф Савиньяк мне оплатил саграннский казус, и я счел возможным принять плату.

– Тем не менее великая Бакрия – импровизация. Выезжая из Олларии, я знал лишь, что буду защищать нечто мирное от воинственной Кагеты.

– Вы могли ничего не найти.

– Не мог. Бириссцы должны были кого-то есть прежде, чем их приручил Адгемар, а тех, кого едят или съели, всегда можно объявить мирными. Сейчас мне надо встретиться и переговорить с Лионелем. К чему мы придем, спрашивайте кошек.

– Я спрашиваю вас. Что в это время будет здесь, в Старой Придде?

– Здесь будут заняты своими делами и при этом не переступят определенных границ. Мэтр, я был бы вам очень признателен, если бы вы подумали над обоснованием перехода регентских полномочий к Проэмперадору Севера и Северо-Запада герцогу Савиньяку.

– Я об этом уже думал, но я исходил из ложной посылки, а именно из того, что вы мертвы.

– Определенные основания у вас были, однако сейчас исходите из того, что я жив, хоть и недоступен. С вас тост.

– Очень хорошо. – Юрист неторопливо поднял бокал. – Если я правильно понял, завтра у виконта Сэ первая в его жизни дуэль. Желаю ему повторить успех главы фамилии.

– Иными словами, – уточнила Арлетта, – убить.

Когда человек счастлив, он ничего по-настоящему не ненавидит и при этом не жаждет что-то прибавить к настоящему. Да, он может думать о новой лошади, если он конник, или об ожерелье, если речь идет о женщине, но без исступления. Пожалуй, было бы неплохо купить вот того мориска или унаследовать эти изумруды, но и без них придет утро и раскроются цветы…

Прощать через силу невозможно. Всё, на что мы в этом случае способны, это до определенной степени сдержать себя или собаку, если она у вас есть.