Андрей Гудков - Сезон охоты. Тень Угрозы. [СИ, Дилогия]

— Посмотрим, — сухо ответил генерал. — Две вертушки будут через полчаса, не раньше.

Честно сказать, я испытал смешанные чувства, слушая перебранку Алексея с командованием. С одной стороны понятно, что это грубейшее нарушение субординации, но с другой стороны я зауважал нашего командира еще больше.

— Игорь на связи, — устало произнес я. — Города больше нет, нас четверо трехсотых, двое крайне тяжелых, одна средней тяжести и я легкораненый. Минут десять мы, может быть, продержимся, а может и нет.

— Что у вас происходит, Игорь? — спросил генерал Иваненко.

— Мы в центре сплошного городского пожара, если ветер перемениться — мы задохнемся от дыма, — я покосился на горячие доски под ногами и добавил. — Если огонь до нас раньше не доберется.

— Что случилось, почему вам пришлось открыть огонь?

— А выбора не было.

— Понятно, держитесь. Вы сможете дать какой-нибудь ориентир для летчиков?

— Мы на главной городской площади возле собора — это самое высокое здание — не промахнутся.

Теперь нам оставалось только ждать. Сильно хотелось пить, адски ныли перенапряженные в бою мышцы и не затянувшиеся раны. Девушки лежали без сознания, а я почти ничем не мог им помочь — аптечки были у Коли и Алексея.

Кое-как я расчистил небольшое место на площади и перенес туда девушек. Вскоре от жара и летевших искр эшафот загорелся. Дышать было практически нечем, обычный человек на моем месте уже, наверное, задохнулась бы от дыма, девушек спасало только то, что они были без сознания, и им требовалось не так много кислорода.

Я сидел на брусчатке, тяжело дышал и ждал непонятно чего. Время от времени меня вызывали по рации из лагеря, призывали держаться и говорили, что помощь уже в пути и все остальное, что положено говорить людям, которым ты на самом деле ничем не можешь помочь.

С треском рушились дома, каменные стены ратуши и собора пока держались… От жара и дыма дышать было нечем…

Сегодня возле костра было тихо. Потрескивали дрова, стреляя искрами в темное небо, шумела листва деревьев, и где-то далеко выл на луну грустный волк. Феникс как завороженная смотрела в огонь, Федор полировал меч, Алексей медленно пил горячий чай из повидавшей многое железной кружки, даже неугомонный Коля молчал.

— Давайте спать, поздно уже, — наконец решился нарушить общее молчание Алексей.

Перекинувшись парой слов, мы разбрелись по своим спальным местам. Здесь вместо одной общей палатки, нам выделили несколько маленьких двухместных. Алексей ночевал с Федором, я с Колей, а Феникс, как единственной девушке, отдали отдельную палатку.

— Игорь, — вдруг тихо позвала меня Феникс.

— Чего тебе?

— Переночуешь сегодня со мной?

— Хорошо, — немного удивившись, ответил я.

Коля, слышавший наш разговор, хотел сострить, но осекся от одного моего взгляда. И правильно сделал, Феникс вернулась из лазарета сама не своя, и я весь день злился от собственного бессилия.

В палатке девушка зажгла маленький светлячок, забралась в спальный мешок и внимательно следила за мной. А мне пришлось повозиться, сдвигая в сторону сумки Феникс и раскладывая в правильном порядке автомат, меч, нож и пистолет. В нашей с Колей палатке все мои вещи лежали под рукой, чтобы можно было посреди ночи вскочить и не глядя схватить оружие.

— Извини, — тихо произнесла рыжая.

— Ничего страшного.

— Я просто… — она сильно смутилась, но все-таки закончила фразу, — боюсь спать одна. Кошмары снятся.

— Понимаю, — совершенно серьезно ответил я. — Всем нам они время от времени снятся.

— Но не все…

— Хватит! — неожиданно резко сказал я. — Феникс, ты не сделала ничего особенно ужасного, ты просто спасла троих человек и меня в том числе. Если бы не твой удар — мы бы все погибли, и перед смертью мучились б дольше и сильнее чем те, кто погиб от огня.

— Я понимаю… но… Игорь, я ведь и тебя могла убить…

— Могла, — немного помолчав, признал я. — Но не убила.

— Ты был в зоне поражения. Как ты выжил?

— Не знаю… Но ведь выжил. И даже ожогов не получил. Так что не будем об этом. Давай спать.

Я подвинул свой спальник поближе к ней, забрался в него и привлек девушку к себе. Феникс смутилась, но не стала возражать, только повозилась немного, поудобнее устраиваясь рядом со мной. А я невольно подумал, что у меня какая-то на редкость ироничная карма — вечно бескорыстно помогать и успокаивать девушек. А потом становиться для них другом…

Вертолет прилетел, когда я уже почти смирился с тем, что бесславно умру, задохнувшись дымом. Старый добрый Ми-8, новейшей десантно-штурмовой модификации, внезапно вынырнул из клубов дыма и с ходу приземлился на площади. Из салона выпрыгнули бойцы в противогазах и с носилками в руках.

Я сам поднял Феникс и бросился в вертолет, показав рукой на двух девушек. Солдаты быстро положили их на носилки и бегом помчались обратно. И только мы все забрались в салон, как пилоты начали резко набирать высоту.

Только сейчас, глядя на напряженные лица двух волшебников, я задумался над тем, каким риском для летчиков было садиться в центре такого пожара. Несмотря на магическую защиту на сильных восходящих потоках вертолет трясло и кидало из стороны в сторону, а от жара, наверное, вся краска с обшивки слезла. К счастью надежная и сильная машина быстро вырвалась на чистый воздух.

Врачи и целительница немедленно занялись пострадавшими, командовал всеми седой мужчина, явно с большим опытом военно-полевой хирургии:

— Рыжую не трогайте — не помрет. Ира, займись той, что с ожогами!

— Она без сознания.

— Ты знаешь, что делать! — отдав распоряжения, он занялся помощницей ведьмы. — Лера, морфин быстро! Начинаем операцию прямо здесь или не довезем! Надо извлечь этот обломок! Поддерживай её магией.

— У неё сильное внутреннее кровотечение, — добавила Лера.

— Займись и этим, — врач взял скальпель и, делая первый разрез, спросил меня, — Парень, как её так ранили? Это обломок копья?

— Её посадили на кол, — коротко ответил я.

— Правильно сделал, что не тронул обломок, — сухо сказал мне врач. — Иначе она бы уже умерла.

Сидевшие в салоне бойцы переглянулись, слушая наш разговор. Кто-то из них обратил внимание на мою разорванную и перепачканную кровью одежду.

— Доктор, он тоже ранен!

— Он ранен? — седой врач на мгновение обернулся и быстро взглянул на меня. — Вот ты им и займись.

Я понимающе хмыкнул, конечно, раз я в сознании и даже могу внятно отвечать на вопросы, то уж до лазарета как-нибудь доживу.

— Я в порядке. Дайте только чего-нибудь выпить и пожрать.