Андрей Белянин - Изгоняющий бесов [litres]

– Ты от с Анчуткой особо не сусоль. Нечисть, она хитрая, от них дружбы-то не жди.

– Да я и не особо вроде…

– От оно и правильно, то тебе оно особо-то и не надо, – закончил могучий старец, уселся поудобнее на переднем кресле, а потом и вовсе задремал.

Мы переглянулись с Гессом, прочтя в глазах друг друга тайное желание втихую продолжить общение с безрогим. В конце концов, бес много чего знал о тех же (прошу прощения за тавтологию) бесах, а значит, мог быть очень и очень полезен.

И если уж отцу Пафнутию как рукоположенному священнику русской православной церкви было совершенно неприлично просто так, без дела, якшаться с нечистым, то мы подобных ограничений не имели. Но намёк понят, будем внимательнее и осторожнее на скользких поворотах.

Ехали по объездной больше часа.

Мы с Гессом притёрлись, пригрелись и даже слегка уснули. Соседнее село было не так далеко, за холмом. По лету местные туда-сюда пешком ходили, а зимой люди всё больше сидели по домам. Раньше, говорят, в любое время года курсировал рейсовый автобус, но сейчас только частный транспорт или совхозные машины.

– Вылезайте от, воздушный десант, там, где мы, там победа, – громко объявил батюшка, заставив нас стукнуться головами друг о дружку.

Доберман спросонья оскалил зубы, но тут же, извиняясь, лизнул меня в нос.

Лысина Сократова, пришлось вытираться рукавом. Ходить обслюнявленным на морозе весьма условное удовольствие даже для эстетствующих мазохистов. «Уазик» стоял у небольшого одноэтажного сарая с подсобкой – классического сельского «супермаркета».

Как можно было бы его описать, да и стоит ли? Ну ладно.

Кривовато слепленное из бетонных блоков здание, жестяная крыша, напечатанное на длинной доске через трафарет красными буквами название «У Палыча», обледенелые ступени, дым из трубы, зарешеченное окно, железная дверь, ярко уловимый даже снаружи запах горячего хлеба и недорогого алкоголя. Думаю, многие видели такое по нашим сёлам, и не раз.

– Так мы сюда?

– Сюда от, паря, сюда. – Отец Пафнутий быстро переговорил с шофёром, позволив ему временно отъехать по своим делам. – Стока жалоб от на этого Палыча-то, что уж волей-неволей, а про бесов-то и задумаешься.

– Ну а что с ним не так? – дерзнул спросить я чисто на всякий случай.

– В долг от алкашам не даёт, на товар цену не снижает, до зарплаты не верит, а ежели от под проценты-то записывает, то уж процент тот никогда не забывает, – неторопливо пустился загибать пальцы старец, но остановился под моим недоуменным взглядом.

– Чего? Рази ж это не скаредность от да жадность?!

– Вообще-то нет. Если всем пьяницам в долг давать, то у него магазин разорится.

– Зато люди уважать будут.

– Э-э, вы это серьёзно, отче?

– Нет от, конечно, – буркнул батюшка, с осторожностью поднимаясь по скользким ступенькам. – Богу Богово, кесарю кесарево. Однако же от проверить-то стоило бы? Покуда ты не в Системе, так от пользуйся практикой-то прям тут, на месте. И нечего нос воротить!

– Гесс, не вороти нос, – продублировал я.

Бедный доберман обиженно свёл жёлтые брови к переносице, искренне надувшись на нас обоих. Впрочем, одновременно едва заметно виляя хвостом, чтоб мы оба также видели, что он всё равно готов нас простить и всей душой стремится к сотрудничеству.

Старец лишь покачал головой, явно не оценив мой лёгкий троллинг, и широко распахнул железную дверь. Мы втроём прошли внутрь. Что могу вам сказать на первый взгляд?

Обычный сельский магазин, где есть всё – от дешёвых гвоздей до дорогущего коньяка «Хеннесси» азербайджанского разлива. Свежий хлеб, одеревеневшая колбаса, заветренный сыр, абхазские специи, кубанское молоко, жёсткая туалетная бумага, слипшиеся сибирские пельмени, мясо-рыба (замороженные до железобетонного состояния), дешёвые пластиковые игрушки, просроченные удобрения, фурнитура для шитья, несколько рулонов недорогой ткани, китайские трусы (мужские, женские), крутое ивановское постельное бельё, одна новенькая покрышка на «запорожец», ну и всего, всего, всего понемножку.

Из-за прилавка на нас подняла скучающий взгляд крепкая красотка лет тридцати или пятидесяти, в зависимости от макияжа и настроения.

– Здравия от тебе, дочь моя, – благодушно прогудел отец Пафнутий, как бы заранее предупреждая – хорошая дочь должна во всём слушаться родителей.

– И чё? – сквозь золотые зубы ответила продавщица.

– Нам бы от с хозяином сего торгового центра перебеседовать?

– Про чё?

– Про дела наши от мужские, про товары да цены, про всё и от всякое.

– Ну а я чё? – пожала плечами продавщица.

В принципе, подобные диалоги могут длиться часами и писаться километрами.

Кому оно тут интересно? Уж точно не мне.

– Так от, дочь моя, не проводишь ли старика?

Женщина даже не попыталась оторвать зад от табуретки, одним движением нарисованных бровей указывая на вторую дверь в дальнем углу за прилавком.

– Можно я её немножечко кусь? – тихо толкнул меня плечом доберман. – Просто так, проверить: она живая или кукла на колёсиках?

– Боюсь, что живая, – вздохнул я. – Терпи, дружище, в конце концов, у нас с тобой всегда находится кто-то и на лизь, и на кусь, и на просто обнять в качестве профилактики. Дай лапку?

– На!

Пожав широкую, тяжёлую и мужественную лапу четвероногого друга, я успел ввинтиться во внутреннее помещение прямо след в след за отцом Пафнутием.

Гесс был оставлен нами охранять вход. Чему он и отдался с полным вдохновением, сев на задницу, гордо задрав подбородок, шумно дыша кожаным носом и старательно изображая самые страшные глаза на всём белом свете. У него это здорово получалось.

– Добрый день от, сын мой, – громко обозначил качество сегодняшнего дня мой наставник.

Тут уж хочешь не хочешь, а признавай этот день добрым, каким бы он ни казался лично тебе на данный момент. Иначе хуже будет…

– Здрасте-с, здрасте-с.

Как я понимаю (да и вы тоже!), хозяин магазина, некто по отчеству Павлович, знаменитого «Хоббита» не читал. Село неасфальтированное, что уж тут возьмёшь?

Нам навстречу приподнялся из-за стола, пряча пузатую бутылку под стул, невысокий толстячок с ярко выраженной лысиной и тусклыми глазками. Кстати, если бы в полиции меня попросили указать его особые приметы, я бы, наверное, не смог обозначить ни одной.

Считается, что вот именно такие люди являются самыми наилучшими шпионами на свете, ибо они одновременно похожи на всех подряд и в равной мере ни на кого конкретно.

– Что угодно-с, батюшка? На церковь не подаю, ибо атеист, уж простите-с, Христа ради.

Я бросил тоскливый взгляд на отца Пафнутия. Если бы речь не шла о бесе жадности и скаредности, то я бы стоял на стороне этого мужика. В конце концов, каждый имеет право на свою веру, даже если эта вера атеистическая.