Ольга Романовская - Ледяная магия

– Есть, есть у тебя инквизитор, и он в качестве наказания выбрал пожизненное заключение в собственной спальне.

Гордон поцеловал и легонько толкнул, понуждая встать.

– Насчет вопроса о службе я серьезно.

– Тогда я серьезно отвечу «да». Попробую свыкнуться с косыми взглядами и строгой униформой.

Инквизитор прыснул:

– Думаешь, кто-то собирается рассматривать твое запястье в лунном свете? Заверяю, работы так много, что к концу дня развивается повальная слепота.

Подбоченилась, будто бы рассердилась.

– То есть ты ищешь бесплатную рабочую силу?

– Да уж, бесплатную! – покачал головой Гордон, старательно пряча улыбку. – Ведьмы поголовно корыстны и требуют жертв. У меня ты забрала свободу, а у империи отожмешь жалование. Но, хватит! – Он поднялся и хлопнул по бедру, положив конец шуточной перепалке. – Пора наведаться в гости в местный Второй отдел. Ты со мной?

Он еще спрашивает!

Тем не менее, очутившись на пороге мрачного казенного дома, струсила, если бы не рука Гордона, крепко сжимавшая мою, не решилась бы войти. Сразу ожили воспоминания, от которых холодели пальцы. Столичный Второй отдел не скоро забудется.

Инквизиция Тонера не делила помещения с простым следствием, как в Махале, ей отвели отдельное здание. Впрочем, и город больше нашего уездного центра, один из крупнейших в империи. Каменная кладка сделана на века. Нижний этаж на полуподвале, из-за чего арочные окна нависали над прохожими. Легкий ветерок играл с государственным флагом, вставленным в специальный держатель над гербом. У входа на карауле замерли солдаты. Судя по нетронутому снегу возле будок, бедняги во время дежурства не сходили с места. Думала, они остановят, но часовые лишь проводили скучающим взглядом и снова уставились перед собой.

Внутри царила знакомая суета. Просители жались к стенкам, мечтая скорее уйти, а то и не дождаться вызова, служащие бегали вверх-вниз по лестнице, теряя бумаги.

– Проверка, – проследив за очередным клерком, едва не растерявшим по дороге папки, вынес вердикт Гордон. – И бардак. Не удивлен, что у них под носом спокойно жили ведьмы, а на мой запрос не могут ответить вторую неделю.

Инквизитор уверенным шагом направился к лестнице, проигнорировав вопрос дежурного. Мы направлялись прямиком в приемную, к местному руководителю, оттуда – в архив или по кабинетам, в зависимости от ситуации.

Бедняжка-секретарь не поднимала головы, умудрялась одновременно говорить и писать. Листы один за другим ложились в папки, отправлялись в руки курьерам, ложились под гербовую печать. Все это напоминало работу в Первом отделении, не думала, что в инквизиции столько же забот. А еще говорят, в империи спокойно! Гордон представился и поинтересовался, на месте ли начальник. Девушка ответила утвердительно и попросила немного обождать. Действительно недолго, буквально через пару минут мы очутились в темном, пропахшем табаком кабинете. С непривычки закашлялась, Гордону даже пришлось постучать по спине.

Тонерским Вторым отделом руководил массивный, но не толстый мужчиной с лысиной на затылке и сединой в волосах. Лицо его, с лисьими глазами, нависшими веками и мясистыми губами, напоминало морду хряка. Костюм тоже вызывал недоумение. Вроде, чистый, опрятный, но не из самой дорогой материи. Перед инквизитором лежала трубка, к которой он периодически прикладывался, пуская колечки дыма.

– Добро пожаловать!

Глава Второго отдела поднялся навстречу Гордону. Мужчины обменялись рукопожатиями. Я скромно стояла в сторонке, всячески изображая обычную женщину, спутницу, соратницу, но никак не ведьму.

Кажется, любителю трубки не понравился наш интерес к Яну Дэю. Разумеется, открыто инквизитор ничего не сказал, но выражение лица, жесты, тон, которым он отвечал на вопросы, поведали о многом. Тонерское дело давно похоронили и не желали раскапывать. А я? Вспомнился вопрос Гордона, он задал его еще в Поясках: «Что ты сделаешь, если твой отец жив?» Тогда я не ответила, а теперь поняла, именно для этого я здесь, чтобы понять, как поступить с прошлым.

– Видите ли, – вздохнул руководитель, выпустив колечко дыма, – столько лет прошло… Судья давно на пенсии, следователь и вовсе умер.

Связующая ниточка задрожала и порвалась. Неужели все? Однако Гордон не сдавался. Он запросил допуск в архив, который, скрепя сердцем, плешивому пришлось выписать.

– Пойдем!

Старший следователь кивнул мне и попрощался. Уже в приемной поняла, что Гордон никак меня не представил. Случайно ли?

– Заметают следы? – шепнула, когда мы добрались до лестницы: архив располагался на верхнем этаже.

– Но, судя по организации работы, – Гордон обвел рукой хаос из бегающих людей, – что-то пропустили. Теперь я еще больше уверился, что Ян Дэй не просто так избежал допросов. Может, ты и вовсе дворянского происхождения, а, Клэр?

Он шутливо толкнул меня в бок и тут же принял важный вид. Двуликий метаморф! Интересно, многие знали Гордона Рэса таким, как я?

– Тогда не случится мезальянса, ты ведь тоже не бедный мещанин, – вполголоса пошутила в ответ.

– Не бедный, и не мещанин, но титулов и поместий не имею.

Да, загадочный у меня жених! Ничего, все тайное становится явным после свадьбы.

Если внизу царила суета, то в архиве стояла непривычная тишина. Никто не спешил заказать справку или заглянуть в материалы столетней давности, и девушка за окошком выдачи скучала, погрузившись в чтение романа. Гордон привлек ее внимание легким покашливанием и протянул сложенный вдвое листок – пропуск в архив. Девушка заметно оживилась, стрельнула глазами по столичному гостю и оправила воротничок. В ответ положила руку на плечо Гордона: мое, занято.

– Хм, это что-то новенькое. В нашей паре домогательства по моей части, – склонившись к моему уху, съязвил инквизитор.

– С женой надо делиться, – глубокомысленно заметила я, но руку убрала.

– Сначала ей нужно стать.

Подняла брови. Вот как? Кажется, этот вопрос мы уже прояснили, неужели Гордон пошел на попятную?

– Заморожу! – ласково пригрозила легкомысленному любовнику и первой шагнула в царство полок.

На меня вновь повеяло прошлым, теперь уже воспоминаниями об учебе у мэтра Олуша. Тогда запах пыли и пожелтевших страниц стали моими верными друзьями. Пока я бесцельно бродила вдоль полок, скользила пальцами по корешкам папок, читала указатели, Гордон переговорил с архивариусом и выяснил, где искать нужные материалы. Их оказалось много, двенадцать томов. Поделив папки, мы тщательно пролистывали каждую. По сложившейся традиции на имя Олдена, вернее, Марка первой наткнулась я. Его действительно под пытками выдала дочь любовницы. Оставалось только гадать, сделала она это из ревности или от боли. Гордон же раскопал анонимное письмо. Его вывели аккуратным ученическим почерком, слишком искусственным и тщательным для взрослого человека.