Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Господа, – сварливо предлагает мэтр Лизоб, – не желаете ли вы помириться?

Дарзье изображает милую улыбку, наверняка желает, только не успеет.

– Никоим образом, – отрезает виконт. Можно добавить про честь Эдиты, но это уже разговор, а тут можно только бить.

– Господа, примите у секундантов оружие.

Валентин спокойно протягивает шпагу, Арно столь же спокойно берет, ладонь в перчатке ложится на рукоять, и клинок с тихим шелестом выскальзывает из ножен.

– Иссерциал бы сожалел, – чуть улыбается Придд, – что не может предложить солнца.

– А зачем оно? Пускать зайчиков клинком? Не тот повод.

На той стороне тоже готовы, любопытно было бы глянуть в глаза Дарзье, но далековато.

– Удачи, Арно.

– Спасибо, Валентин.

Памятная по прошлогоднему веселью галерея, знакомая площадка, только радости нет, а вместо симпатяги Фельсенбурга – собственная погань… И ведь завелось же такое!

Четыре шага, вернее, два и два. Откатывается в сторону лекарь, Рафле с Давенпортом тоже уберутся, но сперва отдадут дань церемонии.

Первый шаг, второй, вот теперь в глаза взглянуть можно, но в них ничего особенного нет.

– Господа, готовы? – вопрошает Рафле.

– Мы готовы, – отвечает Давенпорт.

Поднять шпагу в салюте, замереть на мгновенье, давая секундантам время отойти, и вот оно.

– Бой!

Шпаги скрещиваются. Поехало…

Такой напористый на паркетах, наследник Дораков сейчас сама осторожность! Недавний храбрец словно бы «пробует воду», движения его шпаги скупые и короткие, без вложения силы. При первом же намеке на угрозу герой освободит клинок и наглухо закроется. И ноги наготове, чтобы мгновенно отпрыгнуть, уйти за пределы досягаемости.

– Наш подопечный обстоятелен, – удивляется присоединившийся к Чарльзу Лизоб. – И, похоже, чем-то озадачен.

– Дарзье тоже осторожничает, а может, и опасается. Я бы на его месте опасался.

Лекарь верно заметил, Савиньяк вроде и собран, и при этом весь в себе. Кошки знают, что оно такое, но не страх и не неуверенность… Оппоненты медленно кружат по белой площадке, а время, как водится, сдохло. То ли пара минут прошла, то ли пара часов. Разум стоит за минуты, разогнавшееся сердце – за часы, а ведь дерутся другие.

– Ага! – выдыхает облачко пара лекарь. – Давно пора!

Савиньяк атакует: два быстрых удара в торс, подшаг, перевод в ногу, снова подшаг. Дарзье, аккуратно парируя, в такт шагам противника отступает. С его стороны – только защита, просто обозначить ответ – и то не хочет. Вышел «много не проиграть»? На первый взгляд – да, но кто его знает, дуэль – дело такое, поверишь в чужую слабость – и нарвешься. Так просто увлечься, заиграться, особенно если хочется… надо проучить, а всерьез вредить нельзя.

Дарзье уклоняется, Савиньяк наступает, но с оглядкой, костоправ верно заметил: парень уж слишком сдержан. Что-то знает, догадывается, замыслил? Еще несколько шагов – и неизбежный поворот, но без солнца это не важно; еле заметная пауза, очередная сшибка. Уже почти полный круг сделали, разогрелись как следует, пар скоро не только изо ртов пойдет.

Не забывая о защите, тесним грубияна! И грубиян теснится послушно и предсказуемо. Хрустит снег, стучат и лязгают клинки, становится все жарче. Серые длинные пятна на белом – следы; всё, пошли на второй круг, пора решать. С Дарзье вроде ясно: сила есть, не отнимешь, школа обычная, ничего нового… Скоростью тоже не удивит – в целом неплохо, но порой запаздывает, пусть и немного.

Слишком обычный фехтовальщик, чтобы рассчитывать на победу над Савиньяком, и, похоже, сам это понимает. Вот и пытается продержаться до царапины. До царапины…

Понимаю, ты раньше этого не делал, но начинать пора: впереди у нас годы войны с тварями, которые будут притворяться людьми, пока не сочтут себя сильнее.

Удар, и еще, и еще – надо как следует прочувствовать скотину, его ответы, ведь в конце бить придется без промаха, с одной попытки.

Шаг в сторону, сразу же – в левый бок, и тут же выше, в плечо, теперь попробуем приоткрыться… Ну, будешь ты контратаковать или нет, дрянь паркетная? Не будешь, это не атака, это только намек на неё, да и то – полудохлый. Что ж, впереди еще полкруга, где начали, там и закончим, а пока подготовимся.

Понимаю, ты раньше этого не делал…

К решающей атаке Арно шел осознанно и холодно, раздергивая противника, заставляя того спешить и трепыхаться; сам же при этом старался не рисковать, не оставляя Дарзье даже малейшего шанса на успешную контратаку. Расчет и еще раз расчет. Вон из головы даже тень посторонних мыслей, остались две шпаги и цель… нужно увести чужое оружие в сторону, лучше вправо. Дурзье отступает, пятится, теперь уже почти при каждом столкновении клинков. Так и тянет навалиться со всей скоростью, решить дело парой-тройкой сильных ударов… но нет! Не увлекаться! Готовим решающую атаку! Ты не лаешь, не кусаешь, ты рвешь глотку.

– Ого, а парень-то ускорился! Молодчина.

Мэтр Лизоб истоптал снег, как Беспокойный, разве что не хрюкал, да и сам Чарльз – нет, не увлекся, это было что-то другое, то захлестывавшее, то отпускавшее. Капитан словно бы видел, что сейчас случится, и оно так или иначе случалось, а по лбу и спине стекали капельки пота, будто это он кружил по припорошенному двору, понимая, проверяя, решая раз и навсегда.

– …ться!

– Полностью с вами согласен.

С чем он согласился? А, к Змею… теперь еще раз сдвоенный удар, Дурзье отступит, он иначе не может; тогда – обманный в бедро и тут же мгновенный перевод в плечо, скот снова шагнет назад, а шпага метнется по дуге вверх… и, не встретив сопротивления, пролетит дальше, открыв желанную цель. Ну, давай… Есть!

Дарзье таки купился на обман и, защищая правое бедро, слишком далеко вынес свой клинок. Судорожно дернулся вбок, одновременно пытаясь закрыться, но времени не хватает – Савиньяк с блеском выполняет классический перевод, и его удар достигает цели.

Отточенное острие впивается в плоть и, насквозь пробив плечо, выходит наружу. Звякает выроненная шпага, победитель выдергивает свое оружие и делает шаг назад, не отводя от противника взгляда. А тот… отшатывается, пятится и почти падает на руки подоспевших секундантов. Из-под зажимающих рану пальцев хлещет кровь, рукав сорочки становится алым, тяжелые капли срываются с перчатки и падают в снег все чаще и чаще.

– Господа, – побелевший Рафле остается сынком экстерриора, – очевидно, что виконт Дарзье не может продолжать бой! Господин Лизоб, прошу вас…

– Простите, но мы должны узнать мнение самого Дарзье, – перещеголять в выдержке Спрута у наследника Рафиано не вышло. – Сударь, вы готовы продолжать бой?