Андрей Гудков - Сезон охоты. Тень Угрозы. [СИ, Дилогия]

Мне протянули фляжку с холодным чаем и пару плиток горького шоколада.

С «ведьмой» все оказалось не так страшно. Ей обработали ожоги и накрыли теплым одеялом. С Феникс было еще проще — девушка просто спала и в её положении это было лучшим лекарством. А вот с третьей девчонкой…

Врач с помощницей буквально сражались за её жизнь и смогли довезти её до лагеря. Помощнице ведьмы очень повезло, что казнили в Райкасо не на заостренных колах, а на закругленных — чтобы жертва дольше мучилась. У неё пострадала только нижняя часть живота, а задень кол важные органы — особенно печень или селезенку — и у неё бы не было шансов…

Я надеялся на пару дней отдыха в лазарете, но не тут-то было. Сначала меня вызвали на ковер к командующему корпусом генералу Иваненко. Потом заставили писать рапорт сразу в трех экземплярах: нашему начальству, армейскому начальству и руководству Российскому отделения Ордена.

Но как оказалось, это были даже не неприятности, а так… разминка. Вечером за мной явился конвой — десять бойцов и два мага. Под дулами автоматов на меня надели наручники, обвинили в нарушении приказа и отправили через несколько порталов в Европу, в здание Совета Ордена.

Там меня сразу заперли в стандартном каменном мешке без окон с массивной стальной дверью. Охрана относилось ко мне вежливо, но со всеми возможными мерами безопасности. Меня боялись.

Я ожидал, что ко мне явится следователь, предъявит обвинение и начнет допрос, но ничего подобного не произошло. Почти сутки мне пришлось просидеть в камере, прежде чем меня перевели в более комфортную комнату, но тоже без окон и с крепкой дверью. Там я просидел еще одни сутки.

От скуки валяясь сначала на жесткой койке, а потом на мягком диване, я думал о разном. Вспоминал недавний бой, гадал о том, как смог выжить, а главное — пытался понять, что сейчас происходит?

Увы, но мне никто ничего не говорил. На мои вопросы не отвечали, позвонить начальству не давали. Я даже не знал, где именно нахожусь. Здание Совета Ордена было засекречено и рядовые сотрудники только предполагали, что оно где-то в Европе. Никто не знал, как оно выглядело. Да из всего нашего отделения, пожалуй, только сам начальник Валерий Алексеевич и бывал в нем раньше.

На исходе вторых суток моего ареста мне, наконец, предъявили официальное обвинение и вручили повестку на трибунал.

— Быстро все у вас, — хмыкнул я, читая официальную бумагу. — А как же следствие, предварительный допрос обвиняемого и все остальное?

— Подпишите, — сухо сказал представитель трибунала.

— А если не подпишу, что сделаете? — усмехнулся я, комкая и бросая повестку на пол. — Сам крестик какой-нибудь поставь.

Если часы в моем «номере» не врали, то трибунал начнет свое заседание через пять минут. Дорогу — узкий коридор до лифта — мне любезно показали.

В лифте я неожиданно встретился с Сергеем и очень этому удивился. Я не думал, что руководство моего отдела вдруг про меня забудет, но сильно сомневался в их полномочиях. Что мог начальник провинциального отделения против Совета Ордена?

— Привет, боишься?

— Ничуть, — честно ответил я.

— А стоило бы. — Сергей был заметно напряжен, таким я его редко видел. — Не вздумай там врать или недоговаривать — раскусят в два счета. Отвечай твердо, уверенно и упорно гни свою линию.

— Ага.

— Игорь, все не так просто как тебе кажется. Будь осторожен, здесь порой опасней, чем на поле боя.

— Да ну? А ты часто здесь бывал?

— Да. Как обвиняемый, — сухо ответил он.

Об этом я не знал, но расспрашивать времени уже не было. Лифт приехал на нужный этаж, и мы вышли навстречу конвою. Сергей успел на прощание хлопнуть меня по плечу, а потом его оттеснили в сторону.

В зал трибунала меня запустили сразу. В большом каменном помещении не было окон, и царил полумрак. Судья заседали за высокой кафедрой, лампы находились прямо над ними, так что даже я со своим зрением видел только силуэты людей. Кроме судий, кто-то еще прятался в углах зала — охрана скорей всего. Их самих я не видел, но очень хорошо ощущал шкурой их колючие взгляды.

— Обвиняемый, встаньте в круг и представьтесь.

Я послушно встал в центре зала, в самом освещенном месте и тут же почувствовал, что меня держат на прицеле. Они настолько сильно боялись меня или это стандартные меры безопасности?

— Игорь Теплов, старший оперативный сотрудник Российского территориального отделения Ордена магов Терры, — произнес я на языке Ордена.

— Вы двадцать третьего сентября по календарю Терры, находясь на задании в городе Райкасо мира Артан, вступили в бой с местными жителями. В ходе боя ваша напарница по прозвищу Феникс уничтожила город, убив всех его жителей. По разным данным погибло от пяти до десяти тысяч человек, включая женщин и детей. Вы признаете это?

— Да, признаю.

— Вы осознаете, что нарушили прямой приказ?

— Никак нет, — твердо ответил я, раз это бой — то будем драться. — Я выполнял прямой приказ — спасти жителей Терры оказавшихся в другом мире. В ходе проведения спасательной операции мне пришлось нарушить распоряжение начальство, избегать конфликтов с местными жителями.

— Вам отдали приказ не устраивать бойни, — раздался резкий и смутно знакомый голос, акцент у него был интересным. — А вы его нарушили, прекрасно отдавая себе в этом отчет. Этим вы продемонстрировали вопиющее неуважение руководству Ордена.

— Я думаю, руководству Ордена следует чаще смотреть на ситуацию под иным углом, — резко ответил я. — Например, с точки зрения рядового оперативника, которому на поле боя несколько не до того, чтобы думать об уважении или неуважении к руководству.

— Игорь Теплов, следите за своим тоном! — сделал мне замечание другой судья.

— А что не так с моим тоном?

— Я же говорил, этот наглец ни во что нас не ставит. Это не первый случай нарушения им инструкций и законов Ордена, — негромко в сторону произнес голос с акцентом.

Наконец я вспомнил, когда и где слышал этот голос. В кабинете начальника отдела, когда немцы требовали выдачи Рингёко… Меня судит не трибунал Российского отделения, а сборная солянка… Вот о чем пытался меня предупредить Сергей — это не суд, а схватка.

— Я смотрел дело этого юноши и не нашел ничего предосудительного. Обычные для любого оперативника выговоры и взыскания. Если мы будем судить за каждое такое нарушение, то останемся без оперативных сотрудников, — ответил ему голос с французским акцентом.

— То есть, мы разрешаем ему нам хамить?!

— Пока хамите и нарушаете регламент суда только вы. Но хватит об этом, наше молчание затягивается, я предлагаю продолжить.

Мне стоило усилия не измениться в лице и не вспотеть. Почему я слышал то, что слышать никак не должен был?! Игра шла на уровне мне недоступном, но кто мне подыгрывал? Руководство Российского отделения? Легендарный Халворн, которого никто не видел?