Анатолий Бочаров - Король северного ветра [litres]

Однако грудь его не вздымалась, и пульс не прощупывался.

Освободив руку, Гайвен Ретвальд немного постоял перед родичем, пытаясь успокоиться. До какой-то степени он еще оставался собой, тем собой, каким был еще час назад, перешагнув порог этой комнаты, но вместе с тем сделался кем-то еще. Сын Брайана Ретвальда и Лицеретты Берайн глядел в лицо Повелителя Бурь и вспоминал, сколько раз за сколько прошедших веков рассматривал это лицо в зеркале.

– Спасибо, – сказал наконец юноша, повернулся к мертвецу спиной и вышел.

Шэграл Крадхейк умер, однако Темный Владыка был жив и готовился подчинить себе Иберлен.

4 сентября 4948 года

Близился седьмой час вечера, удлинились тени, и начало холодать, когда возглавляемый Алистером Тарвелом отряд выехал к лагерю его дяди. Эдвард привстал в стременах, присвистнул – напротив форта, как он и ожидал, собрались снаряженные Роальдом Рейсвортом карательные войска. На глаз здесь насчитывалось солдат не меньше пяти тысяч, а то и все шесть. В этот самый момент они как раз, видимо, занимались перегруппировкой – отряды пехоты выстраивались в шеренги напротив ворот, конница держалась пока позади. Прищурившись, Фэринтайн разглядел, что сами ворота сломаны, а в их проеме обороняющиеся устроили заграждение из выложенных в два ряда телег и бочек.

– Видите, – спросил Алистер Тарвел, чьи глаза тоже оказались остры, – сваленные возле входа тела? Эти скоты уже пытались атаковать, причем недавно. И без особого успеха, я погляжу.

– Большое облегчение. Когда мы ехали сюда, я опасался, что опоздаем и увидим пепелище.

– Тарвелы не по зубам каким-то наемным выродкам, – фыркнул молодой рыцарь. – Уверен, дядя держался молодцом, да и сэр Артур не промах, как бы его ни костерили всяческие идиоты. Колдер, Боунс! – возвысив голос, крикнул Алистер своим лейтенантам. – Повернуть строй, конницу в четыре фаланги! Копья вперед, знамена поднять, вид – боевой! Ждать моего сигнала!

Сойдя с дороги, отряд вступил на поле, разворачиваясь широким боевым порядком напротив правого фланга неприятельской армии. Рыцари Стеренхорда горячили коней, готовили оружие к бою. Клонившееся уже к закату солнце сверкало на украшенных родовыми гербами нагрудниках, на клинках мечей и остриях копий, а свежий ветер развевал плюмажи. Слышались вперемежку чертыханья и веселый смех. Воины не только были готовы к сражению – они ему радовались.

Проверив, легко ли меч выходит из ножен, Фэринтайн подумал, что и сам отчасти захвачен предвкушением боя. Будучи в семье младшим сыном, он вырос среди книг – почти как Гайвен Ретвальд. Никогда даже в мыслях не метил ни в главы дома, ни тем более на эринландский трон. Тем не менее судьба распорядилась иначе, а бесчисленные военные походы, в которых Эдварду приходилось участвовать, к собственному удивлению, превратили его в профессионального солдата. Привыкший в юности скорее бренчать на лютне или перелистывать сборники старинных пьес, найденные в фамильной библиотеке, к своим тридцати двум годам наследник Дома Единорога сделался настоящим человеком войны.

«Наверно, будь Хендрик сейчас жив, мы бы ладили с ним куда лучше, чем раньше». Однако ни Хендрика Грейдана, ни брата Гилмора давно уже не было на белом свете – и, оставшись единственным из старшей линии Фэринтайнов, Эдвард привык жить и за покойных родичей тоже. «Если в какой-нибудь грядущей битве я погибну – со мной закончится династия Владык Холмов, умрет их позор и их слава». Эта мысль вызывала у эринландского короля сожаление, однако и она не могла отвратить его от того, чтобы в очередной раз обнажить сегодня клинок, ставя на кон собственную жизнь. Несмотря на все опасения и тревоги Кэран, несмотря на ответственность перед страной, которой он управлял.

«Даже величайшие из эльфийских владык древности не были бессмертны и умирали в отпущенный им час – так неужели я стану трусливо скрываться от смерти, реши она однажды прийти по мою душу?»

Пальцы последнего Фэринтайна прошлись по рукоятке меча.

Завидев прибытие тяжелой конницы, скачущей под знаменами Стеренхорда, осаждающие принялись торопливо разворачиваться ей навстречу. Из их рядов выдвинулась группа парламентеров под белым флагом – добрых два десятка всадников при поддержке примерно такого же количества стрелков, державших свои арбалеты взведенными. С трудом подавив смех, Алистер Тарвел выехал к ним, и Эдвард, держа коня на два корпуса позади, сопровождал его.

– Добрый день, любезные. – Ухмылка все-таки вылезла на лицо стеренхордца. – Что это вас так много? Нас к вам двое, вас к нам – целая толпа. С такими силами нужно не разговаривать с моей скромной персоной, а штурмовать Аремис.

Рыжеусый рыцарь, на чьем щите был изображен окунь, коротко поклонился:

– Сэр Алистер, я полагаю? Сэр Стивен Дерби, из гвардии герцога Шоненгемского. Извините нам нашу предосторожность – как оказалось, не все люди в эти смутные дни чтут посольскую неприкосновенность. Не подвергая сомнению вашу честь, мы решили обезопасить себя.

– Небось мой дядюшка угостил ваших прежних посланцев стрелами? – поинтересовался Алистер. – Фокус в его духе. Отвечайте, сэр Стивен, какого рожна вы забыли тут с такой толпой? – махнул он рукой в сторону вражеского войска. – На ужин вас дядя вроде не звал, да и не хватит у нас еды на такую ораву.

Стивен Дерби не принял шутливого тона.

– Идет война, милорд, и я не могу разделить вашего сарказма по ее поводу. Мой господин лорд Эдвард Эрдер пожелал, чтобы мы добились от вашего дядюшки покорности новой королеве. Вместо этого сэр Данкан принял сторону Артура Айтверна и развязал баталию, которой можно было избежать. Тан Брэдли убит, и командую теперь я. Я понимаю, задеты ваши родственные чувства, но все же прошу – не вступайте в эту битву. Останьтесь в стороне, и я буду благодарен вам.

– Дорогой сэр Стивен, а может, лучше вы и ваши молодцы сейчас повернетесь и двинете в Тимлейн, а еще лучше в Шоненгем, и не будете больше смущать меня своим видом? Не сделаете этого, нет? Жаль. Тогда скажу прямо. Возвращайтесь к своим, ибо через десять минут я пойду в атаку. Постараюсь взять вас в плен живым, человек вы любезный, но если кто-то из моих вас в горячке прибьет – не серчайте.

Гвардеец герцога Эрдера вздохнул:

– Другого ответа я и не ждал. Хорошо, сэр Алистер. Жду вашей атаки.

Алистер и Эдвард вернулись в расположение своего авангарда. Молодой Тарвел перехватил взгляд эринландского короля, залихватски ему подмигнул. Фэринтайн ограничился в ответ сдержанным кивком, принял из рук оруженосца длинное тисовое копье. «Когда я ехал сюда – думал, придется применить волшебство, но, кажется, получится справиться и без него». Обладая год от года оттачиваемыми навыками магии, Эдвард не стремился лишний раз демонстрировать их на людях – напротив, всячески пресекал и без того начавшие расходиться слухи об их с Кэран способностях. Он считал, время явить миру возвращение древних чар еще не пришло, – и на войне предпочитал пользоваться не заклинаниями, а сталью.