Алекс Маршалл - Пепел кровавой войны [litres]

– Можешь пользоваться им, пока мы не встретимся за стеной.

– Да? – Марото усмехнулся, и его обезображенное лицо дернулось под коркой запекшейся крови. – Ну, тогда договорились. До встречи за стеной, племянник.

Земля зашаталась у них под ногами, и панголин Чи Хён воспринял это как сигнал. Он тронулся с места, Мрачный обменялся с дядей понимающими кивками… А затем у него отвисла челюсть, когда он увидел, на что смотрят остальные. В сотне ярдов к северу столпилась тотанская армия, готовая к схватке. Десятки длинноногих демонов-коней гарцевали, перед ними раскинулось море черных доспехов, из которого тут и там выглядывали огромные бледные монстры. Над рядами парили среди пепла и дождя другие летучие осьминоги, а всадники на их спинах указывали шипастыми руками прямо на Мрачного. И тут вся зловещая армия снова пошла в атаку, нахлынув на рассеянных по полю кобальтовых и тотанцев, которые продолжали сражаться вокруг храма Пентаклей.

– Смотри! – воскликнула Чи Хён, когда их скакун набрал скорость.

Мрачный никак не мог отвести взгляд от атакующей орды, и трехпалая рука насильно повернула его голову.

Хортрэп Хватальщик бежал столь быстро, что мог бы обогнать панголина, если бы поставил себе такую задачу. Но на самом деле обнаженный колдун перескакивал матово-белым пятном на фоне черных рядов от одного тотанского солдата к другому, задерживаясь возле каждого лишь для того, чтобы пробить лбом его шлем и просунуть покрытое слизью лицо внутрь. Мрачному приходилось видеть немало всякого дерьма в исполнении Хватальщика, но это… Татуировки старого гиганта запульсировали черными огнями, когда он приземлился рядом с очередным солдатом, пробил шлем и набрал полный рот черной крови, словно лакомился устрицей.

Да уж, Мрачный мог бы и обойтись без этого зрелища.

Панголин галопом пронесся мимо еще одной группы тотанцев, и неистовствующий ведьмак исчез из виду. Когда обвалившаяся часть стены уже была рядом, Мрачный разглядел скопившихся на крыше солдат в черных панцирях. Он обернулся, чтобы предупредить Чи Хён о том, что они снова вляпались в дерьмо, но не успел сказать ни слова. Поле позади него внезапно вздулось. Без этого зрелища Мрачный тоже мог бы обойтись.

Хортрэп возвышался над рядами тотанцев, стоя на горе из черных насекомых. Она поднималась все выше и выше – десять футов, двадцать, – а затем жуки начали карабкаться на Хватальщика и покрыли целиком, так что он напоминал теперь ониксовую статую с распростертыми, как у цепистского святого на чарм-браслете [14] Чарм-браслет – браслет с набором тематических подвесок. Дигглби, руками. Вершина роя взорвалась подобно вулкану в видениях Падшей Матери, только вместо жидкого огня он выбрасывал в небо сверкающих жуков. Однако те не разлетались и не падали на землю, а кружились в воздухе. Где-то внутри смерча находился Хортрэп Хватальщик, и перед тем, как панголин взобрался на разрушенную внешнюю стену, Мрачный успел разглядеть состоящую из живых жуков пятидесятифутовую фигуру, что шагала вслед за ним и расчищала дорогу Кобальтовому отряду.

Слезы текли по щекам Феннека, когда он поцеловал в щеку Чи Хён, вручил ей копию своей карты и потребовал не останавливаться, что бы ни произошло. Она согласилась, но, развернув Шаграта и направив на толпу тотанцев, закрывавшую единственный проход в Отеан, решила, что Феннеку все равно придется простить ее, даже если она разок-другой забудет про обещание. В конце концов, это ведь он научил Чи Хён, как приятно нарушать клятвы… Ну хорошо, еще и Гын Джу.

– Полегче! – воскликнул Мрачный, едва не соскользнув с седла. Похоже, после первой в жизни поездки верхом в его словаре осталось только это слово. Забавно, что он, судя по всему, знал его с рождения, пусть даже Шаграт выполнял команду, только услышав ее от своей хозяйки. – Полегче!

– Да, теперь нам будет полегче.

Шаграт послушно остановился на развалинах внутренней стены, ошибочно приняв за приказ ту оценку, которую Чи Хён дала происходившему на поле боя. И это была правда, поскольку Кобальтовый отряд и без их предводительства не должен был испытать никаких трудностей при прорыве в Отеан.

Чи Хён не раз приходилось сражаться с великанами, но еще никогда они не сражались на ее стороне. Этот безголовый гигант, состоявший из черных блестящих хитиновых оболочек, пробивался сквозь ряды тотанцев, топча их ножищами и расшвыривая мощными руками. За ним текла синяя река, заполняя собой отпечатки его ступней в тотанской орде. Чужеземные кобальтовые и ветераны, которых Феннек привел на помощь, следовали за великаном к Осеннему дворцу.

Чи Хён молилась, чтобы сестры оказались среди тех, кто еще не пострадал от ее последней безрассудной команды, чтобы Сасамасо, Хассан, Дин и Ши были живы сами и помогали вести к цели остальных. Увидев почти божественную силу огромного голема, она поразилась самонадеянности, с которой решила, что только она одна способна свергнуть императрицу и управлять королевством, хотя не смогла контролировать даже ход битвы.

Разумеется, она обладает рядом преимуществ, просто не хватает решимости ими воспользоваться. Дрожащей рукой Чи Хён развязала повязку на голове и второй раз за утро дала волю демонскому глазу. Он всегда искушал увидеть больше, заглянуть дальше и смотреть до тех пор, пока ей не откроется все, что прячется за границей Изначальной Тьмы… Но за эти годы Чи Хён не стала его рабой, а, напротив, сумела приручить и подчинить. Ее взгляд проникал сквозь клубы дыма и рои искр, сквозь толпы смертных и монстров, сквозь плоть и хитин.

Хортрэп черным масляным пятном вертелся внутри беснующегося голема, призрачное сияние исходило от его рук. Чи Хён никогда не видела такой красоты, каждая крохотная оболочка мерцала под искрящимся дождем своим особым, не имеющим названия оттенком. Колосс был уже почти над головой у Чи Хён, но вдруг метнулся в сторону от раздробленной колонны тотанцев, прошел вдоль разрушенной стены и повернул обратно на север.

Проливной дождь и едкий дым не помешали Чи Хён увидеть второй тотанский полк будто ясным днем в подзорную трубу. Демоны мчались за отступавшими кобальтовыми, а жучиное подобие Хортрэпа вперевалочку шло им навстречу. Теперь его не заслоняли орды тотанцев, и Чи Хён заметила, как он ежесекундно теряет сотни жуков. Их внутреннее сияние гасло, и они падали на землю, а гигант уменьшался с каждым тяжелым шагом. Когда он поравнялся со скачущими галопом демонами-конями, то был уже вдвое ниже, чем в самом начале, и, хотя огромная кукла все еще сокрушала врагов, двигалась она теперь медленно и неуклюже.

Гигантское слоноподобное чудище посреди атакующей орды вскинулось на задние лапы и ухватило голема передними шестью, каждая из которых заканчивалась такой большой пастью, что Чи Хён различала зубы даже своим обычным глазом. Два великана схватились, зашатались, норовя опрокинуть друг друга… Исходящий синим паром голем опрокинул противника, и тот покатился, круша пехоту в черных доспехах. Победив самое большое чудище, Хортрэп снова начал высасывать силы из своих жертв, раздуваясь пуще прежнего. Колосс больше не растаптывал солдат, они взрывались, превращаясь в облако насекомых, от одного его прикосновения. Распавшись на части, они сами становились частью огромной куклы. Демонский глаз Чи Хён улавливал даже, как призрачное желтое сияние каждой жертвы льется в пульсирующую черную сердцевину голема… а затем гаснет, прекращая свое существование. Принцип этого обмена оставался для Чи Хён такой же загадкой, как и все отвратительное колдовство Хортрэпа, но было очевидно, что тот снова напитывался грубой силой.